Игрушка Двуликого
Шрифт:
Само собой, срываться с места и нестись в «Берлогу» было еще рано: если верить Слизню, хаталвар действовал на всех по-разному – кто-то уходил в мир грез с трех-четырех глотков и пребывал в нем чуть ли не сутки, кого-то срубала кружка, и лишь часов на десять, а кто-то выпивал две, но приходил в себя уже через пять.
Кстати, убедиться в том, что Слизень не лгал, Бельвард смог в самом начале часа волка, когда черная дверь «Берлоги» бесшумно распахнулась и во двор вывалилась пусть покачивающаяся и еле переставляющая ноги, но все-таки бодрствующая смена часовых.
«Сейчас увидят
Первые несколько мгновений, пока перед полуослепшим глазом мелькали белые пятна, юноша, невесть когда успевший оказаться на ногах, тщетно пытался понять, что это значит. А когда зрение наконец восстановилось и он увидел, что между створками запертых на ночь ворот просачиваются вооруженные мечами тени, в голове вспыхнуло:
– Это покушение! На короля!!!
В спину дохнуло холодом: пасть под клинками заговорщиков в планы Бельварда не входило. Он приподнялся на локте, оглянулся по сторонам и уже собрался командовать отход, как вдруг представил себе реакцию маменьки и Бера:
– Покушение? На короля? А где голова Нелюдя и его подстилка?
– Че-т этих всего семеро… – еле слышно выдохнул Слизень. – Режем?
Спокойный и уверенный голос Серого подействовал на Бельварда, как удар хлыстом – он надменно вскинул голову и, не отрывая взгляда от хейсаров, заметивших появление врага, величественно кивнул:
– Само собой, режем! Всех, кто на ногах…
…Несмотря на некоторую неуверенность в движениях, горцы, опоенные хаталваром, сорвались с места чуть ли не раньше, чем увидели врага: пара, выхватив из ножен клинки, бросилась навстречу влетающим во двор теням, один сместился так, чтобы видеть и мечников, и калитку, ведущую в переулок, а последний, заорав что-то вроде «У-уарра!» и «Я-а-атссс» [198] , метнулся к черной двери с явным намерением подняться на второй этаж и поднять тревогу.
198
Уарра – тревога. Яатс – бой ( хейсарск.).
Давать ему такую возможность Бельвард не собирался – вскинул над головой правую руку, сжал кулак – и с крыши сарая, на которой распластались бойцы пятерки Зипуна, полетели арбалетные болты. «Бегуна» вбило в стену, а тому, который орал, пробило плечо и ногу.
– Тех, кто бежит к воротам, не трогать! – рванув Слизня за рукав, зашипел Бельвард, дождался, пока Серый жестами передаст приказ Зипуну, и продолжил: – Одна пятерка – за Нелюдем и его подстилкой, вторая – держит черную дверь, третья кладет тех, кто выживет в той свалке…
…Появление во дворе Бельварда, Слизня и полутора десятков Серых не осталось незамеченным – пять из семи «теней», наседавших на хейсаров, вырвались из боя и бросились им навстречу. Слегка переоценив возможности тех, кто остался с горцами, – буквально через пару ударов сердца один из уроженцев Шаргайла, проскользнув под вытянутым вперед мечом, размазался в воздухе и, оказавшись за спиной своего противника, нанес несколько быстрых ударов. Но не убил – вместо того чтобы мешком повалиться на землю, «тень» сначала истошно заорала на всю деревню, затем сложилась пополам и завыла!
«Зря стараются… – отрешенно подумал юноша, выхватывая меч. – Тех, кто опоен настойкой хаталвара, таким криком не поднять…»
…Вторую тень хейсары срубили быстро и «чисто». Однако уйти к белой двери не успели – пятерка Изгара Криволапого, обежавшая вокруг загона для свиней, перехватила их на полпути…
Мысль о том, что тогда, за несколько минут до крика Зипуна, Светлые Боги не только смотрели на Бельварда, но и подали ему ЗНАК, больно резанула душу, и юноша, подняв голову, уставился пустыми глазницами туда, где должно было находиться небо.
В левой глазнице полыхнуло пламя, затем резануло спину, и он, почувствовав, что на время отступившая боль вот-вот вернется, мысленно взвыл: «Хватит! Я больше не могу!!!»
…Как обычно, боль отступила только тогда, когда выжала из Бельварда все остатки сил и довела его до самой грани безумия. Крайне осторожно приподняв руку, он вытер капельки пота, выступившие на лбу, а затем мысленно усмехнулся: беречь пустую глазницу от попадания пота, умирая от раны под лопаткой, было глупо.
Мысль о скорой смерти снова напомнила о Бездушном, и юноша в который раз за Вечность, прошедшую с того момента, как он дополз до этой конуры, попытался понять, был ли у него шанс что-то изменить.
…Уклонившись от метательного ножа, брошенного одной из атакующих «теней», Бельвард вдруг почувствовал, что ВИДИТ бой: понял, куда будет направлена атака мечом, заблокировал стремительный высверк стали и, завязав клинок мечника в «Путах», подставил его хозяина под одновременный удар сразу двоих Серых. Ощущение всесилия, охватившее его в этот момент, было таким острым, что он забыл о том, что собирался держаться за Серыми, рванулся вперед и тем самым помешал Дерису Гниде уйти от удара меча.
Серый, до этого момента с успехом отбивавшийся сразу от двух «теней», замешкался и тут же пропустил удар в низ живота.
Олзи Веретено, почувствовавший, куда будет направлен следующий удар, толкнул обреченного товарища под ноги атакующим и что-то гневно заорал…
«Вот тут… тут мне надо было уходить… – мрачно подумал Бельвард. – Хватать пару из брошенных арбалетов, подниматься в дом и убивать Нелюдя издалека…»
Он не ушел – помог Серым сдержать следующую атаку, дважды достал здоровяка, работавшего на острие «клина», снова ощутил видение боя и… в одном из переходов наткнулся на руку Олзи Веретена. Нет, не сильно – локоть лишь разбил нос, выбил из глаз слезы и заставил спешно выйти из боя, чтобы не подставиться под мечи…
«То, что это ЗНАК, поданный Богами, понял бы даже ребенок… – застонал Бельвард. – А я не догадался: оклемался, дождался крика Зипуна, забежал в дом, увидел Нелюдя, выходящего из комнаты, побоялся сгореть заживо и решил, что обегу дом и встречу его во дворе…»
– Ну, и что ты хочешь тут найти? – хриплый голос, донесшийся со стороны пепелища, заставил юношу отвлечься от горьких мыслей и прислушаться.
– Че-нить… шо в хозяйстве пригодится… – отозвался голос пониже и погрубее.