Игрушка Дьявола

Странно, что я не вернул снимки на место, а поплёлся с ними обратно к рабочему столу у пятиоконного эркера. Снова развалился в глубоком кресле и закинул босые ноги на массивную столешницу, продолжая цедить из стакана виски и крутить в пальцах второй руки то одну фотографию, то другую. И какого, спрашивается? Что я там пытался рассмотреть спустя столько грёбаных лет? Или не рассмотреть, а проверить свою чёрную душу на вшивость?

– Kalles yilan![3] – давно я не шипел этих слов сквозь зубы, всматриваясь в эти невинные зелёные глазки лживой сучки. Хотя, теперь-то я вспомнил, почему уничтожил все её снимки, запретив в своём доме упоминать хотя бы вскользь или невзначай её треклятое имя. Потому что раньше мог разглядывать её фото часами, в особенности на очень пьяную голову. Неотрывно, как загипнотизированный идиот, что сейчас, в сущности, и делал.

Даже когда где-то через полчаса (если не намного больше) в двери вежливо постучали, я так и не перестал буравить её кукольное личико уже давно поплывшим взором, продолжая прислушиваться к кипящему под кожей и в жилах хаосу из полумёртвых, но всё ещё ощутимо болезненных эмоций. Чёрных, гноящихся и отравляющих кровь с разумом своим смертельным ядом – капля за каплей, секунда за секундой.

– Открыто! – я почти не заметил, как рявкнул охрипшим голосом даже не задумываясь, кто бы это вообще мог быть. А ведь просил не беспокоить, даже если начнётся третья мировая.

– Арслан аби[4], прости, что без предупреждения. Но ты сам говорил, что мне можно хоть по среди ночи и без стука заходить, как только закончу с поисками.

Наконец-то я скосил грузный взгляд к дверям кабинета – к застывшему у порога в неизменном брендовом костюмчике от Армани Руслану Скобееву. Мои губы тут же растянулись в “радостной” ухмылке гостеприимного хозяина, увидевшего за столько времени хоть одно живое и вполне благодатное для глаз лицо.

– Сanim kardesim![5] Конечно, мой дорогой! Двери этого дома для тебя открыты в любое время дня и ночи, пусть путь до них из столицы неблизкий.

Скобеев мог, разумеется, переслать все документы и по интернету, и он прекрасно знал, что я нисколько бы этому не обиделся. На чью-то показательную передо мной выслужливость мне всегда было насрать. Но традиции есть традиции, даже если ты из другой культурной прослойки с совершенно иным национальным менталитетом.

– И чем ты пришёл меня порадовать, кардещим? – зато появилась веская причина отложить проклятые фотоснимки от греха подальше и сконцентрировать своё не очень-то и чёткое внимание на чём-то другом. Что я и сделал. Спустив ноги на пол и пригласив гостеприимным жестом открытой ладони своего желанного гостя на ближайшее к столу кресло. – Проходи, садись, не стесняйся, чувствуй себя, как дома. Если хочешь что-нибудь выпить…

– Спасибо, аби, но я за рулём и совсем ненадолго. Только заехал отдать документы и отчитаться за проделанную работу. Хотя и не ожидал тебя увидеть в таком состоянии…

Скобеев не стал подолгу топтаться у дверей, тут же приняв моё предложение и всего через несколько секунд уже разладывал передо мной пластиковую папку-скоросшиватель с внушительным на первый взгляд содержимым.

– Прости, если разочаровал своим неподобающим видом, но я не ждал гостей. И не ждал, что ты лично сюда приедешь.

– Чисто из вежливости. А может и небольшого любопытства. Не каждый день с таким сталкиваешься.

Я лишь вскользь пробежался по первым строчкам первых страниц отпечатанного на принтере “отчёта”, выхватывая отдельные фразы и какие-то неизвестные для меня имена. Чтобы вникнуть в написанное с ходу, для этого нужно хотя бы сосредоточиться на обсуждаемом предмете, а я сейчас, к сожалению, пребывал не в самой подходящей для этого кондиции.

– Но, как я тебе и говорил раньше по телефону, они действительно просто похожи. Никаких родственных связей. Юлию Русинову не удочеряли. Родилась и выросла в своём родном городке в Краснодарском крае, почти у чёрта на куличках и никаких пересечений с Щербаковыми ни с какого возможного бока. Так что, да, такое тоже бывает. Редко, но бывает.

– Я так понял, здесь… абсолютно всё, что связано со всей жизнью Воробушка? – я накрыл листки офсетной бумаги с подшитыми к ним фотораспечатками всей пятернёй, пытаясь сосредоточить свой нестабильный взгляд на очень серьёзном лице Руслана. – Начиная с данных о рождении, весе, детских болезнях, прививках и заканчивая нашими днями прямо здесь в этом доме?

– Что-то типа того. – Скобеев сдержанно улыбнулся, впрочем, как и всегда, чисто в своём репертуаре. Сдержанное поведение, сдержанные, при любых обстоятельствах скупые манеры, движения и жесты. По эмоциям так вообще хрен разберёшь. Даже любопытство в серо-голубых глазах не такое, как у всех. И то, поди догадайся, что это именно любопытство, а не что-то другое.

– А почему Воробушек?

– Понятия не имею. – пришлось даже шутливо фыркнуть и закатить глаза. – Просто стрельнуло в голову и присосалось. Лишь бы не как-то иначе.

– Как скажешь, аби. Но, если не считать их внешней схожести, в остальном… Самая обыкновенная девчонка из захолустной провинции. Таких сейчас сотни тысяч с идентичными историями и однотипными биографиями.

– За потраченное на сбор информации время, можешь не переживать. Сегодня же компенсирую все издержки. А за безупречную работу, как всегда, моя сердечная благодарность в безграничных размерах. Теперь будет что почитать перед сном.

– Только если в качестве очень хорошего снотворного.

Шутки шутками, но, что-то мне подсказывало, если я не допьюсь сегодня до полного беспамятства, мне точно сегодня будет не до сна. Я даже напрочь забыл о фотографиях из сейфа и о недавнем приходе Скобеева. Особенно после того, как погрузился в чтение собранной на Юлию Русинову документации, перечитывая порой по нескольку раз одни и те же абзацы или какие-то отдельные выдержки из, действительно, очень скудной биографии. Если так подумать, там и вправду не было ничего ни интересного, ни занимательного. Тогда почему я так долго всё это штудировал, разве что не нюхал и не пробовал на язык? И на вряд ли всё это было можно списать на моё сильное опьянение. Оно, само собой, очень даже отупляло и притормаживало, но не настолько, чтобы висеть над чтением нескольких неполных страниц почти целый час. И не только над чтением. Над фотографиями тоже…

Блядь!.. Либо это какое-то грёбаное наваждение, либо, я ни хрена не понимаю. Да в таком состоянии и не удивительно. Я же не останавливался. Цедил виски, как заведённый, пускай и чувствовал, что пора бы уже нажать на тормоза. Иначе это точно плохо кончится.

Только, увы, остановить меня было некому. Тем более в минуты, сократившиеся до ритмичных секунд гулко бьющегося по гландам и вискам сердца, пока я неспешно, подобно ночному призраку собственного дома, двигался по коридору восточного крыла. Когда и с какого перепугу мне ударило в голову этой блажью, хоть убейте, не вспомню. Но сдержать рвущихся на волю демонов в этот раз так и не смог.

– Сэрче! Открой дверь! И какого, блядь, хера, ты запираешься? – всего пару ударов кулаком о дверную панель нужной комнаты и бесполезная попытка открыть её с помощью дверной ручки. Но шума я поднял более чем достаточно.

– Уходите!.. Пожалуйста!

– Не играйся со мной, девочка, ещё и в моём доме! Либо ты её откроешь сама, либо это сделаю я, но тогда все последующие дни будешь спать уже без дверей!

____________________________________________________

[1] Виски Macallan "Fine Oak" 12, 15 или 18-летней выдержки