Игрушка из Хиросимы

33

В пятнадцать часов пятнадцать минут Бондарев и его пестрое воинство были готовы отправляться в путь. Он выступил с еще одной краткой речью, по сути дела повторив уже сказанное. Для лучшего усвоения. Чтобы никто не додумался размахивать пистолетами или самурайскими мечами.

Мужчины собрались у машин, чтобы сесть по три человека в каждую. К неудовольствию Бондарева, среди участников экспедиции находились две женщины. Это были Кйоко и Мизуки, которых не удалось уговорить остаться дома.

— И не пытайся удержать нас силой, — заявила Мизуки, которая разительно изменилась с того дня, когда Бондарев увидел ее впервые.

В дополнение к красоте, у нее появилась гордость, а страх и нерешительность исчезли из ее прекрасных глаз.

Кйоко была прежней: болтливой, наивной, сговорчивой. Однако она выступала единым фронтом с хозяйкой, а потому проявила необычную для себя настойчивость, эхом вторя Мизуки.

— Да, силой нас не удержать.

— Вам там не место, — упирался Бондарев.

— Ошибаешься, — возразила Мизуки. — Мое место именно там, на фабрике, которую у меня отобрали.

— И кто, как не мы, поможет полицейским произвести обыск? — подхватила Кйоко. — Мы знаем фабрику как свои пять пальцев.

Пришлось смириться. Теперь взволнованные предстоящей операцией обе женщины стояли возле джипа, выделенного Бондареву одним из родственников.

Обведя взглядом «ополчение», он громко скомандовал:

— По машинам! Выезжаем!

Все начали рассаживаться, разговаривая слишком громко и многословно, как это всегда бывает с новобранцами.

Обхватив руль мощного внедорожника, Бондарев повернул голову к устроившейся рядом Мизуки:

— Звони в полицию, вызывай их на фабрику. Скажи, что ее захватили неизвестные в масках.

Она взяла мобильник, а Бондарев выехал из ворот во главе автомобильной кавалькады. Кйоко сидела сзади, взволнованная, как перед первым свиданием. Ее главным достоинством было полное отсутствие собственнического инстинкта. Она абсолютно не ревновала Бондарева к хозяйке и не собиралась заявлять на него права. Он был ей за это несказанно благодарен.

Дюжина легковых автомобилей и один американский пикап растянулись за головным джипом, в котором ехал Бондарев со своими боевыми подругами. Приближаясь к фабрике, все включили фары. Дистанция, которую соблюдали водители, начала нарушаться. Порой вереница машин растягивалась чуть ли не на полкилометра, а потом сжималась в одно целое.

Глянув в зеркало заднего обзора, Бондарев обнаружил, что количество участников автопробега возросло примерно вдвое. Заметив кортеж машин с включенными фарами, другие водители думали, что видят некое праздничное шествие, и присоединялись к родственникам Мизуки. Срабатывал стадный инстинкт. Тот самый инстинкт, который заставлял совершенно посторонних людей подключаться к общему действу.

Еще раз оглянувшись на повороте, Бондарев увидел, что за ним следует около полусотни автомобилей. Мало того, новички не только включили фары, но и принялись сигналить, что оказалось заразительным. Прохожие останавливались на тротуарах, провожая кавалькаду изумленными взглядами.

— Все пропало! — вскричала Мизуки с неподдельным отчаянием в голосе. — Что они творят! Харакумо узнает о нашем приближении раньше, чем мы въедем в ворота. У нас ничего не получится.

Бондарев не разделял ее пессимизма.

— Иногда шумиха полезна, — заметил он. — Мы не крадемся, мы появимся с помпой, а это подействует на нервы противника. Психическая атака. Не удивлюсь, если управляющий с его приспешниками дадут деру, завидев издали нашу колонну. Как бы самоуверенны они ни были, закон на нашей стороне. Пусть прячутся преступники. У нас нет такой необходимости.

— А вдруг охранники начнут стрелять? — спросила Кйоко с заднего сиденья. — Погибнут невинные люди.

Она беспокоилась не о себе, она беспокоилась о других. Бондарев с невольным уважением посмотрел на ее отражение в зеркальце и ответил:

— Не думаю. Когда вся эта толпа очутится у фабрики, никто не отважится стрелять. Я почти уверен, что охранники попросту побросают свои винтовки.

— А Хато и остальные Хозяева? — тревожно спросила Мизуки.

— Они тем более не станут высовываться. Люди, привыкшие действовать в масках, не любят публичности. — Он обернулся через спинку сиденья. — Кйоко, бери телефон и обзванивай наших. Пусть откроют окна и пусть свистят и орут, когда я снесу ворота. Это усилит эффект внезапности.

Кйоко начала набирать первый номер. То же самое делала Мизуки, которой идея понравилась.

Впереди, наконец, появились ворота, которые, как специально, размещались на перекрестке, так что можно было сразу таранить их с разгона.

— Держитесь! — крикнул Бондарев, откидываясь назад и покрепче упираясь руками в рулевое колесо.

Створки ворот разлетелись в стороны, как картонные. Подпрыгнув на одной из них, джип описал дугу, чтобы освободить пространство для тех, кто ехал за ним. Гвалт стоял невообразимый: мужчины вопили, свистели, нажимали на клаксоны, а у кого-то нашелся даже запас петард, пущенных в ход. В довершение к этому где-то неподалеку взвыли полицейские сирены.

«Дело сделано», — понял Бондарев, видя, как растерянные охранники пятятся, не понимая, что происходит. Самые благоразумные спешили покинуть место событий, воровато озираясь через плечо.

Во дворе фабрики собралось столько машин, что между ними невозможно было протиснуться. Два молодых кузена Мизуки отплясывали какой-то невообразимый танец в кузове пикапа. Бондарев тоже внес свою лепту в общую неразбериху: сунул два пальца в рот и издал такой богатырский посвист, что на мгновение все умолкли, а потом принялись шуметь с удвоенной энергией. Мизуки хохотала, сверкая всеми своими белоснежными зубами. Кйоко зажимала ладонями уши и глупо улыбалась.

Через минуту на фабричной территории не осталось ни одного охранника. Понимая, что нельзя упускать инициативу и позволять толпе расслабиться, Бондарев призывно взмахнул рукой и прокричал по-английски:

— За мной! Вперед! Все вместе!

Вернувшись за руль джипа, он поехал в направлении склада, из которого производилась отгрузка контейнеров с начиненными взрывчаткой дедами-морозами. Машины родственников устремились за ним, подобно волкам, следующим за своим вожаком. Бондарев опасался, что пристроившаяся сзади «Мазда» клюнет джип в зад, а потом произойдет целая серия неизбежных столкновений, но этого не произошло. Японские водители оказались очень дисциплинированными. Они умели соблюдать безопасную дистанцию.