Игры богов

Город Силтарм, что значит «Серебристый», был больше Грелейда, чище и богаче. Только каменные дома в два-три этажа, удивительно чистые сточные канавы и система канализации, уличные фонари, частые патрули высокоуровневой стражи и общий благополучный вид встретившихся нам жителей, говорили о том, что беды, скорее всего, обошли Силтарм стороной, а если он и понёс какой-то урон, то уже успел восстановиться в своём величии.

Несмотря на название, белыми в городе были только крепостные стены. Дома и улицы были выложены обычным серым камнем, кое-где потемневшим от времени и покрывшимся выщерблинами.

По городу было приятно идти. Улицы были широки настолько, чтобы две телеги могли проехать, разминувшись. Жители глядели на нас во все глаза, но особой враждебности я не замечал, скорее вежливое любопытство. Многие нас приветствовали, мы в ответ кивали и шли по улицам, выспрашивая у прохожих, где можно было остановиться на постой.

До гостиницы мы добрались за полчаса гуляний. Ею оказался ничем неприметный дом в два этажа, с вывеской, изображавшей застеленную кровать.

Заселившись, мы заказали обед в просторный, чистый номер на троих, разобрали и разложили вещи для удобства, и расположились на отдых — вроде бы, недавно покинули дом Рэнзо, но я уже успел изрядно вымотаться. Перемещения на большие расстояния были для меня ещё тяжеловаты.

Вскоре подали обед — жаркое из существа, похожего на кролика, только размером с крупного поросёнка, с овощами и яблоками, прохладный квас, печёную репу и каравай ароматного хлеба.

Обед пришёлся в тему. Я насытился и решил сходить в храм — хватит уже таскать с собой алтари тёмных богов и книги их последователей. Опасно это, могут ненароком принять за их последователей, а здесь, насколько я понял, власть имели светлые боги. Заодно я хотел найти кого-нибудь, кому можно было бы загнать кучу музыкальных инструментов. А вот что делать с арсеналом убийцы, я пока что не придумал. Но на всякий случай, под охрану Дзинсаи, выложил и флейту-кинжал, и струну-удавку, и миниатюрный арбалет с болтами.

Перед уходом ещё поинтересовался, сколько у нас осталось денег. Надо признать, потратились мы изрядно — с учётом того, что Дзи заработала на турнире, у нас осталось всего восемьсот тридцать шесть золотых монет, двести семнадцать серебряных и семьдесят медных. Вроде бы, огромнейшие деньги, жить можно, вот только тот же портал до Орстана, по моим прикидкам, выйдет по две сотни золотых с носа.

Взяв с собой пятьдесят золотых и немного мелочи, на всякий случай, я отправился к храму. Идти пришлось минут двадцать, и вскоре я увидел монументальное сооружение из белоснежного мрамора, искрившегося на солнечном свету, как снег в ясную погоду. Высотой он был метров семь. Огромные колонны поддерживали свод. Ко входу вели семнадцать ступенек. Стены были украшены искуснейшей резьбой по камню и барельефами с растительными, животными и мифологическими картинами — герои и боги с оружием в руках, в красивых позах были вырезаны так мастерски, что казалось, что они вот-вот оживут, сойдут с барельефа и пойдут и дальше вершить подвиги.

Поднимался ко входу я не спеша, рассматривая резьбу и на колоннах — какие-то чудовища, сказочные существа и растения обвивали колонны по спирали. Возле входа появился человек в белой рясе, к которому я и направился.

— Добрый день! — поздоровался я. — Подскажите, кому посвящён этот храм? И могу ли я воздать хвалу вашим богам?

Молодой человек с чёрными короткими волосами и зелёными глазами, глядевший на меня сперва с подозрением, немного расслабился.

— Конечно, путник. Храм наш посвящён Тиросу Справедливому, Искавету Светоносному и Хамарну Ищущему. Любой может вознести им хвалы и молитвы. Прошу за мной…

— И ещё, я бы хотел поговорить с кем-нибудь из высшего клира. У меня особое дело.

Молодой человек некоторое время молча смотрел на меня, после чего ответил:

— Настоятель Ролон сейчас занят, но как только он освободится, я скажу ему, что Вы хотели его видеть. Пока же можете помолиться кому-то из богов.

Послушник провёл меня в храм. Он имел крестообразную форму. От входа шёл длинный, прямой зал со скамьями и бордовым ковром с золотым кантом на полу. После скамей, через пару метров свободного пространства, стоял алтарь, ничем неприметный, прямоугольный, гладко обтёсанный камень. За алтарём шло разветвление на три «луча». Прямо по проходу был алтарь из белого мрамора с парой золотых чаш, свечей и весами. Над алтарём имелся витраж, изображавший сурового мужчину в латах и барбюте с крылышками. Через одну руку мужчины был перекинут синий плащ, в другой, лезвием вниз, он держал меч. Глаза мужчины светились золотистым светом сквозь щели шлема, даже на витраже.

В левом ответвлении стоял алтарь из чёрного камня с прожилками. На алтаре стояла одна серебристая чаша, одна белая свеча, лежал отрез ткани с фиолетовым кантом и закрытая книга. Над алтарём витраж изображал лысого, худосочного мужчину в бесформенном тёмно-фиолетовом балахоне. У мужчины был орлиный нос, тонкие губы, длинная шея и пронзительные глаза — даже глядя на витраж создавалось впечатление, что их владелец видит тебя насквозь. Худые руки мужчина держал на животе, положив левую поверх правой.

В правом ответвлении стоял алтарь из ярко-белого камня, от которого резало глаза. По краям алтарь был украшен золотой проволокой. На самом алтаре лежал золотистый скипетр и большая чаша, наполненная водой. С витража над алтарём смотрел молодой золотоволосый человек со светящимися глазами и мужественными чертами лица. Мощная, тяжёлая челюсть, жёсткая складка губ, прямой нос. Человек с витража был статным, хоть и не обладал богатырским телосложением. Он был облачён в светлые доспехи без шлема и белый с золотом плащ. В одной руке он сжимал скипетр, почти точно такой же, как и на алтаре. Навершие скипетра лучилось золотистым светом.

«Вот, значит, каков ты, Искавет, загнавший под землю вампиршу Яшеду…», — подумал я, глядя на образ молодого божества. Чем-то он мне не нравился — какой-то он был высокомерный, что ли? Словно все, на кого он соизволил бросить мимолётный взгляд, уже должны быть ему за это безмерно благодарны. Неприятное ощущение. К тебе я пойду в самую последнюю очередь.

Я вернулся немного назад и купил за десяток меди несколько свечей. Потом уточнил, как следует возносить молитвы каждому из божеств. Оказалось, строгих правил нет. Главное говорить искренне, от сердца, и зажечь перед этим соответствую свечу или пару свеч. Я кивнул и направился к Тиросу.

В отличие от Искавета, бог Справедливости излучал спокойную, мудрую уверенность. Интересно, где ты был, приятель, когда меня потрошила Шанаратрис? Или ты возложил справление справедливости на того, поборника равновесия? Ладно, это уже всё равно неважно.

Я зажёг свечи от небольшой жаровни в уголке и поставил их на алтарь, после чего прикрыл глаза, сложил руки ладонь к ладони и мысленно обратился к Тиросу.

Придя сюда, я толком не знал, что говорить местным богам, но обойти их вниманием посчитал неправильным. Сейчас же я просто поприветствовал бога и воздал ему соответствующую хвалу. Когда я закончил и пошёл влево, то ясно ощущал на себе чей-то взгляд.

С Хамарном Ищущим вышло всё то же самое, только ощущение взгляда возникло гораздо раньше, как только я начал читать молитву. Не в моих правилах было просить чего-то у божеств — учитывая не очень удачный опыт общения с некоторыми из них, — но тут я решил немного поступиться своими принципами и попросил у бога Знаний, Истины и, как ни странно, магии, помощи в обретении этих самых знаний и магии.

Когда я открыл глаза и посмотрел на алтарь, на секунду мне показалось, что изображение Хамарна едва заметно кивнуло.