Игры марионеток

Глупец!

Венера в напряжении с Ураном — постоянное противостояние революционном событиям.

Сатурн почти скрыт в 3– й обители, в оппозиции с Меркурием — он принимает законодательные решения вопреки желаниям общества.

Уран и Венера в 2– й обители — не признается как авторитет.

Безотчетное ощущение подчиненности.

— Достаточно, Ордкрафт!

Скажи только, нет ли других, возможных вариантов его судьбы, возникших вследствие движения планет и звездных бурь?

— Только один, Хранитель.

Насильственная смерть по-прежнему ждет его между 50– м и 54– м годами жизни, но есть слабая надежда, что если он доживет до 63 лет, то сможет осуществить все, что намеревался. Очень слабая надежда.

— Ее нет.

— Тогда, это все.

— Слуги досточтимого Орддкрафта, наблюдавшие за звездами, ошиблись. Как всегда, ошиблись, Хранитель — подал голос еще одни из участников ночного совета.

Он говорил хрипло, короткими отрывистыми фразами, напоминавшими карканье гигантского ворона.

Он и был похож на ворона.

Угрюмо ссутулившийся, худой.

Глаза его были черны и бездонны.

Иссини черные волосы спадали на высокий лоб.

Черный шелк платья струился вдоль его тела, как одеяние из черных перьев.

Он продолжал:

— Наследник непременно дожил бы до 63 лет, снискав себе редкую в своей семье славу добропорядочного христианина, трепетного, до старости, мужа и нежного отца.

Если бы не одного обстоятельство.

Следуя Вашей же, Слуги Мира, воле он стал Наследником, хотя задолго до его рождения было ясно — ноша непосильна.

Этот смертный не создан был для власти, тем более — такой безграничной, на которую вы его обрекли.

Он слишком мягок, нерешителен, зависим от воли окружающих.

Так нет же!

Вы сделали все, чтобы расчистить ему дорогу к трону.

И начали с того, что обрекли на смерть цесаревича Николая, того, который должен был взойти на трон, вместо Александра. Варвара, как называете его вы!

И воля ваша свершилась!

Невеста покойного цесаревича вышла замуж за его младшего брата — вот прекрасный пример женской верности! — и произвела на свет того, кто станет последним, несчастным царем огромной страны.

Что ж, ликуйте, Слуги Мира!

Я поздравляю вас!

И благодарю.

Моему повелителю вы сделали бесценный подарок.

— Хочу напомнить тебе, Посланец. Вы оба, ты и Противостоящий тебе, за этим столом можете только слушать и наблюдать, с тем, чтобы происходящее здесь стало известно Пославшим вас.

Ибо нам нечего скрывать от них — Вечно Противостоящих.

Однако ни у одного из вас нет права голоса: вы не равны нам, Слугам Мира!

В голосе Старца снова прозвучали раскаты грома.

Но тот, кто так похож был на ворона, рассмеялся.

И смех его, громкий, сухой и отрывистый вспорхнул под своды зала, растревожив неподвижность пространства:

— Просто тебе не очень приятно вспоминать об этом, Хранитель, — прохрипел он, отсмеявшись. — Сдается мне, Слуги Мира, что этим решением вы, скорее, качнули Маятник, вместо того, чтобы сохранять его неподвижность.

— Возможно, ты и прав, Посланец, — быстро парировал старец. — Но говорю тебе, и всем говорю снова: более мы не станем рассуждать об этом. Решение однажды принято нами и теперь его надлежит исполнить.

И да пребудет с нами Вечность! Ар — эх— ис — ос — ур…..

Вновь пронесся над столом странный вздох.

То ли — заклинание, то ли — молитва.

Слабый и негромкий, он, тем не менее, запечатал уста черного Посланца…..

Лола. Нефть

Забавная это была история.

В середине семидесятых на русский язык перевели знаменитый роман Габриэля Гарсиа Маркеса «Осень патриарха».

Высоколобая интеллигенции буквально сошла с ума, зачитывая книжку до дыр.

Он был далек от мысли причислять себя к их числу, но по долгу службы обязан был знать настроения среды.

В ту пору был уже заместителем председателя Управления КГБ небольшой южной республики, и считался едва ли не самым молодым человеком в системе, занимающим столь высокий пост.

Карьера его была стремительной.

Злые языки утверждали, впрочем, что таковой она стала после женитьбы на удивительно скучной и некрасивой женщине — дочке легендарного революционера, национального героя, падшего, как и полагалось героям того времени, от рук интервентов.

Позже он сам выведет формулу своего брака и скажет: «Я женат на национальном достоянии»

Это случиться значительно позже, когда он станет настолько силен, что сможет позволить роскошь смеяться над собой.

А поначалу за плечами у него была только молодость, и даже не красота — никому бы в голову не пришло назвать его красивым — но какое-то странное, звериное обаяние: внутренняя сила, в сочетании с коварством и хитростью.

Уже тогда он умел необъяснимым образом подчинять людей, парализуя их волю, и тасовать потом, как фигурки на шахматной доске.

Позже этот талант будет доведен до совершенства.

Однако ж, поначалу одного таланта было недостаточно.

Нужен был доступ к тем людям, которых имело смысл передвигать по черно-белым квадратам жизни. Не пристало гроссмейстеру играть на дешевой фанерной доске, купленной за рубль двадцать в магазине «Канцтовары».

Женитьба позволила ему прикоснуться к фигурам, выполненным из дорогих пород дерева, позже — драгоценных металлов и камней.

Но — позже.

Все это много позже, пока же он остро чувствовал — порой, впрочем, совершенно точно знал — как презирают его молодые интеллигенты — приятели эстетствующей жены, истарые партийные зубры — недобитые интервентами и соратниками друзья вдовствующей тещи.

Знал, но терпеливо сносил все.

Только запоминал крепко.

Потрепанный журнал доставили ему в кабинет.

Он бегло пробежался по страницам, и не нашел ничего, что затронуло бы душу.

Только снова, в который уже раз, убедился в том, насколько чужда ему вся эта заумь.

Однако ж, название чуждого бестселлера прилипло к памяти, как прилипает случайная мелодия и, оказалось, надолго.

Уже достигнув вершин, он вдруг сообразил, что людям такого ранга редко удается избежать прозвищ, в большинстве — легкомысленно-небрежных, порой — откровенно унизительных.