Игры олигархов

Саморегуляция, особенно в молодом возрасте, работает отлично.

Защитная реакция - как часы. Тут любые нюансы ключевыми могут быть.

Подсознательно, так скажем, настрой идет, абы работает самосохранение организма, оно исключает те аспекты, что отрицательно могут сказаться на системе жизнеобеспечения. Организм-то, он сам знает, что ему надо, это мы порой не в курсе каких-то событий внутри клеточных систем.

–  Можно более вульгарным языком?

–  Да, пожалуйста! Если есть в системе скрытая угроза сбоя, она будет подавляться, пока включена система самозащиты. Подавление пойдет на физическом и психическом уровне - подсознательно пациент исключает из рациона определенные продукты питания, заявляя, что он не любит, например, соленое или сладкое. На самом же деле, подобные продукты могут вызвать аллергическую реакцию и организм их исключает. Или пройдет реакция на определенные вещи - боязнь воды, например… Хотя… Хотя тут нужно еще исключать глубинную память, так называемую память прошлого. Если пациент, например, в прошлой жизни утоп, простите, то в этой…

–  Бог с ним, с прошлыми жизнями, Андрей Федорович, давайте с этими разберемся.

–  Да, простите, Александр Адамович, увлекся. Так вот по Ярославе

Роборне…Робре..

–  Робертовне.

–  Ну, да. Возвращаясь к теме самозащиты, я бы не стал игнорировать потребности организма избегать солнечных ванн. Тут может крыться толчок к серьезной патологии. Опять же, не исключая отключения системы саморегуляции. Стресс, да, способен запустить те самые скрытые угрозы организму, переключив его с самосохранения на самоуничтожение. Чем и чреваты нагрузки на нервы и психику, особенно, если организм ослаблен. Травмы любого рода способны устроить встряску и сменить направления работы органов, систем.

Оч-чень тонкая структура у человеческого организма. Очень. Да, да. В данном же случае мы имеем полный букет: тут вам травма головы, травма психического плана, что привела к явному смешению директорий понятий о жизни и смерти, стресс, нервное потрясение, ослабление организма в следствии нагрузок. Неприятно. Да-с. Опасно я бы даже сказал.

–  Ваши рекомендации?

–  Препараты общеукрепляющего свойства. Я бы понаблюдал в принципе, сделал бы дополнительные анализы, чтобы судить о картине в целом, имея развернутую карту истории болезни. Ну, и… свежий воздух, фрукты, положительные эмоции, покой…

Он не говорил, он пел.

Ярослава слушала его и засыпала.

Она проснулась, когда мужчины ушли. Долго крутилась в постели, не желая больше лежать, но и страшась встать. Потом все-таки заставила себя вылезти из-под одеяла - не век же под ним прятаться, как таракану за печкой? Да и чувствовала она себя отлично - пора было мозг подключать и что-то придумывать.

Уйти, конечно - не уйти, через подруг она как на кукане рыба у

Алекса. Но придумать, что-то надо, а то он сегодня такой, а завтра - другой. Сегодня стороной обходит - завтра пристанет.

Ярославу передернуло - одна мысль, что он к ней полезет, в дрожь бросала. А если убить его ножом, как Далила? И поднялась, головой качнула: "прав тот "скрипучий" не слабо тебя стрессануло, в аккурат по голове основная часть удара пришлась. Видно она у тебя самое слабое место".

По спальне побродила, балкон обследовала и решила телефон поискать, девочкам позвонить, сообщить о себе, чтобы не теряли, не переживали, заодно, как у них дела узнать.

Выглянула в коридор - никого.

Лестница винтом вниз, пролеты влево и право в глубину особняка уходящие, за перилами справа двери - видимо комната. Может там телефон есть?

Ярослава крадучись, чтобы не шуметь и себя не обнаружить, лишнее внимание не привлечь, пошла к дверям.

Алекс злой и расстроенный шел в кабинет, думая о происходящем, но тут заметил странную картину и потерял все мысли, остановился на пол пути. К его кабинету, горбясь и крючась, ступая на цыпочках, кралась

Ярослава.

Сначала Леший растерялся, недоумевая над маневрами девушки и, всерьез подумал о психических отклонениях. Потом с трудом сдержал смех. Маленькая "шпионка" уже пыталась сунуть нос в его кабинет, причем открывая дверь по миллиметру и протискивая физиономию примерно на уровне роста лилипута. Выглядело это настолько комично, что мужчина разом потерял злость и обиду на столь непосредственную лазутчицу, а заодно все подозрения в ее неадекватности. Все проще - непосредственность ребенка была в ней слишком жива, она цвела и плодоносила, выдавая пируэты непредсказуемых для Алекса поступков.

Подошел к ней со спины и встал, глядя сверху вниз уже не сдерживая улыбки:

–  Помочь?

Ярослава дернулась и въехала лбом в косяк, отпрянула, выпрямилась и застыла, таращась в испуге на Алекса. Она была так мила и беззащитна в своем смущении и детском страхе перед наказанием, что в груди мужчины дрогнуло. Медленно, словно как приливная волна через преграды и препятствия, начало накатывать осознание, что она уже его, вся какая есть, что он ее хозяин и может взять ее хоть сейчас.

Желание разлилось по венам и ударило в голову, выметая ненужные мысли.

–  Иди сюда, - дрогнул голос, подзывая. Девушка огляделась - не сбежать ли и неуверенно шагнула к мужчине.

Руку протяни и возьми - чего он медлил? Он хотел, чтобы она почувствовала его, чтобы понимала, что происходит. Ее метания, стрессы - обмороки не давали ему такой возможности. Но сейчас она выглядит вполне здоровой. Или он уговаривал себя, искал оправдания своему желанию, обоснование к его исполнению?

Да к чертям! Он больше не может и не хочет ждать! Он должен насытиться и успокоиться, должен не просто понимать - прочувствовать, что она его.

Леший подтянул девушку к себе и обнял.

Ярослава потерялась. Его плоть упиралась ей в живот, руки гладили и обнимали. Еще немного и он полезет с поцелуями, пойдет дальше.

Противиться нельзя - подруги. Он итак злой сегодня, а скажи, пойди против - неизвестно что с ней и с ними натворит. Но она не сможет с ним! Она умрет!

Может в обморок упасть?

Он накрыл ее губы поцелуем, жадно, властно, как голодный.

Ярослава замычала, начала отталкивать его, даже ударила. Алекс выпустил ее - играть в насильника не хотелось. Но почему он должен мучиться от желания? Она подписала контракт, она пришла и осталась - добровольно. Стоит напомнить.

–  Ты можешь уйти, мне не нужна жертва для изнасилования, дикая кошка и бедная родственница… Как видимо тебе не нужны твои подруги.

Ярослава исподлобья уставилась на него - гад!

Значит, вот тебе выбор, но выбор не твой - мой. И выход один - терпи и не мешай.

Сволочь!

–  Ты подписала контракт, а условия не соблюдаешь. За неустойку, пожалуй, не только подружки твои пойдут…

–  Это шантаж!

–  Это бизнес. Ченч есть ченч.

–  Но… я же здесь.

–  Этого мало. Я хочу, чтоб ты была послушной, это прописано в контракте. У меня нет желания драться с тобой.

Ярослава дрожала внутри, сглотнула ком в горле:

–  А там прописано, что ты обязуешься, что моих подруг не тронут?

–  Я свои слова держу. Можешь позвонить им и узнать. Иди сюда.

Девушка дрогнула, отвернулась, но подошла, и оказалась в его объятьях.

–  Будь милой и послушной, и им ничего не будет угрожать, - прошептал ей на ухо, нервируя даже касаясь дыханием.

Сволочь!
– сжалась и зубы стиснула, чтобы перетерпеть его тисканье.

–  Год, а потом…

–  Год большой срок для женщины. За год можно родить ребенка, миллион раз выйти замуж и развестись, заболеть, потерять товарный вид, уехать. Мне не интересно это.