Игры олигархов

Ярослава ненавидела себя, ненавидела его. Тело плыло в невесомости и смеялось над хозяйкой, как только что посмеялся

"Мефистофель". Она посмотрела на расслабленного, млеющего, словно парящего в мечтах Лешего, что лежал, щурясь от довольства и пялился в потолок, и встала, пошла в ванную.

–  Ты куда?
– тут же перехватил ее за руку мужчина.

–  В ванную.

–  Зачем?
– насторожился.

–  Ты не пользовался презервативом!
– процедила зло. Что он дебила изображает?! Может еще скажет, что не знает, как дети получаются?! Ей только деточки от этого ур-рода и не хватает, для полного "счастья"!

Алекс задумчиво оглядел Ярославу и решил, что стоит вновь положиться на судьбу. Она уже свела его с девушкой, она знала, что ему надо, что для него лучше, и с детьми пусть решит она. Будут, так будут, а нет, значит, нет.

Качнул головой в сторону места на постели рядом с собой:

–  Ложись.

–  Мне надо!…

–  Ляг, я сказал!
– баталии продолжаются?

Слава насупилась: "может он бесплодный, поэтому не беспокоиться?

Может быть. Почти сорок, а неженат, детей нет. А если просто не хотел?"

Леший силой потянул ее в постель, намекая, что не шутит.

Обычно женщины убирали свои коготки и прятали острые язычки сразу после первого же "венчания". Но Ярослава и в этом была на них не похожа. Одарила взглядом голодной тигрицы, плюхнулась на постель спиной к нему и укрылась до ушей одеялом.

Алекс рассмеялся: вот это темперамент, вот это он понимает.

–  К твоему сведению, дремучесть непроглядная, существуют средства контрацепции!

–  Нам они не понадобятся, - отмахнулся беспечно. Сел нехотя - надо кое -какие дела утрясти, а так не хочется.

–  Ты бесплодный, что ли?
– села девушка, вопрошая. Алекс с удивлением глянул на нее через плечо: еще, что в голову придет?

–  Отдыхай, детка, - встал и начал брюки натягивать.

–  Я тебе не детка!
– тут же озлобилась Ярослава. Но его вообще ничего не трогало - он был в полном пике после девушки, мягок, доступен и не способен к сопротивлению.

Засмеялся:

–  Ты была великолепна, детка.

–  Урррод!
– процедила Ярослава.

Это вовсе его развеселило. Как он мог злиться на ее высказывание раньше? Глупо. Ярослава же просто не понимает, что говорит. Она явно путает определения, или имеет ввиду, что-то только ей ведомое:

–  Ты только что кричала под этим уродом, детка. Значит, тебе нравятся уроды или ты извращенка. Разве не так?
– засмеялся.

"Чтоб ты сдох!", - прикусила губу от ярости девушка.

–  Не скучай, - помахал ей ладошкой.
– Бааай, - и вышел.

–  Тьфу на тебя!

Ярослава оделась и решила все-таки добраться до телефона. С

Алексом нужно держать "ушки на макушке", верить нельзя. Это не человек, а действительно монстр какой-то - с нормальной головой его не поймешь. Поэтому лучше проверять, чем доверять. Спасибо, уже доверялась, подставляла уши для "лапши", теперь терпи и живи как древнеримская рабыня.

Может яда ему подсыпать? Яд - не пистолет, его достать проще. В вотчине Лешинского леса, поля, а где флора там и фауна, всякие зверюшки лесные, мышки полевые. Значит, отрава для них имеется.

Девушка пошла гулять по особняку, обдумывая вариант с ядом и выискивая телефон. Нашлось их даже пять, но ни один не работал. Она в сердцах грохнула трубку и наткнулась взглядом на фигуру охранника, что вырос как из-под земли.

–  Мне позвонить надо, - буркнула, не зная, что еще сказать.

–  Распоряжений на счет звонков не было, - сказал мужчина.

Ей звонить нельзя?

Может найти Алекса и спросить, с какой такой стати?

Нет, не надо "демона" искать, он сам тебя найдет. Лучше без звонков и без Лешего, чем с тем и другим, - рассудила и с глаз охранника поспешила скрыться. Только за угол завернула - на следующего наткнулась и голоса с лестницы вверху услышала, шаги.

Алекс и трое незнакомых мужчин спустились вниз, что-то бурно обсуждая. Все одеты с иголочки, лица строгие. Прошагали мимо нее, как мимо фонарного столба, даже Лешинский бровью в ее сторону не повел, пронесся впереди всех гордо, деловой, отчужденный.

"Скатертью дорога", - пожелала ему вяло в спину. Противно было, оттого, что осознала со всей ясностью, в каком положении находится.

Когда нужна - "иди сюда" и попробуй воспротивься, нет - взгляда не достойна. Кто такая? Содержанка. Игрушка. Поиграл, - на полочке полежи.

Вот от этого она и бежала, да не убежала.

До ночи Ярослава шаталась по особняку, неприкаянная, ненужная.

Никто о ней не вспомнил. Ни одежды нет, ни поесть. Как была в пижаме так и бродила, а ела фрукты с ваз, печенье, конфеты. От сладкого ее к ночи тошнило. Дом полностью она так и не исследовала. Где-то были заперты двери, куда-то побоялась сунуться, куда-то не успела - устала.

Не привыкла она без дела шататься. И странно было, горько даже, что в огромном доме, где людей много - прислуги, охраны, ее никто не замечал. Пробегали мимо, проходили. Где-то тихо, как в склепе, где-то разговоры слышны - своя компания собралась. А ей места нигде нет. И никого у нее нет - одна, хоть кричи - никто не услышит.

Насмотрелась она за день и вечер на жизнь здесь и поняла - у нее не жизнь, а здесь тем более. Одни бегают, другие ползают, и у каждого словно своя сота, особняк же - огромный улей. Женщины в строгих платьях и белых передниках - уборщицы, мальчики в белых рубашках - тоже "подай - принеси" обслуга, а выше женщин себя считают, охрана вовсе - элита. Накричать и построить всех - было бы желание. На нее же - ноль внимания. Никто она для них, привидение - ни обслуга, ни охрана - что-то из самого низкого класса.

Ярослава забрела в малую библиотеку, забралась в кресло и приобщилась к классике. Граф Толстой не скрасил настроение, но время скоротать помог. В двенадцать ночи бухнули напольные часы внизу, оповещая окружающих - полночь. Девушка прослушала их бой и заснула с томом "Война и мир" в обнимку.

Около трех ночи ее растолкал охранник с бульдожьей физиономией:

–  Хозяин зовет.

–  Кого зовет, тот пусть и идет, - отмахнулась.

–  Тебя зовет.

–  Я не собака, хозяина у меня нет, - процедила.

–  Вот ему и скажешь. Вставай, пошли.

–  Никуда я не пойду!

–  Мне че силком тебя тащить? Неприятностей хочешь?

Ярослава положила роман Толстого на столик и пошла за мужчиной: неприятностей она никому не хотела. Но чтобы сделать, чтобы и ей их никто не хотел?

Охранник повел ее по коридору:

–  Меня Никита зовут, - бросил.
– Сильно не нарывайся, а то пропнут, как Жанку. Будешь тихо сидеть, будешь, что тебе нужно иметь. Хозяин не жадный, но жесткий. Ему перечить остерегись. Это я тебе так, для общего образования, а то, смотрю, молодая совсем, зеленая.