Игры порочной крови

Я следила за творящимся заклинанием. Возмущенный окрик кого-то из охранников запоздал, в нас полетела синеватая молния приличной силы. Единственное, на что хватило соображения — подставить браслет.

Рука онемела, но большую часть не слишком-то мощного удара биторий рассеял. На воздушника налетели наши стражники, краем глаза отметили, что подопечные живы, принялись выгонять Селия:

— Нечего тут молниями швыряться, кудрявую еще заденете — с нас хозяин приедет, три шкуры спустит, — кудрявая из нас двоих получаюсь я, у Милдред волосы гладкие и прямые.

— Ежели не ймётся — кухаркина дочка завсегда с мужиком охоча покувыркаться, а этим шкуру портить не смейте.

— Нам таких проблем не надобно.

Воздушник что-то отвечал, но в этот момент дверь как раз прикрыли, и слышать их мы перестали. Я устало опустилась на топчан, баюкая пострадавшую конечность.

— На первый раз отбились, — я растирала руку, которую словно кололи сотни иголочек.

— Этот не отвяжется.

— Ты-то ему хвост как прищемить успела?

— Да очень просто — не дала.

— И всё?

— Много раз не дала, — соседка устроилась рядом, потёрла запястье, которому сегодня досталось от рывков цепи. — А ты?

— Примерно так же. А когда он задурил мне голову благовониями и пытался поиметь — лишила сил и живописно связала с Никласом.

Милдред расхохоталась.

— То-то у Ника к тебе такое неоднозначное отношение сложилось: смесь злости, восхищения и чувства вины.

— Польза от этого визита точно есть, мы информацию получили. Герцог уехал, стражи бдят тут постоянно и нас трогать им запрещено.

— Тебя запрещено, — поправила Милдред, видимо она тоже это поняла, горько усмехнулась, — Я куда менее ценна.

— Ты сдерживаешь мой дар крови, пока браслет блокирует магию, так вышло, что я могу любого мужика убить, если он пытается мне присунуть, — поделилась сокровенным, — Могу, впрочем, не убивать. Кстати, — промелькнула дельная мысль, — А ты свой дар сдерживать способна?

— Не пробовала, постараюсь, но не знаю, как понять получается или нет.

Да, с этим определённо возникнут сложности.

— Если меня будет кто-то иметь, а потом вдруг упадёт и затихнет — получилось, — мрачно усмехнулась я.

Запал недавней схватки уже прошел. Так что мы договорились по возможности дремать по очереди и улеглись снова.

Следующие сутки прошли в унылом выматывающем бездействии, мы занимались волосами, рассказывали какие-то байки. Еще я пыталась прикинуть, надолго ли хватит браслета, с учётом того, что он принял на себя уже минимум два заклинания, а может и три, если я всё-таки зацепила следящие чары. Всё-таки биторий — металл дорогой, его используют во дворцах, создавая защитное амагическое поле, и в таких вот украшениях, но со временем, при постоянном воздействии он истощается. А я всё-таки маг и не самый слабый. Сейчас мне очень хотелось, чтоб герцог Дайне оказался скупердяем, только верилось в это с трудом — слишком расчётливая скотина.

Второй день тоже было тихо, я правда пыталась разбивать браслет о выступ дверного проёма, но на шум заглянули охранники, из которых один был не знакомый — меняются иногда — не упустили возможности нас поразглядывать, но лапать не лезли. Пригрозили, что если не будем вести себя тихо и прилично, то нас приказано привязать к кровати до возвращения хозяина. Так что пришлось разрушительную деятельность прекратить, всё равно ощутимого результата она не давала.

Иногда Милдред плакала, да и мне хотелось от выть от неизвестности. К тому же мы почти всё время мёрзли. Мысли об опасности, грозящей мужу и детям, разъедали душу. Что будет с малышами, если не станет меня, или нас обоих. Сможет ли тогда тётя Мадлен спрятать их, всё-таки за ней незримой помощью стоит храм Богини. Может, сумеют помочь новообретённые дедушки? А если переворот всё-таки удастся, то как сложатся судьбы дорогих мне людей?

Еду нам приносили исправно, утром и вечером, одеяло не отняли, но просьбу дать еще что-нибудь тёплое игнорировали. Они вообще к нам оказались на редкость равнодушны, предпочитая, судя по доносящимся до нас звукам, резаться в кости. Такое их отношение стало понятно, когда один из охранников на попытку подольститься к нему категорично заявил, что рисковать жизнь даже ради самой шикарной бабы не намерен, а те, что приказа хозяина ослушались — за сараем прикопаны.

— Похоже, мы тут далеко не первые девушки, — отметила я, принимаясь за еду.

Не знаю, что именно меня смутило сегодня, может, что до этого напиток подавали нам только утром, а вечером — воду. Когда соседка собралась уже отпить морса из кувшина — отняла. Принюхалась. Если там что-то и было, то совершенно не ощутимое, но какой-то подвох мне виделся. Решительно подтянула соседку к дыре в полу и вылила туда весь кувшин. Заодно и напились из чаши.

Приторно сладкий запах тлеющей сон-травы проник в камеру уже ночью. Милдред чихнула, чем и вывела меня из дрёмы. Я выругалась сквозь зубы, начала тормошить соседку. Та была уже вялой, сонной.

— Да очнись же! — вздернула её за плечи.

— Я устала, — она зевнула и снова собралась улечься.

— Сейчас надышимся и нас опять будут иметь во всех позах, — рыкнула я, чувствуя, как и меня начинает понемногу клонить в сон.

— Пусть имеют, лишь бы не будили, — попыталась отмахнуться она, и я не жалея залепила пощечину. — Сдурела!?

— Очнулась, спящая красавица! Помогай.

Мы поплескали холодной водой в лицо и, смочив край одеяла, попытались заткнуть щель под дверью, но порывы воздуха буквально отталкивали его, загоняя в камеру новые порции дыма.

— Селий, проклятый воздушник, — процедила моя соседка, уже включившись в борьбу за свежий воздух.

За дверью послышался смех. Интересно, а где наша доблестная стража?

— Бросаем, так мы только отсрочим неизбежное, — заговорила шепотом, делясь идеей, — Пошли на кровать, — и добавила громко, — Давай надышимся — ничего не почувствуем.

— Стоило тогда меня будить, — огрызнулась графиня Тони.

В результате, пошипев друг на друга, мы всё-таки устроились на топчане, Милдред на боку, я лицом во влажную ткань покрывала. Пролежать так пришлось долго, отчаянно борясь со сном, всё-таки надышаться мы успели, а этот трусливый гад не спешил заглядывать к нам. Отсыревший тюфяк пах мокрой шерстью, едва слышно журчала вода, за дверью иногда кто-то возился, но разобрать, что там происходит, не получалось. Наконец, по голой коже потянуло более холодным воздухом. Отворилась дверь.

Прежде чем войти в комнату Селий принудительно проветрил её, маленький вихрь заставлял кожу покрываться мурашками, но выдул из небольшого помещения весь дым. Из-под завесы выпущенных из кос прядей видела как мужчина подошел. Только боги знают, чего мне стоило не вздрогнуть и не заорать, когда ягодицы ожег резкий шлепок.

Воздушник хохотнул довольно.

— Всё вы почувствуете, — он обошел топчан, послышалась возня, дернулась цепь, — Я об это позабочусь.

По-моему, он начал привязывать свободную руку девушки, дожидаться завершения процесса не стала. Перекатилась, перехватывая цепь за концы. Накинула не ожидавшему от меня такой прыти мужчине железную петлю на шею, сдавила. Хоть бы охранники не появись. Воздушник захрипел, дёрнулся было вперёд, чтоб сбросить нежданную ношу. Но я держалась крепко закручивая руку, сдирая в кровь кожу. Тогда он попытался опрокинуться назад, перекатиться, но тут добрую службу сыграла прикованная ко второму концу цепи графиня. Её безвольное тело изрядно мешало Селию. Милдред, конечно, очнётся с изрядным количеством синяков и, возможно, растянутыми связками, но может её согреет факт, что она отмщена. А там, глядишь, и выбраться удастся. Или хоть весточку о себе подать. Лишь бы было кому подавать. От мысли что каждый день промедления сбивал с толку Арвана, уводя его в смертельную ловушку, словно сил прибыло. Маг всё-таки извернулся, приложил меня о край топчана, так что в глазах потемнело, но цепи я не выпустила, стиснула сильнее закручивая звенья, ломала ногти о металл но дожимала. Маг сипел едва слышно и слабел, а потом и вовсе затих. Подержала еще для верности. Высвободила придавленное тяжелым телом бедро. Потерла ноющую спину. Синяков на мне теперь, будто трое били.