Игры престолов. Хроники Империи

Когда последние приготовления были завершены, в углах спальни заняли своё место лампады с ароматическими маслами, а бельё на огромной кровати перестелено белоснежно-хрустящими простынями, служанки, наконец, удалились, оставив Императрицу наедине с её страхами.

Тягуче тянулись минуты ожидания, густой запах благовоний туманил сознание, заставляя невольно расслабиться. Поэтому едва слышное шуршание автоматической двери осталось незамеченным для Гюссхе, погружённой в меланхоличную задумчивость. Если ли бы не лёгкое колебание воздуха, заставившее испуганно затрепетать язычки пламени, танцующие над бесчисленным множеством свеч, женщина даже не подняла бы взгляда.

Поднявшись с ложа, она почтительно поклонилась вошедшему супругу. Его взгляд, вопреки ожиданиям, не светился злобной радостью в предчувствии скорого унижения строптивой женщины, скорее – настороженный, словно у хищника, впервые ступившего на неизведанную территорию и теперь с лёгким любопытством осматривающий новые владения.

Гюссхе всем своим существом трепетала под его взглядом, чувствуя его сквозь тонкую ткань ночнушки – жаркий, жадный, похотливый… и в то же время странно мягкий. Хотя, возможно, ей просто показалось.

Араши был облачён в простые домашние брюки и просторную белую рубаху грубого полотна, с широким воротом на шнуровке. Все хафесы, освободившись от боевых лат, предпочитали носить подобную одежду: лёгкую и не стесняющую движения, что в удушливо-жарком климате Ал-Хиссы было в порядке вещей.

– Моя хэйна, ты прекрасна, – прозвучал его глубокий, завораживающий голос. Удивительно, но в нём не было насмешки или сарказма – просто констатация факта. Гюссхе затравлено оглянулась, но позади неё было огромное ложе и три глухие стены. Выход из комнаты был один и его преградил Араши. Бежать некуда!

– Хаффи, – пролепетала она, стараясь не терять крох достоинства. – Вы заставили ждать себя. Всё ли в порядке?

– Просто я долго думал над тем, как произвести наибольшее впечатление на свою жену, – вот теперь в выразительном голосе зазвенели ирония и ехидство, пугая окончательно растерянную Гюссхе, отступавшую крошечными шажками от надвигающегося Дракона. – Поскольку я не настолько высок и широк в плечах, как те, кого эссы считают красивыми, мне пришлось выбрать и отвергнуть множество пышных нарядов, но в итоге, я лишь потерял драгоценное время. За что искренне прошу прощения.

Она всё ещё не готова принять его, – Араши видел это очень ясно, однако продлевать их обоюдные муки не имело смысла, ситуация обязывала действовать жёстко и решительно, но стоило ему сделать ещё один шаг, как в руках его восхитительной, божественной хэйны появился узкий длинный стилет и вдохновлённая иллюзией защиты Гюссхе прошипела гневно:

– Не надейся, что тебе легко достанется победа!

В зелёных глазах напротив вновь разгоралось непокорное пламя бунтарства, что так нравилось Араши. Воплощение Великого Дракона раскинул руки в стороны, словно предлагая себя в качестве мишени:

– Ты помнишь наш давний разговор, хэйна? Я обещал, что отдамся на твой справедливый суд, но только после того, как исполню свои обязательства перед народом хсаши. Дело сделано, Гюссхе. У детей Изначальных больше не будет причин погибать в междоусобных войнах за территории. Я открыл им миры, где они могут жить свободно, а не задыхаться в перенаселённых муравейниках. Так что ты имеешь полное право свершить свою месть.

Гюссхе недоверчиво смотрела на него, вцепившись в рукоять кинжала, будто вновь пытаясь обрести уверенность. В каждом слове Хаффи ей чудился подвох.

– За дверьми стража, – предположила она. – Они сбегутся на твои крики, а меня казнят на месте. Ты сможешь выбрать более удобную жену в угоду Совету старейшин.

Губы Араши изогнулись в злой усмешке:

– Право же, Гюссхе… ну что за фантазии? Угождать Совету Гнёзд – последнее, что я намереваюсь делать. Эти дряхлые старцы не имеют никакого права решать за Великого Дракона, а посему, если решилась – не медли. Заставлять обречённого ждать казни недостойно.

– Разве тебе не страшно? – Совсем уж жалобно спросила Гюссхе. Всё складывалось не так, как она себе воображала. Почему-то её «жертва», беззащитная и уязвимая, не торопилась падать на колени, демонстрируя унизительную покорность, напротив! Это Гюссхе, несмотря на подспорье в виде кинжала, чувствует свою ничтожность.

– Страшно? – Мягко переспросил Араши. – Разумеется, мне страшно. Однако с некоторых пор собственная жизнь утратила часть своей ценности, а знаешь, когда это произошло? Когда я встретил тебя, моя светлая, нежная хэйна. Моя богиня. С тех пор каждый миг моей жизни посвящён служению тебе и если ты вдруг решила забрать её, что ж, я не буду сопротивляться. Ты – основа моего существования. С’хленн, малыши… Рухнет хотя бы одна из этих колонн и я буду уничтожен.

– Умеешь красиво говорить, Хаффи, – дрогнувшим голосом сказала Гюссхе. – Это один из твоих величайших талантов, верно? Магия слов.

– Если говорить о чарах, то в них я бессилен. Настоящим волшебством обладают мои братья. Им подвластны разумы и сердца других людей, они с лёгкостью читают мысли, предугадывают события, смешивают чувства… мне же остаётся лишь улавливать жалкие крохи информации, анализировать, делать выводы. Всё, что им даётся с такой возмутительной небрежностью мне приходиться добиваться потом и кровью. – Араши тихонько улыбнулся чему-то, а Гюссхе подумала, что это – один из самых долгих их разговоров.

– Однако, есть одно средство, хэйна, которое поможет нам быстро и полно понять друг друга и я хотел бы использовать его в самую последнюю очередь, но обстоятельства, увы, не позволяют подобной роскоши.

– Что же это? – С опаской спросила Гюссхе, устало опуская кинжал.

– Методика, разработанная мною на основе «слияния разумов». Это совершенно безболезненно, по крайней мере, для тебя. Я не буду принуждать, – тут же добавил он, видя сомнение в тонком, красивом лице женщины. Но вот она решительно вздёрнула подбородок, принимая вызов.

– Что мне нужно делать?

– Для начала – отложить эту острую штуковину и подойти ко мне.

В золотом взгляде напротив – добрая, ласковая улыбка, чуть-чуть печали и целый океан нежности. Протянув ей какую-то пробирку с тёмной жидкостью, попросил:

– Выпей, это совершенно безопасно, клянусь честью.

Она безропотно проглотила вязкую, сладкую жидкость, похожую на густой шоколад и почувствовала, как его сильные тонкие пальцы коснулись её щеки, плавно двинулись к виску, оставляя обжигающий след, медленно тающий на коже. Понизив голос, придав ему гипнотические интонации, Араши шепнул:

– Закрой глаза, расслабься… Представь, как ты входишь в распахнутые двери. Да, вот так…

Лицо Змееглазого на миг исказила судорога боли, дыхание перехватило, но ему удалось сдержать стон, загнать его обратно и вновь научится дышать. Это оказалось гораздо труднее, чем он себе представлял! Впустить в своё сознание не-телепата – всё равно что позволить роте солдат в подкованных сапогах промаршировать по беззащитному мозгу. Гюссхе не могла знать о том, как следует экранировать свои мысли, чтобы не травмировать партнёра, но Араши не возражал против боли. Если они способны понять мотивы и поступки друг друга только таким образом, что ж, значит, на то воля Изначальных.