Игры с огнем

— Разница в качестве не оправдывает лишние расходы…

— Позвольте уточнить, — вмешался Гаврюшин из Артиллерийского управления. — Для военной техники качество топлива является критическим параметром. Высокооктановый бензин позволяет существенно повысить мощность двигателей самолетов и танков. В этом смысле продукция Татарского промысла имеет стратегическое значение.

Орджоникидзе подался вперед:

— Товарищ Сурков, если данные в вашем докладе устарели, это серьезный недостаток. Комиссия должна оперировать актуальной информацией.

Сурков хотел что-то возразить, но в этот момент слово опять взял эксперт, сидевший рядом с Студенцовым:

— У меня есть более серьезный вопрос к товарищу Краснову, — он поднял тонкую папку синего цвета. — В наше распоряжение попали документы о финансовых операциях промысла. В частности, о прямых договорах с поставщиками в обход централизованной системы снабжения.

Я напрягся. Удар не в бровь, а в глаз.

— Более того, — продолжал эксперт, — есть сведения о валютных операциях через рижские банки. Я предлагаю заслушать сообщение по этому вопросу.

Курчинский нахмурился:

— Товарищ Метельский, это не было запланировано в повестке дня.

— Тем не менее, вопрос принципиальный, — настаивал Метельский. — Речь идет о возможных финансовых нарушениях.

Я понял, что момент настал. Этот удар готовился давно, и теперь его нанесли. Нужно действовать немедленно.

— Товарищ председатель, — я поднялся со своего места, — я готов ответить на любые вопросы о финансовой деятельности промысла. Но прежде хочу обратить внимание комиссии на один важный факт.

Я развернул еще одну таблицу:

— Вот данные о рентабельности промысла, представленные в проекте Главнефти. А вот фактические показатели за последний месяц. Разница более сорока процентов! Это прямая фальсификация экономических показателей.

Богданов из Госплана подался вперед, вглядываясь в цифры:

— Дайте-ка посмотреть…

Я передал документы Богданову и продолжил:

— Что касается валютных операций через рижские банки, то это еще одна фальсификация. Все наши международные расчеты проводятся через Внешторгбанк. С полным соблюдением всех правил. Документы о каждой операции представлены в финансовом отчете, раздел восьмой.

Орджоникидзе взглянул на Студенцова. Тот сохранял каменное выражение лица.

— Теперь о прямых договорах с поставщиками, — я взял следующий документ. — Да, мы заключали такие договоры. В полном соответствии с постановлением о хозрасчете. При наличии лимитов, выделенных ВСНХ. И только в тех случаях, когда централизованное снабжение не обеспечивало своевременных поставок. Результат? Нефтепровод построен в срок. Промысел работает на полную мощность, план перевыполняется.

В зале нарастало напряжение. Метельский пытался возразить, но Курчинский остановил его:

— Товарищ Метельский, мы выслушаем ваши возражения позже. Сейчас слово предоставляется представителю военного ведомства.

Гаврюшин, подтянутый и собранный, с безупречной военной выправкой, вышел к столу:

— Товарищи, Артиллерийское управление РККА заинтересовано в развитии Татарского промысла по двум причинам. Первая — стратегическое расположение в центре страны. Вдали от возможных театров военных действий. Вторая — качество нефтепродуктов, критически важное для современной военной техники.

Он развернул на столе карту:

— В случае военного конфликта бакинские и грозненские промыслы окажутся в зоне риска. Месторождения в центральной части страны обеспечат стабильные поставки горючего. Даже в случае теоретической потери южных регионов.

Гаврюшин перешел к техническим характеристикам:

— Теперь о качестве. Наши новые танковые двигатели требуют топлива с особыми характеристиками. На Татарском промысле уже налажено производство именно такого топлива. Если промысел будет передан под управление Главнефти с последующим сворачиванием экспериментальных работ, мы потеряем этот источник.

Он положил на стол папку с грифом «Для служебного пользования»:

— Здесь заключение Артиллерийского управления. О стратегическом значении промысла для обороны страны. Прошу приобщить его к материалам комиссии.

После Гаврюшина слово попросил профессор Величковский. Как приглашенный эксперт, он занимал место в конце стола. Его седая бородка и золотое пенсне придавали ему вид академического мудреца.

— Товарищи, — начал он, прокашлявшись, — я представляю научно-технический совет Промышленной академии. Мы тщательно изучили материалы по Татарскому промыслу, особенно методы переработки высокосернистой нефти.

Величковский достал из портфеля объемистую папку:

— Наш вывод однозначен. Технология, разработанная на промысле, является прорывом в отечественной нефтехимии. Впервые в мировой практике решена проблема эффективной переработки нефти с высоким содержанием серы. Это открывает перспективы освоения новых месторождений, ранее считавшихся малоперспективными.

Он перешел к научным деталям:

— Особо хочу отметить роль каталитического крекинга по методу профессора Ипатьева. Эта технология позволяет получать высокооктановый бензин, не уступающий по качеству лучшим мировым образцам. А с учетом модификаций, внедренных на промысле, качество продукта даже превосходит американские аналоги. Кроме того, на промысле создана уникальная научно-производственная база. Исследовательская лаборатория работает в тесной связи с производством. Это позволяет оперативно внедрять новые разработки. Это модель взаимодействия науки и промышленности, которую следует распространять и на другие отрасли.

Он положил на стол папку с документами:

— Здесь заключение научно-технического совета Промышленной академии, подписанное тремя профессорами, включая меня. А также телеграмма из Ленинграда от академика Зелинского, полностью поддерживающего методы работы промысла.

Величковский обвел взглядом притихший зал:

— Товарищи! Я не политик и не хозяйственник. Я ученый. И с точки зрения науки должен сказать. Разрушение создавшейся на промысле системы организации исследовательской работы нанесет непоправимый ущерб советской нефтехимии. Мы потеряем годы и отстанем от западных конкурентов в критически важной области.

После выступления Величковского в зале наступила тишина. Члены комиссии переглядывались. Богданов что-то быстро записывал в блокнот. Студенцов сохранял каменное выражение лица, но я видел, как он нервно теребит край пиджака. Желтовский благодушно кивал.

Курчинский постучал карандашом по графину:

— Товарищи, мы выслушали основные доклады и экспертные мнения. Теперь предлагаю перейти к обсуждению.

Я внутренне напрягся. Первый раунд мы выиграли. Отбились.

Но главное сражение еще впереди.