Игры желтого дьявола

Девушка, успев одарить Родика озорно и призывно сверкающим взглядом, улыбнулась и кивнула так, что черные локоны закрыли лицо. Родик почувствовал небывалое смущение. Скрыть его ему не удалось, и от досады он покраснел. Положение спас Матео, начавший, как понял Родик, объяснять, что вновь прибывшая красавица – русская переводчица господина Жмакина. Потом он поинтересовался, не хочет ли девушка привести себя в порядок после дороги, и, получив вежливый отказ, закончил представление и пригласил всех за стол.

Последующие дни пребывания Родика в окрестностях Венеции и Милана были до отказа заполнены позитивными ощущениями. Он не только решил все коммерческие задачи, но и насладился красотами Венеции и изысками итальянских стеклодувов. Самые же яркие впечатления привнесла Аня. Родика девушка полностью очаровала. Природная красота сочеталась в ней с женственностью и цепкостью ума. Она умудрялась быстро понять и донести до Родика главное. Окружающие их итальянцы были в не меньшей степени покорены ее обаянием и в отличие от Родика не пытались этого скрыть, выражая иногда чрезмерно назойливо свои чувства. Анна принимала ухаживания с радостью. Не отказывалась от подарков и угощения. Родика временами такая нескромность нервировала, но он сдерживался. Только однажды, когда девушка вечером после ужина в ресторане куда-то удалилась вместе с Лучиано Ливрага, а появилась далеко после полуночи, Родик, почему-то не способный заснуть, высказал ей свои претензии.

– Родион Иванович, я не нанималась работать у вас круглые сутки, – парировала Анна и ехидно добавила: – Зачем вам ночью переводчик?

Родику было нечего возразить, и он молча покинул ее комнату. Потом долго не мог заснуть, копаясь в своих чувствах. Под утро ему приснился эротический сон, воспоминания о котором весь следующий день не давали ему покоя. Завершающим аккордом явился ужин в особняке Моретти и последовавшая за ним долгая при свете уличных фонарей прогулка с Аней по парку. Душа Родика металась между желанием вести себя как влюбленный мужчина и ограничениями, диктуемыми служебным положением и дружескими отношениями с Питкиным. В результате он так и не дал полный выход своим романтическим чувствам, а утром сдержанно попрощался с Аней в аэропорту, оставив ее с тяжелым сердцем на попечение провожающего его синьора Моретти. Вспоминал все это Родик, вот уже больше часа полулежа в кресле неуклонно приближающегося к Москве самолета. Ему чудилось, что запах Аниных волос витает в воздухе, а два прощальных поцелуя еще жгут щеки. Вчера он договорился с ней о постоянной работе как своего представителя по закупкам светильников в Италии. Большой необходимости в этом не было, но он посчитал необходимым поддержать ее материальное благополучие и на первых порах проконтролировать отгрузки. Это было официальной версией. На самом деле он упорно не хотел себе признаться, что просто не смог прекратить общение. Он впервые испытывал столь сильное чувство к женщине и при этом скрывал его даже от себя.

Начали раздавать напитки, и он постарался переключить мысли на результаты делового общения, которые, бесспорно, были удачными. Именно удачными, поскольку везение сопровождало его на протяжении всей поездки. Еще две недели назад он даже не мог мечтать о таких условиях поставок. Он понимал, что во многом обязан этим Экерсону, но случай с благословением Папы и установившиеся личные отношения с теперь уже партнерами – непредвиденный успех, который надо срочно развивать. Планы стали громоздиться в его воображении, и под их аккомпанемент он задремал, а проснулся, когда по трансляции предупредили о начале посадки и необходимости пристегнуть ремни.

Глава 20

Но помните, влюбленные поэты, что поцелуи, взгляды и слова

для женщин – только части туалета,

как бантики, чепцы и кружева;

Их можно, как и прочие предметы,

снимать и надевать; и голова

и сердце ни при чем, а выраженья

нежнейшие – всего лишь украшенья.

Дж. Байрон

Открытие магазина светильников Родик решил приурочить к выставке «Быт Италии», по официальной версии, одной из первых в новейшей истории страны намеревающейся щироко рекламировать европейские достижения в области производства товаров народного потребления, как еще по старинке продолжали выражаться средства массовой информации.

На самом же деле выставка имела целью демонстрацию возможностей зарождающегося российского рынка и готовности его принять ранее невиданный и заоблачно дорогой даже по меркам преуспевающих московских обывателей комплекс обустройства жилых помещений. Социалистический бытовой комфорт с мебельными стенками, коврами, смесителями «Елочка» и чешской керамической плиткой, за которыми недавно выстраивались многолетние очереди, медленно, но неуклонно сдавал свои позиции и уходил в прошлое.

Родик, как никто другой, ощущал этот неуклонный процесс и, в отличие от многих коммерсантов, системно участвовал в нем. Поэтому устроители выставки одним из первых привлекли его к своей работе, а он в свою очередь воспользовался случаем, чтобы еще раз пригласить итальянских партнеров, которые активно с ним сотрудничали, но никак не решались посетить Москву. Мотивация оказалась на этот раз убедительной, что, вероятно, было вызвано реакцией на предстоящую выставку торгово-промышленной палаты Италии, которая, понимая перспективы, активно сотрудничала с организационным комитетом. Родик получил от всех приглашенных письма с обещанием не только приехать, но и принять участие в экспозиции.

Дирекция выставки, узнав о столь масштабном представительстве, предоставила Родику режим максимального благоприятствования, включая огромные скидки на оплату аренды, что позволило запланировать уникальную демонстрацию основных направлений современного светодизайна и наиболее ярких технических реализаций.

Началась огромная, новая и ранее не планируемая работа, требующая от всего коллектива неимоверных усилий. Михаил Абрамович и Саша согласовывали с итальянцами конструкции стендов, а Родик готовил грандиозную программу приема гостей, включая подготовку их выступлений по телевидению и радио, интервью в прессе, встречи с дизайнерами, показ достопримечательностей столицы и другие увеселительные мероприятия.

В этот насыщенный график необходимо было втиснуть презентацию нового магазина, оформление которого шло полным ходом и должно было завершиться к открытию выставки. Поэтому Родик запланировал давать соответствующую рекламу параллельно с выставочной и даже договорился разместить ее на четвертой обложке буклета с описанием будущих экспозиций. Магазин позиционировался как один из крупнейших в стране, а поддержание такого статуса требовало возрастающих с каждым днем расходов, которые Родик не мог предвидеть заранее. Если бы не консигнационные основы получения товаров, оговоренные Родиком во время поездки в Италию, то проект мог сорваться. Однако итальянцы даже перевыполнили свои обязательства, и светильников хватило не только на заполнение торгового зала, но и для создания достаточного склада. Ассортимент, конечно, еще не дотягивал до уровня Германии и Италии, но, бесспорно, являлся уникальным явлением российского рынка. Наконец удалось все оптимально распланировать так, что торжественное открытие магазина превратилось в неотъемлемую часть демонстрации возможностей фирмы Родика. Реализация задуманного не вызывала у Родика прежнего трепета, хотя и отнимала массу времени. Он уже не нуждался в помощи специализированных фирм и сам выработал эффективные и действенные процедуры.

Такие хлопоты не могли остановить текущие работы. Родик завершил закрытие производства терраблоков и, желая сгладить недовольство коллектива, устроил грандиозный банкет в опустевшем цеху. Родик пригласил всех сотрудников, главного инженера и директора завода – арендодателя, а также Алексея с компанией.

Не обошлось без курьеза. Саша Углов, расстроившись, выпил лишнего и сначала стал бузить, пытаясь выяснять с Родиком отношения, а потом уснул за столом.

Родик, не желая скандала, попросил одного, как ему показалось, не очень пьяного сотрудника отвезти бывшего начальника домой.

В такси (как потом выяснилось) Саша, решив, что уже добрался до своей кровати, разделся и опять уснул. Его провожатого, пока ловили машину, развезло, и он назвал таксисту свой адрес.

За Сашей он не следил и поэтому перед своей женой появился в сопровождении голого мужчины, за что они и были выгнаны на улицу. Дальнейшее покрыто мраком неизвестности, но утром Родик и Михаил Абрамович, приехав, чтобы передать помещение арендодателям застали Сашу сидящим среди вчерашнего мусора в углу цеха в чей-то телогрейке, надетой на голое тело. Он дрожал с похмелья и боялся ехать домой.

Родик попросил Михаила Абрамовича отвезти бедолагу, предварительно убедившись, что его домочадцы ушли по своим делам.

Сам же направился к главному инженеру и, передав ключи от всех помещений, подписал акт сдачи-приемки.

Потом они на прощание за чаем разговорились, и Родик, чтобы не терять лицо, объяснил причины закрытия производства ситуацией, вызванной срывом договоренностей с правительством города. Ему посочувствовали, рассказав массу аналогичных случаев, и посетовали на появление ранее не виданной системы, ломающей основные построения производства в стране и способной привести к окончательному развалу промышленности.