Икосаэдр 2.0
Шрифт:
— Может, хакеры, вирусы, шпионские игры родом из двадцать первого века? — предположил Ренат.
Ура, человеки убивают сами себя!..
Заткнись. Продолжаем диалог.
— Коммутационный центр расположен там же, но сети изолированы, — ответил Толик. — А сломалось всё. Скорее, крот из местных. Или диверсанты заезжие. Слышали же новости?
— Что делать-то будем, друзья? — спросил Иглесио. — Я считаю, нужно окопаться и переждать. На границе квадрата дюны, скоро будет пылевая буря.
— У нас ребёнок в кабине, вы не забыли? — напомнила Ксюша. — У задачи второй приоритет.
Да, чёрт возьми,
Иглесио заметил, что оба события могут быть звеньями одной цепи. Ренат посмеялся, и обозвал старика параноиком.
— Убить всех…!
— Заткнись! — хором ответили ребята.
Ксюша вдруг сказала, что девочку в обиду не даст. И что надо спасать. Все почему-то её послушались, и я решил просчитать карту.
Получалось, что надо свернуть на север и топать километров восемьдесят. Это одиннадцать часов пути с моей черепашьей скоростью. Я решил, что вкусный кобальт никуда не убежит, плюнул на разногласия команды и сменил курс.
– 5-
Данные через спутник пришли через полчаса. Реактор выключен, электричества на станции нет. Все спасательные отряды из Рудного-145 и с соседних баз выдвинулись к 1034-ому. Соседние климат-контроллеры начали переключение в режим компенсации. Всем подразделениям — срочная эвакуация из квадрата. Приоритет первого уровня.
Девочка? Скорее всего — дикарка из каких-то отшельников. Тоже эвакуировать. Но самостоятельно, все отряды заняты.
По сути, я всё делаю правильно, если бы не одно «но»…
— Когда мы приедем домой? Мы скоро там будем?
— Скоро, Астра, скоро. Сейчас за нами приедут.
— А на улице что, зима? — девочка ткнула пальцем в стекло.
И действительно, температура упала ниже нуля, и с неба посыпалась снежная крупа вперемешку с песком.
— Да, там вдруг стало холодно. Такое бывает иногда. А ты пока спи.
— Жалко. У нас же на грядках всё замёрзнет.
Грядки. Замёрзнет. Спасение урожая. Спасение…
Стоп. Получается, её семья тоже оказалась в зоне бедствия. Получается, тоже нуждается в эвакуации.
— А когда зима, то вы что делаете? В бункере укрываетесь?
— Нет, костры жжём. В бункере тоже холодно, там отопления нет. Ещё зимой папа шёл с дядей Ханом на север и ловил кенгуру и собак…
Точно, дикари.
— Ты же скажешь, где твой дом? Как он выглядит.
— Ну, там такая речка ещё, канал, и кратер, и бункер, а у входа теплица, и загон для кур. И дерево. Большое! Наверное, метра три в высоту. Или четыре! Теплица под деревом, получается.
— А сколько всего вас там жило?
Девочка начала загибать пальцы… Остановилась на девяти.
— А кратер большой? За сколько дней можно обойти? И когда ты шла, солнце в какой стороне было?
Спустя минут пять расспросов, условия для запроса всё же отфильтровались. Снова открыл карту. Начал интеллектуальный поиск по условиям.
Ближайшее, что хоть как-то подходило под описания — кратер в километрах сорока к востоку. Странно, что так далеко. И странно, что его до сих пор не обнаружили — возможно, хорошо маскировались. Я начал думать,
высчитывать, что важнее.Спасение ребёнка или спасение всей её семьи. Дикари или спасение всех людей в квадрате в принципе. Люди или работа… И — о ужас — указания из центра или собственное решение?
Ты знаешь, что делать, сказал назойливый голосок внутри. Кобальт, вкусный кобальт важнее. И трансгуманистическое доминирование.
Толик сказал, что задание о спасении только одного человека получено, и хватит и этого. Иглесио поддакнул — не надо никаких родных. Да и вообще, не сможем спасти ребёнка — и фиг с ним. Это жестоко, но мы в жестоких краях и в непростое время. Ренат вдруг заявил, что анализ реакции Астры на дронов говорит о том, что она воспитана в духе луддитов. И что спасение семьи чревато опасностью. Что, возможно, у них теперь другая тактика, и безо всяких вирус-ботов действуют. Заманивают.
Их же всех выселили, сказал Толик? А кто их знает, сказал Ренат, но ребёнка бы я спас. Нет, сказал Иглесио, выбросить её куда подальше и следовать курсу на месторождение.
Всё просто — надо всего лишь двинуть манипулятором, распахнуть дверь… Убить всех че…
И словно почувствовав мои мысли, Астра заревела.
— Я хочу к маме! Хочу кушать.
Ксения включила колыбельную и картинки с котиками на мониторах. Ребёнок успокоился. Скормили ей предпоследний брикет.
Мерзкий голос, подселившийся в наши нейросети, замолк. По крайней мере, на время.
– 6-
Внезапно прорезался теленет с какого-то местного микро-передатчика, а оттуда — с соседней климатической станции.
«Станция 1035 также атакована неизвестной бандгруппой. Всем подразделениям в близлежащих секторах остановить движение и перейти на осадный режим».
Соседняя. Видимо, обманули оборонщиков. Получается, я оказался в самой середине зоны между двумя аварийными климатическими станциями. Скоро связь и со второй станцией прервалась.
Фиг вам, а не осадный режим. Теперь я шёл на восток. Забрать родных у этой мелкой.
Как там, у классика? Счастье всего мира не стоит слезинки на щеке ребёнка.
Парни бунтовали. Парни высказывали кучу версий. Индонезийцы, китайцы, маскианцы, мексиканцы, японцы, луддиты. Даже нигерийцы. Парни призывали послушать центр. Говорили, скоро сюда прибудет департамент обороны и зачистит всю местность.
Я не слушал. Департамент обороны займётся заброшенным окопавшимся РИГСКом только через пару дней или недель, когда восстановит контроль над климат-контроллерами. А что, если департамент тоже бунтует? Как это там называется, военный путч?
И где-то в глубине не унимался мерзкий голосок –может, и не путч это, а наши, свои… Может, надо присоединиться, а девку эту бросить тут, и тогда…
Нет, хватит.
В общем, коллегиальное решение не работало, я решил так действовать сам. Один.
Сперва я представил, как душу горло вымышленному персонажу, и голос замолк. Потом просчитал маршрут. Прошло два часа. Шагать предстояло ещё часа три. А сколько идти потом, возможно, до самого Рудного-145 — неизвестно. За окном стало уже минус двадцать, оставался последний брикет, но я его приберёг на потом.