Иллюзия любви

— Вдвоем ехать намного веселее, — откликнулась она, — вчера я так устала потому, что было даже слова сказать некому.

— Мне было бы интересно узнать немного о вас, — сказал он, — хотя нет, кому я вру... — улыбка осветила его лицо, — я хочу знать о вас все!

Аделаида вспыхнула, и сердце сжалось от счастья.

Она тоже хотела знать о нем все. И особенно то, почему он дождался ее? Неужели ему нужна была только спутница в дальней дороге?

...Дорога шла среди полей. Изредка встречались небольшие деревеньки, где можно было купить кружку молока или пива и свежего хлеба. Сама не заметив, что говорит без умолку, Аделаида вскоре обнаружила, что рассказала о себе все. Все, кроме самого главного. Она не рассказала о предложении маркиза, и не рассказала о том, что влюбилась без памяти в черные глаза. Зато она поведала о своем детстве, о бабушке, и о Реми, а потом о похищении и монастыре. Она рассказла даже о Маргарите, не забыв ничего, ни единой подробности их дружбы. Но главное осталось несказанным. И, более того, этот человек, что ехал рядом на гнедом коне, ничего не рассказал о себе. Аделаида узнала только, что он имеет графский титул и давно служит при дворе. Что родился он в южных колониях, где до сих пор живет его мать, и долго жил там, научившись водить корабли и нырять за жемчугом не хуже негра. Солнце стало клониться к вечеру, когда они поняли, что не проделали и половины пути, который собирались, а до перекрестка, где нужно было расстаться, еще несколько часов езды.

Аделаида была совершенно счастлива. Возможно, выходя замуж за Реми, она тоже была счастлива, сейчас она не помнила этого и не могла сравнить. С поцелуями Рауль больше не лез, но этого и не требовалось. Ей было достаточно того, что он внимательно слушает ее, смеется ее шуткам и шутит с ней сам. Ей было достаточно того, что он просто рядом, и что он подает ей руку, чтобы помочь спешиться, что подхватывает ее за талию, чтобы помочь сесть в седло. От прикосновений его зажигалась кровь, щеки пылали, и она видела, что и он тоже краснеет. Господь привел его на ее путь, и значит, Он устроит так, чтобы они никогда не расставались!

Дождь начался внезапно. Еще миг назад ничего не предвещало грозы, но вот огромная черная туча налетела из-за горизонта, застав их в поле. До перекрестка, а тем более до дома, было слишком далеко, а промокли они мгновенно. Аделаида куталась в плащ, но он не спасал от потоков воды с неба. Ветер срывал капюшон, и было очевидно, что если они как можно скорее не окажутся под крышей, болезни им не избежать.

...

Была кромешная тьма, когда вдалеке показался свет. Рауль пришпорил коня, оглянулся на свою спутницу. Аделаида не отставала. Она пригнулась к шее лошади, чтобы дождь поменьше бил в лицо, абсолютно помокшая и замерзшая. Ледяные струи не жалели их, и Рауль боялся, что хрупкая Аделаида может схватить воспаление.

Еще несколько минут, и они уже стояли перед дверьми небольшого охотничьего домика Его Величества. Рауль дернул шнур звонка, и через некоторое время ему открыл пожилой мужчина в ночном колпаке и с ружьем.

— Чего вам угодно, месье?

— Месье Ле Лолье?

— Да.

— Я Рауль де Сенлери.

Управляющий вгляделся в лицо гостя, потом узнал его и поклонился:

— Прошу вас, месье граф, проходите.

Они вошли в теплое помещение и только теперь Аделаида ощутила, насколько же замерзла. Ее пронизывала дрожь, и от холода зуб не попадал на зуб. Рауль взглянул на нее.

— Месье Ле Лолье, мадам де Ла Дор, которую я имею честь сопровождать, очень замерзла. Прошу вас, проводите ее в какую-нибудь комнату, где можно разжечь камин и переодеться.

Месье Ле Лолье кивнул, ушел куда-то в дом, и через минуту вернулся с пожилой дамой.

— Мадам Ле Лолье проводит вас, — сказал он.

Мадам была тучна и неповоротлива, но в руках ее была целая стопка махровых полотенец и простыней. Она пошла вперед, проводила Рауля и Аделаиду в комнату с окнами от пола до потолка на другом конце дома. Там стояла кровать с балдахином перед которой мальчик-слуга разжигал камин.

— Прошу вас, мадам, месье. К сожалению, комната с камином у нас только одна. Домик-то маленький. Всего на четыре комнаты, и камин только в спальне. Я приготовлю соседнюю комнату для месье, и, когда согреетесь, вы сможете там спать.

Рауль кивнул, мечтая, чтобы все слуги убрались как можно скорее из комнаты.

Вот кровать была застлана, в камине заиграл огонек, и Рауль отправился к себе, чтобы избавиться от одежды. На своей кровати он обнаружил теплый халат с королевским вензелем и усмехнулся. Когда-то они неплохо проводили время в этом охотничьем домике, но это было так давно, что в памяти сохранились только глаза Анны и потоки вина, что лились тут, у камина.

Аделаида была завернута в синий халат. Светлые волосы ее, совершенно мокрые, рассыпались по плечам, и казались волосами ангела. Сама чистота и невинность, она казалась ангелом во плоти, только без крыльев. Рауль улыбнулся. Он же казался себе старым и порочным рядом с нею, хотя ему не так давно исполнилось двадцать шесть. Не то, чтобы старость.

Привыкший командовать своими эмоциями, и имевший заслуженную репутацию абсолютно неподвластного манипуляциям и чувствам циника, он впервые почувствовал, что творит что-то не то. Вместо того, чтобы скакать в Париж во весь опор, он оказался тут, да еще и с женщиной, которую король выбрал для себя. Аделаиду де Ле Дор ждут в Париже с большим интересом. Ее ждет Его Величество, любитель такой редкой красоты, и ждут интриги, которые непременно организует Мари-Анна, как Цербер охранающая спальню короля. Ее там съедят... Маркиз не защита. Глупый и добрый Ален де Лаваль ничем не сможет помочь красавице. Сердце сжалось, будто она была его сестрой. Возможно, он не зря оказался тут, и сможет предотвратить уготованную ей участь? Или через пол года ее найдут мертвой в постели, и объявят, что девушка просто умерла во сне...

Она смотрела на него огромными глазами, и все, что было в нем рыцарского и спало глубоко внутри, прорывалось к жизни. Как можно позволить им сделать с ней все, что она по наивности не может даже представить? Он весь день слушал ее рассказы и понимал, что молодая женщина, возможно, даже не поймет, что происходит. Она окажется в постели короля, а потом на нее устроят охоту... Как на косулю.

— Ужин подадут через пол часа, — сказал он, стараясь выкинуть из головы тревожные мысли.

В конце концов, приказ есть приказ. Эта женщина будет представлена королю, и участь ее предрешена, как участь других, на кого Его Величество обратил свой взор. Очень плохо, что ее видели. Возможно, Мари-Анна уже озаботилась тем, чтобы красотка не попала в Версаль, и прикрытие в виде внезапной помолвски с Лавалем не сработает.

— Я согрелась, — улыбнулась она, кутаясь в халат.

Сердце его сжалось. И мысли окончательно спутались.

А потом они сидели у камина, грелись и ужинали жареной уткой с бобами, и не было ничего на свете вкуснее этой еды. Доев, Рауль поспешил уйти в отведенную ему комнату, где лег под одеяло и честно попытался уснуть.

Но сон не шел. Комната не была протоплена, и тонкое одеяло не спасало его от холода. Он дрожал всем телом, но поклялся себе, что ни за что не вернется туда, где будет спать Аделаида. Ее невинная красота действовала на него слишком сильно. Если он войдет, ничто не сможет сдержать его страсть. Его хваленая сила воли была сломлена еще вчера, когда он едва сумел удержать себя в руках.

Несмотря на то, что он безумно замерз, его бросило в жар от воспоминаний. Мокрые волосы, которые не успели высохнуть, липли к лицу, щеки горели. Теперь он уже не знал, от чего его трясет больше, от с трудом сдерживаемой страсти или от холода.

Рауль де Санлери хорошо поднаторел в вопросах воли, поэтому он знал, что не нужно ставить перед собой великих целей. Если цель разбить на много маленьких целей, то достичь ее гораздо проще. Сейчас он решил, что просто не встанет с ложа, и, возможно, если бы ничто не помешало ему оставаться там, ничего бы и не случилось. Но весь мир будто сговорился против него. Кроме сводящих его с ума воспоминаний о вчерашнем инциденте, мыслей об участи юной Аделаиды, случилось то, что мадам Ле Лолье решила позаботиться о своих постояльцах.

Раздался стук в дверь. Рауль чертыхнулся, встал, открыл замок.

— Я приготовила для мадам де Ле Дор и вас, месье, горячего вина, — сказала мадам.

Рауль был раздражен и не стал впускать мадам де Ла Лолье, взял у нее поднос и поблагодарил. Позже, анализируя ситуацию, он понял, что просто зацепился за этот предлог, позволяющий ему войти в комнату Аделаиды. Нужно было просто посторониться, тогда мадам прошла бы в комнату сама, а он бы вернулся к себе на ложе. Но он взял поднос. Руки его дрожали от холода и стаканы звякнули друг о друга.