Иллюзия Выбора

— Хочу видеть тебя дрожащей и стонущей, подо мной, — продолжал искушать их обоих беловолосый демон. — Чтобы ты выгибалась мне навстречу, когда я буду входить в твое тело. Чтобы кричала — громко и надрывно.

Каким образом Хасин оказался сверху, а она сжимала его голыми ножками, на которых безбожно задралась ее сорочка, Анна не поняла. Лишь чувствовала его сильное гибкое тело на себе, которое было как никогда близко, тесно прижато к ней. Не отрываясь, девушка смотрела в алые глаза своего демона, понимая, что они оба в одинаковом состоянии, и что он сдерживает себя с огромным трудом. Рука Хасина скользнула ей под спину, выгибая ее еще больше, отчего она, ахнув, прижалась своими распахнутыми бедрами к его, впервые почувствовав мужское возбуждение вот так близко — слишком близко. Мужская плоть под одеждой была напряженной, твердой и странным образом заводящей ее еще больше. Она слушала слова Хасина, и чувствовала сейчас, как именно он делал бы то, о чем говорил. Не прекращая удерживать ее под спину, демона качнул бедрами, заставив Анну охнуть и запрокинуть голову от невероятной волны прошившего тело ощущения.

— Что….со мной…происходит? — метаясь и едва дыша, с трудом соображая, прошептала сипло девушка, отчаянно цепляясь пальцами за рубашку на плечах Хасина.

— Ты возбуждена, — с коварной улыбой шептал Хасин, скользя губами по ее запрокинутому горлу. — Ты хочешь меня так же, как хочу тебя я. Ты хочешь того же, что хочу я. Чтобы я вошел в твое тело прямо сейчас и унял тот пожар, что бушует в твоей крови. Ты хочешь, чтобы моя плоть оказалась глубоко в тебе, там, где ты сейчас чувствуешь пустоту и зуд. Где сейчас горячо и влажно. Ты ведь мокрая, там? — с выдохом спросил демон у самого ее ушка, очередным качание бедер показав, где именно.

С громким стоном Анна содрогнулась в этот момент, широко удивленно распахнув глаза, не веря своим ощущениям, что уносили ее куда-то в бездну. Все жгучее напряжение вдруг рассыпалось на осколки наслаждения, что пронзило все ее тело с головы до ног. Она дрожала, чувствуя нечто невероятное и необъяснимое.

Через несколько минут волна схлынула, и Анна ощутила над собой каменно напряженное тело демона. Она лежала под ним, сжимая ножками его талию, расслабленно откинувшись в его руках, а он смотрел на нее и не дышал.

— Прости, — выдохнул резко Хасин, скатываясь с нее, растерянной и сбитой с толку и с какой-то опаской пятясь от кровати. — Мне нужно уйти.

И он растворился в воздухе, не успела она даже ничего сказать — спросить или возразить. Лишь только губы раскрыла, как его уже не было — хлопнула дверь, и невидимый демон ушел, оставляя ее в непонимании. Лишь через несколько минут, принцесса осмыслила все и поняла причину его бегства: он боялся не сдержаться и выполнить все то, о чем так страстно шептал ей сейчас. На губах Анны появилась нежная улыбка, полная самодовольства и удовлетворения. Было невероятно понимать, что она действует на Хасина вот так сильно, что он буквально бежит от нее. Он всегда был для нее примером сдержанности, самоконтроля и умения держать себя в руках. Но вот такая малость заставила его убежать от нее как мальчишку, который боится своих желаний, боится не сдержать обещаний самому себе и ей — не брать того, что ему не принадлежит.

Едва ли думая о стыде в эту минуту, Анна поправила на себе сорочку и легла на подушку, заворачиваясь в одеяло и моментально засыпая от усталости.

* * *

— Ты избегаешь меня? — спросил Кассиан, но прозвучало скорее как утверждение.

Анна выдавила из себя улыбку, качая головой и опуская взгляд.

— В чем дело, Анна? — остановился принц и взял ее за руку.

Они шли из библиотеки, где случайно столкнулись, и теперь юноша провожал ее в комнату.

— Все хорошо. Я просто очень устаю, и у меня нет времени ни на что, кроме учебы, — почти честно ответила девушка.

Почти.

Главной и первой причиной было то, что было стыдно — за свое поведение, за свое предательство и любовь к его брату. Все сильнее с каждым днем на Анну наваливалось понимание того, как она поступает со своим женихом. Но она не сделала ни шагу, чтобы это изменить. И не сделает. Потому что не сможет отказаться от Хасина.

Второй причиной был беловолосый демон. В ушах все время стояли его слова о том, как ему больно видеть ее рядом с принцем. Как тяжело ему смотреть на них и делать вид, что он рад и счастлив. И в какой-то степени он был рад и счастлив. Но глубоко внутри сгорал от злости, ревности и бессилия — Анна видела это под тщательно скрываемым спокойствием и отстраненностью. И она не желала мучить его еще больше, выставляя напоказ свои отношения с принцем.

И только третьей причиной была заваленность учебой. Завтра в Академию приезжают Стихийники, и последние несколько дней Анна готовилась к состязанию. Она на износ занималась с Хасином и Ринаром, которые учили ее владеть огнем. Множество заклинаний — укрепляющие, преобразовывающие, усиливающие и многие-многие другое. Часы медитации, когда она пыталась усилить связь со своей стихией, сделать ее подручной, а не вторичной.

— Как стихийник ты можешь вплетать свою силу во все абсолютно: в любое заклинание, в резерв, в атаку и защиту. И это должно стать рефлексом — обращаться к ней. Стихия — это дар, магия. Она — часть твоих сил, часть тебя. Не отдельная, а тесно сплетенная со всей тобой. Здесь в Академии не учат таким глубоким знаниям, но ты всегда сможешь вернуться к ним, когда будет возможность. Сейчас мы просто изучаем азы подобного мастерства владения огнем, — объяснял ей Ринар.

Как владеющий не одной стихией, он куда лучше Хасина мог показать ей истоки и начала ее дара. Демон же лишь устраивал ей практику, был весьма критичен и недоволен, заставляя ее пытаться снова и снова.

— И мы снова возвращаемся к тому, что тебе нужен стимул, — раздраженно говорил Хасин, с легкостью отбивая ее атаку огнем.

— Опять пригрозишь игнорированием? Прекратишь приходить по ночам? — язвительно и не менее раздраженно ответила девушка.

— Боюсь, что в этом я не смогу отказать себе, — усмехнулся Хасин, сверкнув красноречиво глазами, заставив ее вспыхнуть.

Они были одни на полигоне и могли немного расслабиться, позволяя себе чуть больше, чем магистр и его адептка. Но это тоже было своего рода уроком для Анны — демон учил ее лгать, продолжая их первый урок. И это была уже далеко не первая его практика.

Буквально на следующий день после того, как пообещал ей заняться ее эмоциями и контролем, он устроил ей первое испытание.

На утренней тренировке мечи сменились луками, а противники мишенями — несколько раз в неделю Бастард менял их уроки, расширяя их умения владеть оружием: менял его, технику или свои методы. Сегодня это были длинные эльфийские луки, высотой почти с рост Анны, с тугой тетивой и тяжелыми стрелами. Легкие, но очень неудобные для такой девушки, как она — невысокой. И если простой лук никогда не был помехой ее меткости, то эльфийский едва ложился в руки.

Все адепты выпустили по несколько стрел, пока Анна пыталась совладать с оружием, пыхтя и ворча под нос. Не уступала она только неуклюжему другу — Лео любое оружие оборачивал против себя даже в своих собственных руках: не счесть, сколько раз он ранил себя мечом или кинжалами. Вот и с луком не удалось сладить — ширнул себе в глаз, как только поднял.

— Зато целиться легче, — рассмеялась Хитана, пока полукровка растирал ушибленный глаз.

Анна боролась с луком, пока не подошел Хасин. Понаблюдал насмешливо за ее попытками пару минут, после чего, закатив глаза, встал позади нее. Тесно, впритык к ее телу, своим показывая как нужно встать: его грудь была прижата к ее спине, его бедра к ее пояснице, и нога к ноге. А руки легки поверх ее рук, практически обнимая ее. Он был очень близко. Так, что перехватило дыхание.

— Вот теперь начнем наш урок, — прошептал ей ухо Хасин, и в его голосе Анна услышала насмешку. — Твоя задача, сделать вид, что не происходит ничего сверхъестественного. Твое лицо должно быть спокойным и сосредоточенным, будто ты просто слушаешь указания. Иначе каждый сейчас прочтет на твоем лице смущение и неловкость, когда я начну говорить о том, что случилось сегодня ночью.

Невероятных усилий Анне стоило удерживать на лице маску, когда Хасин начал говорить — шептать своим грешным голосом, заставляя кожу на шее покрываться мурашками от того, каким горячим было его дыхание. Телом он показывал, как ей нужно стоять, двигать руками, натягивать тетиву, как ложить стрелу и целиться.