Иллюзия

Первое. Оказывается я – граф и не простая мелочь какая-то, а из самих Суворовых. Ну и что, что я по паспорту Суворов Павел Павлович? Мало ли таких, я никогда не связывал это с возможной принадлежностью к графскому роду. Нет, но он доказал, показав документы.

Из этого вытекает вторая разгадка – вся эта история с призраками и документами о наследстве оказалась полной лажей. Сыночек раскрутил всю эту хитроумную историю. Дальние родственники, не имеющие права на наследование, разыграли настоящий спектакль с привидениями.

Пытались втянуть в историю, сыграв на моей природной жалости, чтобы окончательно споить и подчинить себе в борьбе уже за настоящее наследство. Я – первый в списке и правоправный претендент, вот с меня и начали. Ничего себе передряга, хоть роман пиши! Ну что мне теперь делать? Полностью довериться Сыночку или плыть по течению. Второе точно не получится – пить не могу! Как же это все пережить?

Вот в таких тяжелых думах и пролетела легкокрылая ночь. Уже рождался день, и он обещал быть ясным с бодрящим морозцем. Появилась знакомая и такая родная ворона.

Стала нагло заглядывать в комнату через стекло. Как же он оставит ее одну здесь? Жалко: привык, сколько пережито вместе!

Прошло время. Павел собрался и ждал, когда за ним заедут. Весь багаж состоял из большого целлофанового пакета, в котором находились дорогие его сердцу вещи – семейный фотоальбом, небольшой старый плюшевый медвежонок – единственный свидетель его детства, и так, из мелочи кое-что. Раздался звонок в дверь, Павел вздрогнул от неожиданности, хотя и ждал этого. Автоматически взглянул на старый будильник, тот показывал ровно двенадцать, и прежде чем идти открывать дверь, он протянул руку и, взяв будильник с тумбочки, отправил его так же в пакет.

В дверях стояли два амбала, один сказал:

– Пал Палыч, вы готовы? Мы за вами.

Павел оглянулся назад, мысленно прощаясь со своей квартиркой: он понял, что прощается со своим прошлым. Эти стены помнили многое, голоса его родных, моменты счастья и неутешного горя, ощущения дружной семьи и дикого одиночества. Вся его жизнь прошла здесь, сердце сжалось, к горлу подкатил комок.

– Все, идемте! – резко сказал Павел и быстро, не оборачиваясь, стал последний раз спускаться по такой знакомой лестнице. Он не заметил, что один из сопровождающих задержался, вошел в квартиру и наметанным взглядом осмотрел опустевшее жилище.

Машина летела по городу, но Павел ничего не видел, взгляд его туманили предательские слезы, он изо всех сил сжимал свой нищенский пакет, в котором поместилась вся его прежняя жизнь.

Сыночек подошел к Павлу, который сидел в уютном кожаном кресле и по-прежнему держал свой пакет, словно последнюю соломинку, которая соединяла его с прошлым.

Хозяин понимал чувства гостя и не торопил время.

– Павел, не надо так переживать. Я тебе обещаю, все будет хорошо. Ты мне веришь?

Павел словно очнулся и взглянул в глаза Сыночку, тот выдержал взгляд.

– Ну, все, а то прямо какая-то кисейная барышня получилась. Ты же мужчина! Но я тебя прекрасно понимаю, прощаться с прошлым, какое бы оно ни было, всегда невыносимо тяжело, потому что ты невольно понимаешь, что с ним уходит и часть твоей жизни, но ведь с тобой остаются воспоминания. Павел, посмотри на меня. У тебя есть одна вещь, которая мне сейчас очень нужна, ты мне ее отдашь?

– Да, отдам, – не своим голосом ответил Павел.

– Теперь медленно открой пакет и вытащи из него твою любимую игрушку – плюшевого медвежонка, и отдай его мне.

С этими словами Сыночек протянул руку, в которой тотчас оказалась старая игрушка. Он подошел к столу и, взяв нож для бумаги, вспорол животик медвежонка, запустив в него длинные красивые пальцы, через мгновение достал перстень необыкновенной красоты.

– Павел, ты знаешь, что это такое? Это – фамильная реликвия, обладатель которой считается главой рода. Ты, Павел, – единственный имеешь право носить это звание. Сейчас тебя многие ищут, так как род очень богатый и есть за что бороться. Ты меня понял?

– Нет, не понял! – закричал Павел. – Зачем ты меня вытащил из моей жизни. Она меня всем устраивала, я к ней пришел не за один день и сроднился, мне большего не надо. А теперь что я буду делать?

– Ты не хочешь быть графом?

– Я не знаю, что это такое и нужно ли мне это.

– Зато я знаю, что это такое и для чего это надо и что с этим делать. Понял? Не хочешь, не надо. Я стану графом Суворовым, тем более, что до сегодняшнего дня у меня даже имени не было.

И Сыночек одел перстень на свой палец, вытянув руку, начал любоваться игрой драгоценного камня.

– Ну что? Графское сердце не екнуло еще?

Павел, словно окаменел, не мог ни двинуться, ни произнести ни слова, он не отрываясь смотрел на перстень.

– Сейчас ты полностью в моей власти. Велю, и твоих косточек не найдут. Не найдут ни одного документа, который мог бы подтвердить, что когда-то родился и жил на земле Пал Палыч Суворов. Хочешь?

– Так что твоя душенька желает: быть графом, объединить и возглавить прославленный род или исчезнуть навсегда? Определяйся, а то для меня очень большой соблазн.

С этими словами Сыночек снял с пальца перстень и вплотную подошел к креслу, где сидел бедный Павел ни живой, ни мертвый.

– Протяни правую руку, и я надену на твой палец кольцо, которое всем будет говорить, что род Суворовых жив.

Кольцо было надето и глава рода почувствовал какое-то незнакомое, неожиданное для себя чувство, он не мог описать его словами, но что-то словно вернулось к нему. Может быть, сила его предков?

Сыночек не отходил от кресла и внимательно наблюдал за метаморфозой Павла. Когда тот немного успокоился, Сыночек оперся руками о ручки кресла и стал медленно наклоняться к Павлу со словами:

– Ваше сиятельство, поздравляю вас. Как вы думаете, Ваш слуга заслуживает награды?

У Павла округлились глаза, и он врос в спинку кресла. Он понял, что от него хотят. Первая мысль была двинуть Сыночку в морду, но слова того лились словно мед, обволакивая его с головы до ног.

Он близко увидел лицо Сыночка, его глаза от предвкушения удовольствия были закрыты, длинные и пушистые ресницы отбрасывали темные тени на щеки. Лицо неумолимо приближалось.

Павел от безысходности и отвращения зажмурился. Он почувствовал легкое прикосновение мягких губ и нежный запах лимона. Сказать, что ему было противно, так нет, только спросил: