Иллюзия

– Ни фига себе, – только и смог произнести.

Надо сказать, что Пал Палыч был человеком продвинутым, много читал и неплохо разбирался в мистике и имел в друзьях известного мага, победителя одной из «Битв экстрасенсов». Раньше они вместе в одном НИИ протирали штаны и немного дружили, а затем их дорожки разошлись. Вован полностью ушел в экстрасенсорику и Палыча агитировал с собой, но тот заупрямился и остался в институте с наивной надеждой на возрождение отечественной науки. Теперь же стало ясно, кто из друзей оказался дальновиднее, – друг процветал, оброс богатой клиентурой, имел крутую машину, престижную квартиру и молодую жену, а Палыч продолжал проживать в хрущобе, был старым холостяком и работал курьером.

Увиденное им сразу классифицировалось как привидение, не иначе. Поборов первое потрясение, он обратился к призраку с наигранной шутливостью, хотя, если честно сказать, внутри все похолодело и тряслось мелкой дрожью.

– Милочка, за чем пожаловали?

– Дело у меня важное, не откажете?

– Ну, говори. Внимательно слушаю.

– Обещаете выполнить?

– Непременно.

– Утром на столе найдете записку, там будет все сказано, а сейчас мне пора.

Превратившись в легкое облачко, она исчезла. Палыч потер глаза, сплюнув в сторону, подумал вслух:

– Нечего на ночь пить, а то мерещится незнамо что. Утро разбудило его ярким солнцем и веселым щебетанием воробьев за окном. Как одинокий человек, Павел тянулся к общению и поэтому прикармливал всякую живность, чтобы заполнить саднящую пустоту в душе. Разглядывая пожелтевший от времени потолок, он размышлял на тему: приснилось ему ночное происшествие или это была явь. Решить задачу просто – надо подойти к столу. И он подошел.

Пал Палыч несколько раз перечитал текст и никак не мог поверить в реальность происходящего. В записке было несколько строк.

«Меня зовут Елизавета Николаевна Кострова. Прошу Вас позвонить по этому номеру телефона и сказать моей сестре Татьяне следующее: «ОНО ПОД КРЫШКОЙ РОЯЛЯ». С надеждой, Ляля».

Он бесцельно походил кругами по комнате и принял решение звонить Вовану, он уж точно все грамотно разрулит.

Товарищ, предвкушая нарыть прекрасный материал на тему о существовании призраков и как следует отпиариться, прибыл почти мгновенно. Ругая бестолковых пешеходов, он орал басом:

– Палыч, представь, прут прямо под колеса, словно бессмертные! Ужас какой-то! Ну давай, показывай реликт.

Вован решительно набрал номер и, отрекомендовавшись, сказал:

– Я хотел бы передать вам сообщение от вашей сестры Елизаветы…

На другом конце сразу же повесили трубку. И сколько друзья ни набирали номер, все время слышали короткие гудки. Вовану это дело надоело и, сказав другу, что надо меньше пить, улетел к своим пациентам. Время – деньги!

Прошел день, а мысль и данное слово не давали Палычу покоя и поздно вечером, осмелев, он снова набрал указанный номер телефона. Услышал длинные гудки, долго никто не подходил, и он уже хотел повесить трубку, как услышал тихий женский голос:

– Да, вас слушают.

Палыч так разволновался, что начал заикаться. Сначала он сказал, что хочет поговорить с Татьяной Костровой, потом интуитивно назвал Елизавету подписанным именем Ляля, и ему поверили.

Они встретились на станции метро «Проспект Мира» у колонны. Палыч сразу же отдал записку, Татьяна заплакала, сказала, что у нее была сестра Елизавета, но все домашние звали ее Ляля. Случилось несчастье – сестра погибла в междоусобных войнах за наследство. Однозначно это было убийство, но она успела спрятать важные документы. Где, никто не мог найти. Теперь все ясно, они под крышкой старого рояля на заброшенной даче. Прощаясь, Палыч спросил Татьяну:

– Случайно у вас нет фотографии Ляли?

– Есть, – и Татьяна, открыв портмоне, показала фото умерший сестры.

Пал Палыч узнал в ней свою ночную гостью.

Татьяна быстро удалялась и вскоре совсем скрылась из виду, смешавшись с плотной толпой пассажиров подземки. Пал Палыч так и остался стоять около колонны, думая вслух:

– Ни фига себе. Я ей целое состояние отдал, а она в ответ и спасибо не сказала. Могла бы как-нибудь в денежном эквиваленте отблагодарить. Хотя бы чисто символическую сумму дать на радости. Пойми теперешних людей.

Павел заметил, что прохожие стали на него оглядываться. Он тяжело вздохнул. Залез в карман куртки и вытащил помятую купюру, посмотрев на нее, решил, что ему необходимо сгладить моральную травму возлиянием. Мысль о том, что он выполнил свой долг, и справедливость восторжествовала, как-то его не особо грела. Клялся ведь, что больше не будет пить, но переживания последних дней снимали запрет.

Павлу снился страшный сон, что он ползет по пустыне, обессилев от жары и жажды, которая мучила его ужасно, в тяжелой голове мелькнула мысль, что водка точно была паленой. Вокруг него были змеи, которые сновали в разных направлениях, отчего он никак не мог сосредоточиться и принять верное решение. Вдруг на вершине близлежащего бархана возникла тонкая женская фигурка вся в белом и стала махать ему рукой и звать каким-то странным, протяжным голосом:

– Павел, Павел, Павел…

Пал Палыч с трудом проснулся, но голос, звавший его, все еще слышался. Он открыл глаза и опять увидел в дверном проеме знакомую фигуру Елизаветы, вот она и звала его. Павел сел на кровати и протер глаза, призрак не исчез.

– Ну, что тебе еще надо?

– Ты отдал мою записку не тому человеку.

– Как не тому? Сестре твоей отдал – Татьяне.

– Это была не Татьяна, а совсем наоборот, самый злейший наш враг – Мария.

– Ну и что? А я при чем здесь? Не ввязывай меня в ваши дрязги. Ты думаешь, я не смогу на тебя управу найти? Ошибаешься. Очень даже. Денег не пожалею – в семи монастырях закажу службу заупокойную, так сразу присмиреешь. Поняла?

– Павел, помоги… – и с этими словами привидение исчезло.

Утро было кошмарным. Голова раскалывалась. Лил нескончаемый дождь. Методично и невыносимо громко каркала противная ворона. Павел лежал с открытыми глазами и боялся пошевелиться, каждое движение вызывало волну тошноты.

– Все. Завязываю. Больше ни капельки. Никогда. Такие страдания из-за минутной слабости. Так и до «белочки» можно допиться, а ночью-то, что было, не она ли?

Неожиданно зазвонил телефон. Его громкие трели раскололи голову ровно пополам.

– О Боже, какие муки терплю!

Телефон не унимался. Надо было как-то прекратить это истязание. Еле встав с постели и держась одной рукой за стенку, а второй за голову, Павел, качаясь, добрался до ненавистного телефона. Аппарат был старый, советских времен, уже несколько раз перетянутый скотчем, так как не единожды падал на пол. Но живучий, гад, не то, что нынешние. Павел сполз по стене на пол и взял трубку.

– Да!

– Павел, помоги…

– Твою мать… – и швырнул телефон о противоположную стену.