Imago

– Будет, когда завтра тебя навестит тетушка Похмелье, - язвительно фыркнула Филиппа, прислоняясь плечом к стене. Волосы падали ей на лицо, закрывая один глаз.
– Дай сюда, - она потянулась за спиртным, но узкое горлышко ускользнуло от ее пальцев. Призм отвел руку с зажатой в ней бутылкой и опустил низко, почти до самой земли, не глядя на девушку.
– Роб, - в голосе Арклайт недобро загрохотал камнепад, - отдай.

– Филиппа, сделай одолжение - оставь меня в покое, - выплюнул Роберт, отворачиваясь, и вновь потянулся было к бутылке, однако не успел даже коснуться губами прохладного стекла: Сонтаг тигрицей подскочила к нему и ударила по запястью, не сильно, но у его девушки весьма тяжелая рука; пальцы невольно разжались, бутылка упала у его ног на глянцево блестящую недавним дождем траву, расплескивая портвейн. Он залил Призму ботинки, темной лужей растекался по тропинке; напоенная влагой земля не спешила его впитывать. Филиппа брезгливо отшвырнула бутылку подальше, поддев ее носком ботинка, и замерла перед Робертом, уперев руки в бедра. Мужчина не смотрел на нее, мерклый взгляд Призма плавал в лужице разлитого напитка вместе с побледневшей луной. Губы горели привкусом портвейна.

– Ну вот, почти половина пропала зря, - заметил он с безрадостным хриплым смешком, поднимая на Филиппу припухшие глаза. Обнять бы ее покрепче… Но мутант сидел, не двигаясь, вцепившись в пластмассовые подлокотники. Арклайт стояла перед ним, неприступная и непоколебимая, как горный ледник, и ее черты казались полустертыми в мглистой темноте. Наклонившись, она толкнула мутанта в грудь, вынуждая его откинуться на спинку стула, и, перекинув через него ногу, оседлала мутанта вместе со стулом, скрипнувшим под двойным весом. Ее колени сжали ноги Призма, и ладони Роберта сами легли ей на талию, мягко удерживая. Мужчина просунул большие пальцы за ремень шорт Филиппы. Она не возражала, но жестко ухватила его за подбородок, сплющивая щеки, и притянула к себе. В ее взгляде, трепеща, мерцала искорка, похожая на фиолетового светлячка.

– Это что, - Сонтаг кивнула на поблескивающую в траве бутылку, - новая версия старой песни? Собирался выжрать все в одиночку?
– девушка неодобрительно причмокнула губами.
– Наверное, это я на тебя плохо влияю. Ведь… - она глубоко вздохнула, выдохнула в сторону, туда, где на фоне атласно-гладкого неба черным трафаретом темнел лес.
– Пока я… Пока мы с тобой не сошлись, ты был обычным стеклянным чудиком. А теперь ты чудик с придурковатой подружкой, из-за которой тебя в самое пекло швыряет.

Лицо Призма исказило гримасой брезгливости.

– Едва ли в этом есть твоя вина. Я… должен был понимать, что все не может быть так легко. Слишком хорошо, чтобы быть настоящим, просто на грани бреда. Как будто я был пьян, а теперь вернулась тетушка Похмелье и пинком отправила меня обратно, в реальный мир. Может, - добавил Роберт с сухим, трескучим смешком, - когда я проснусь, и тебя не будет, и окажется, что все это я выдумал. Ну, кроме этого, - он чиркнул пальцем по забинтованной шее, - это-то никуда не денется.

– Знаешь, я тоже исчезать не собираюсь. Ты же без меня совсем загнешься. Еще и надираешься в одиночку, фу!

– А я и не один. Здесь со мной и мистер Стул, и мадам Стена, очень, должен признать, стойкая дама. Оба молчаливые, не клянчащие выпивку, ну, самородки просто, а не собутыльники. Они не жалеют, не сочувствуют, не дают советы; им все равно, - для наглядности Роберт стукнул кулаком по стене.
– Слышишь? Им абсолютно похер, что со мной будет. Как и мне. Сдохнуть бы уже побыстрее, чтобы тебя не мучить и все, - Призм с грустной улыбкой коснулся щеки Арклайт. За глазами собиралась боль, тянулась по всей голове колючей проволокой, свиваясь в шипастые клубки.
– Ты… потерпи, немного осталось, не эта дрянь меня прикончит, так Эссекс. Этот мудак, наверное, счастлив…

– А я?
– тихо промолвила Филиппа.
– Меня счастливой ты, значит, сделать не хочешь?

Призм не ответил. Алкоголь превратил мысли в кисель, лениво перекатывающийся по краю сознания, усталость грызла его, точила изнутри, а взгляд Арклайт был исполнен такой тоской, что хотелось завыть. Проклятье! Он ведь пытался! Действительно пытался, а много ли толку с этих попыток?

– Ну… ты и без меня найдешь, чем заняться.

– Да ты, похоже, и “деревянный костюм” себе успел подобрать, - отчеканила Арклайт, - только вот, знаешь, на покойника ты плохо смахиваешь. Мертвецы, как правило, портвейн не глушат, а пока вы бегаете, сэр, я от вас не отстану, - она взяла его лицо в ладони. Мутант с удивлением заметил, что на ее ресницах туманно мерцают слезы.
– Неужели ты думаешь, что я брошу тебя сейчас, когда я действительно тебе нужна? Как ты можешь меня оставить, когда так мне нужен?
– рука Сонтаг переместилась на живот, и уголки губ приподнялись в дрожащей, чуточку застенчивой улыбке.
– Не поверю, что ты готов сдаться так просто и отказаться от того, что у нас с тобой получилось.

========== Cinco ==========

Беременность Арклайт на раннем сроке давала о себе знать легкой тошнотой по утрам, неприятием некоторых запахов, в частности: жареного мяса и брокколи, и первыми признаками депрессивного синдрома, наблюдавшегося у Призма. Собственная немощь, неуверенность в будущем, тревога за эмбрион и за Филиппу отразились повышенной возбудимостью, мрачно-раздражительным настроением и пристрастием к бурбону и портвейну, совершенно противопоказанным при употреблении некоторых препаратов, которые мистер Синистер рекомендовал Роберту. Призм выпивал украдкой, таясь и от Эссекса, и от Арклайт; запрещенные напитки получал от Гарпуна, чья снисходительность приводила Натаниэля в раздражение. Из-за подобного недальновидного мягкосердечия все усилия пойдут прахом, однако прибегать к изоляции не хотелось; в одиночестве и без того хрупкое, как подтаявшая на солнце льдинка, душевное равновесие Призма может не выдержать. Синистер уже снабжал его антидепрессантами, пока что в малых дозах, но если по мере развития плода Арклайт состояние Роберта будет ухудшаться, придется прибегнуть к крайним мерам. Натаниэль потратил слишком много времени и сил на этого мутанта, чтобы все закончилось так глупо и бесславно, тем более, что стресс и нервное потрясение могли спровоцировать у Филиппы выкидыш, и ученый не мог позволить себе рисковать этим ребенком. Он - истинный результат его манипуляций; все-таки несмотря на то, что кристаллическое тело Призма функционировало так же, как и обычное человеческое, и его эрективная функция и эякуляция были в норме, была крайне мала вероятность, что в том состоянии он был способен зачать ребенка, и то, что девушка забеременела непосредственно после операции, подтвердило предположения Синистра.

Впрочем, эта беременность - не более, чем удачное стечение обстоятельств, как для ученого, так и для Роберта. Бесплодие было одним из возможных побочных эффектов операции, и Призму очень повезло, что это его миновало. Хотя, разумеется, существовала вероятность, что Филиппа забеременела и от кого-то другого. Когда Натаниэль высказал это будущему отцу, его пульс подскочил, на виске взбухла жила, а лицо налилось кровью. Игла капельницы дернулась в сведенной напряжением руке, и острые черты ученого смягчило снисходительной улыбкой.

– Однако, тебе виднее, Роберт. Ты ведь знаешь Филиппу лучше меня.

Мисс Синистер, стоящая за спиной Призма, коротко и звонко чиркнула тонким каблучком по кафельному полу, и ее сложенные домиком пальцы под подбородком игриво затрепетали, вызвав у Натаниэля всплеск глухой досады.

Когда Призм ушел, пошатываясь, баюкая посиневшую от инъекций руку, Клодин заскочила на стол, закинув ногу на ногу, хотя совсем рядом стояла пара вполне приличных стульев. Она разливала чай, бледно-рыжий, совсем слабый, добавляла в него сахар, - по три кусочка, - и ликер, - пара чайных ложек на чашку. Мисс Синистер с задумчивым видом размешивала напиток, лязгая ложкой по стенкам чашки. По манерно отставленному мизинцу тонкой золотистой спиралью вилось кольцо.

– Признаться, мне не понятна эта трогательная забота о твоих… подчиненных, - заметила она, капризно надув губы, - ты так озабочен их здоровьем и личной жизнью, что становится даже противно.

– Отнюдь, - мужчина качнул головой, собирая инструменты. Ромбовидный кристалл в его лбу рдяно сверкнул.
– Большее неприятие у меня вызывают твои замечания, ненужные и неуместные.

– О, неужели? Так я нужна здесь не затем, чтобы увидеть, как правильно препарировать хомячков?
– Клодин жеманно фыркнула в свою чашку, насмешливо приподняв брови, тонкие, будто нарисованные на алебастрово-белой коже. Натаниэль позволил себе скупую усмешку.

– На данный момент ты нужна только для того, чтобы разливать чай. И весьма дрянной, должен заметить, - обронил ученый, сделав глоток. Самодовольное выражение на лице Клодин поблекло, возмущение заострило скулы, и рот сделался злым и узким. Гневно прищурившись, она со стуком поставила чашку на стол, однако не расплескала ни капли.

– Я тебе не прислуга, - заявила мисс Синистер, и удар каблука по полу прозвучал резко, звучно, словно выстрел. Матово-серебристые блики рассыпались по ее волосам, разметавшимся по точеным плечам, под надменно опущенными веками мелькали алые всполохи. Девушка отставила ногу, уперев ладонь в округлое бедро, и горделиво вскинула голову.
– Ты меня не для этого создавал!