Император и шут

— О Рэпе по-прежнему нет известий?

Инос слегка вздрогнула, но тут же справилась с волнением. Ее рука осталась неподвижно лежать на перчатке императора, щедро украшенной драгоценными камнями.

— Никаких, сир, — выдохнула она.

Тонкие губы императора раздвинулись в печальной усмешке:

— А ведь я приказал ему присутствовать. Ладно, подождем и посмотрим, кто правит в Империи, не так ли?

Новые улыбки и новые кивки; сенатору, недавно ставшему консулом, его хорошенькой жене...

— Ты знаешь Птицу Смерти? — поинтересовался Эмшандар. Его дикция была превосходной, несмотря на то что говорил он, едва шевеля губами.

— Нет, сир, что-то не припоминаю.

— Я имею в виду гоблина, которого привез с собой Калкор. У него вроде есть и другое какое-то имя, однако Хранители называют его Птицей Смерти, не объясняя почему.

Инос широко улыбнулась Кэйд, в паре с которой выступал сенатор Ипоксаг. Затем вновь заговорила с Эмшандаром:

— Гоблина я знаю, это Маленький Цыпленок Рэп упоминал, что это — его раб.

Император внимательно обшаривал взглядом залы, которые они проходили, поэтому продолжал разговор с Инос, не оборачиваясь к ней:

— Олибино в ярости. Он убежден, что гоблин — шпион. Будто бы сей зеленый юнец загримировался под импа и слонялся по тренировочным лагерям.

Инос с трудом сдержала неподобающий случаю смешок:

— Как можно перекрасить гоблина под импа? Вымочить его в крепком чае? — И она подарила маршалу Ити одну из своих чарующих улыбок.

— Колдовством, моя дорогая, колдовством.

Подозрения императора не понравились Инос, и, нарушая этикет, она, посмотрев ему прямо в глаза, без обиняков сказала:

— О нет! Извините, сир, но для гоблина быть гостем и в то же время быть шпионом — немыслимо.

К тому же глупо шпионить здесь, когда войска — там. В любом случае зимний холод и гоблинское упрямство вынудили Двенадцатый легион оставить перевал Пондаг, и это было самым унизительным отступлением импов за многие годы. Инос слышала, что в помощь потрепанным колоннам выслано подкрепление.

В глазах Эмшандара, продолжавшего внимательный осмотр присутствующих, зажегся огонек нетерпения. Однако вдове знаменитого сенатора он ответил на приветствие очень вежливым кивком.

— Знаешь, дитя, Рэп попросил предоставить ему полную свободу действии, и я сгоряча тут же согласился, а зря. Сегодняшний вечер следовало оговорить как исключение. — Эмшандар усмехнулся, будто вспомнил что-то. — Недавно у меня был Олибино, все возмущался насчет шпионажа. Так я предложил ему жаловаться непосредственно Рэпу. Этот курицын сын побелел как полотно и исчез!

Следующий танец был обещан Тиффи. Живой фанданго задумывался сразу после полонеза для того, чтобы очистить танцевальное пространство зала от пожилых пар. От быстрого танца прическа Инос растрепалась. Торопливо извинившись перед следующим по списку партнером, она поспешила в дамскую комнату, чтобы подобрать выбившиеся пряди.

Возвращаясь, Инос шла очень быстро, только что не бежала, и все же она мгновенно замерла на месте, едва почувствовала, что Рэп рядом.

— Рэп! — едва слышно произнесла она.

Инос стояла, боясь шелохнуться, не смея даже глаз поднять. Каким-то шестым чувством она поняла, что Рэп замер в проеме одной из дверей. Время словно остановилось. Было так тихо, что Инос ясно слышала биение своего собственного сердца. Уверенность, что фавн смотрит на нее, не исчезла.

Очень медленно Инос подняла голову, по-прежнему опасаясь взглянуть Рэпу в глаза. Неожиданно ей вспомнился лес и то, как она сталкивалась в чаще с диким оленем или лисой. Стоило ей сделать резкое движение — и животные убегали. А вдруг Рэп мгновенно исчезнет?

Он выглядел франтом не хуже иного кавалера, а может быть, даже и лучше. Таким она его себе не представляла. Туфли с серебряными пряжками, белоснежное трико с непременно вычурным гульфиком, отороченным кружевами, галстук с рюшами и бархатный фрак.

И, великие Боги, его волосы были уложены в гладкую прическу!

В конце концов она рискнула заглянуть в его глаза — дикие, они смотрели на нее с затаенной болью. Рэп уставился на Инос с немым желанием.

Татуировок вокруг глаз не было.

Вот это он сделал ради нее — в этом Инос не сомневалась. В прежние времена она никогда бы не смогла убедить Рэпа вот так вот нарядиться и причесаться, даже если бы он владел магией и умел колдовать.

Инос мягким движением вытянула руку и приблизилась к Рэпу на несколько шагов.

— Молчи, — тихо сказала она, держа свою руку протянутой, словно приглашая осторожную белку взять с ее ладони орешек. — Просто пойдем танцевать.

Рэп кивнул и сглотнул, будто галстук мешал ему дышать. Он робко подошел к ней, как будто девушка была призраком, который исчезает от малейшего прикосновения. Едва заметив, что он собрался что-то сказать, она качнула головой, не позволив ему сделать это.

Потом она неторопливым, но уверенным движением вынула свою танцевальную карточку, решительно разорвала ее надвое и бросила. Даже не взглянув на падающие обрывки, Инос снова протянула ему руку и улыбнулась. В ответ Рэп изобразил слабое подобие улыбки, и она поняла, что теперь все будет в порядке.

Ее кавалер терпеливо ждал. Бедняга побелел от ужаса, когда увидел ее с фавном, а Инос проплыла мимо него, не обратив на несчастного ни малейшего внимания.

Рэп будет танцевать с ней! Ни о чем ином Инос не думала. Колдуны, безупречные во всем, и в танцах являлись великолепными партнерами, грациозными и элегантными. Какой бы сложной ни была фигура танца, как бы ни обменивались партнеры партнершами, на какое бы расстояние ни расходились пары в вихре танца, Рэп не сводил глаз с Инос. Ни разу. Он молча плыл в танце и смотрел на нее с тем же немым страстным желанием.

Он танцевал, как эльф. Нет, лучше. Ночь пролетела как один миг, а Инос все танцевала с Рэпом. Менуэты и сарабанды, тарантеллы и мазурки, гавоты и куранты. Рэп был рядом!

За всю долгую, бурную ночь Инос вряд ли проронила хоть одно слово. Она улыбалась изумленным друзьям, она кружилась при обмене партнерами со знакомыми или незнакомыми мужчинами, но ни на миг она не сводила глаз с Рэпа. Этой ночью она танцевала только с ним. И уж в одном-то Инос была абсолютно уверена: какое бы еще несчастье ни уготовили ей Боги, они не смогут вычеркнуть из ее жизни эту ночь.