Император ярости

Что ж, меня это устраивает.

Я беру водку со льдом — и два ломтика лимона — из рук бармена, стоящего у одной из стен этого просторного, со вкусом обставленного главного зала. Делаю глоток, наслаждаясь жжением, скользящим по горлу.

И только тогда это ощущение накрывает меня. Как груз. Как тень.

Будто за мной наблюдают.

Я оглядываю зал, но никто не выделяется. Все погружены в беседы, слишком заняты показной роскошью и демонстрацией власти, чтобы обратить внимание на что-то ещё. Но ощущение не исчезает. Оно остаётся — глубоко под кожей, вынуждая сердце пропустить удар.

Бросаю взгляд через плечо и… тогда наши взгляды встречаются.

Он в тёмном костюме. Высокий, с мощными плечами, чеканным хищным лицом и пронзительными ледяными глазами.

…Он смотрит прямо на меня.

Оценивает.

Разрезает взглядом.

Я залпом допиваю водку.

Мал, кузен Кензо.

Узнаю его сразу — не потому, что мы встречались раньше, а потому что, как говорится, знай врага в лицо.

Делаю вид, что просто осматриваю зал, прежде чем снова позволяю взгляду задержаться на нём.

Что-то ледяное скользит вниз по позвоночнику, когда его мрачная, зловещая аура медленно, но неотвратимо заполняет пространство вокруг.

Этот тёмный костюм. Эти холодные, острые глаза. Манера держаться — хищная, осторожная, как у пантеры, застывшей в тени и ждущей подходящего момента для прыжка. И прямо сейчас его цель — я.

Сердце на мгновение сбивается с ритма.

Чёрт.

Я делаю ещё один глоток, стараясь сохранить на лице маску безразличия, и начинаю лавировать сквозь толпу. Чувствую его взгляд на себе каждую секунду, будто давящий груз на плечах.

К счастью, я замечаю Исаака, второго человека после Кира, и устремляюсь к нему. Вливаясь в его разговор, я украдкой бросаю взгляд через плечо.

…И тут же сталкиваюсь глазами с Малом. Он всё ещё смотрит на меня.

Будто наблюдает. Ожидает.

Готовится.

5

ФРЕЯ

Что-то не так.

Прошёл почти час с начала этой чёртовой вечеринки, а ощущение всё ещё не уходит — странный, покалывающий холодок на затылке, будто за мной следят. Я всегда умела чувствовать такие вещи, улавливать тонкие изменения в энергии, которые другие игнорируют. Это техника выживания — навык, который я отточила, растя в мире, где опасность таилась за каждым углом.

Но это… Это другое.

Каждый раз, когда я оборачиваюсь, ожидая встретить пронзительно-ледяной взгляд, сверлящий мою душу?

Ничего.

Ни хрена.

Будто я ищу призрака.

Делаю глоток, в сотый раз оглядывая зал. С тех пор, как я пришла, толпа выросла, приглушённый гул голосов сливается с мягким звоном бокалов и приглушенными шагами по мраморному полу. Всё очень цивилизованно. Витрина власти и богатства, замаскированная под праздник.

Но под поверхностью что-то тёмное. Я это чувствую.

Мои пальцы сжимают стакан, взгляд невольно цепляется за Аннику и Кензо. Они в центре зала, окружённые небольшой группой безупречно одетых гостей, смеющихся над шуткой, которую только что отпустил Кензо. Улыбка Анники безупречна, её смех лёгок и непринуждён. Но я знаю её достаточно хорошо, чтобы увидеть, как под всем этим скрывается напряжение.

Она этого не хочет. Она никогда этого не хотела.

Эта мысль вспыхивает гневом, но я его подавляю. Сейчас не время.

Делаю ещё один глоток водки, чувствуя, как алкоголь жжёт горло, и снова оглядываю зал. Ощущение никуда не исчезло. Более того, оно усилилось. Будто сам воздух пропитан чем-то, чему я не могу дать название.

Это пугает.

Я поворачиваюсь обратно к бару, надеясь, что ещё один напиток поможет успокоить нервы, но тут в поле моего зрения вплывает чья-то фигура, загораживая обзор.

Сота Акияма.

Как всегда безупречно одет, костюм сидит идеально, серебристо-белые волосы гладко зачёсаны назад — естественная, властная элегантность, которая привлекает внимание. В его облике есть что-то от старых японских гангстеров: традиционные татуировки ирэдзуми, выглядывающие из-под манжет.

И отсутствующий мизинец.

Юбитсуме.²

Значит, когда-то Соте пришлось загладить вину перед своим оябуном — боссом, прежде чем он сам взобрался на вершину. А когда тебе нужно загладить вину перед главарём якудза?..

Ты сам отрезал себе мизинец.

У Братвы репутация жёсткой организации. Но якудза, чёрт возьми, переопределяет это слово.

Из вежливости я выпрямляюсь, когда он приближается. Он улыбается, негромко посмеивается и качает головой, останавливаясь передо мной.

— Я ценю жест уважения, но в нём нет необходимости, мисс Холм.

Приподнимаю бровь. Сота улыбается.

— Вы удивлены, что я знаю, кто вы.

— Немного, да.

Он кивает.

— Сегодня на вас смотрело много людей, не так ли, мисс Холм?

Я бросаю взгляд на свой наряд.

— Я… замечала интерес.

Сота тихо смеётся.

— Уверен. И думаю, что это было частью вашего замысла.

Я прочищаю горло.

— Сота-сан, если мой наряд вас чем-то оскорбил…

— Вовсе нет, мисс Холм, — говорит он с той же вежливой улыбкой. — На самом деле, думаю, этой вечеринке — если мы вообще можем её так назвать — не помешал бы такой вот укол в разговор.

Я ухмыляюсь.

— Благодарю.

Он наклоняет голову.

— Я тоже смотрел на вас.

Сота поднимает руку.

— Но не по каким-то неподобающим причинам, можете не волноваться. И не по тем же причинам, что остальные. Нет, мисс Холм, я смотрел на вас, потому что слышал о ваших… талантах.

Я снова делаю глоток, сжав губы.

— Я не уверена…

— В частности, в области работы с компьютерами и добычи информации.

Ощущаю, как щёки слегка разогреваются.

— О?

Сота снова кивает.

— В моей семье есть человек с похожими способностями. Возможно, вы встречали Мала Улстэда?

Я с усилием подавляю дрожь, скользящую по позвоночнику.

Нет, но он смотрит на меня так, будто хочет либо с живой содрать кожу, либо трахать всю ночь. А может, и то и другое — в таком порядке.

— Не уверена, что имела честь, — говорю с натянутой улыбкой.

— Ах, ну, он весьма хорош в том, что делает.

Интересно.