Императорские изгнанники

– Как ты думаешь, это будет постоянное изгнание?
– спросил Катон.

– Нерон молодой человек. Я бы поставил хорошие деньги на то, что он заведет новую любовницу в течение месяца.

– Значит, мы застрянем с ней.

Они вошли в покои претора, и Аполлоний повел Катона наверх и на проход с балюстрадами, выходивший во двор. Посередине был широкий балкон с высокими дверями, ведущими в таблиний претора. Когда они вошли, Катон оглянулся и увидел, что комната большая, просторная и хорошо освещенная. Измученный мужчина в льняной тунике пытался сосредоточиться на вощеных дощечках, разложенных на его столе. На кушетке у одной из боковых стен сидела молодая женщина. Перед ней стоял низкий столик, на котором стоял стеклянный кувшин с мелким рисунком и тарелка с небольшой выпечкой, к которой, похоже, никто не прикасался.

Женщина посмотрела на Катона и его спутника. Ее глаза были темными, как черное дерево, а кожа – бледной, почти белой. Ее волосы были прекрасными, светлыми и неуложенными, в отличие от почти всех других известных женщин Рима. Они были даже короче, чем как ему показалось, когда он видел ее в императорской ложе на скачках колесниц, так что это выглядело даже как-то по-мальчишески. Ее лицо было четко очерченным, с курносым носом и красивыми губами. На ней была простая синяя стола из мерцающего материала; «Скорее всего, шелк», - подумал Катон. Ее руки были стройными, как и та часть ног, которую он мог видеть. Ее сандалии также были синего цвета, с изумрудом в навершиях. Стола была достаточно свободной, чтобы открывать часть красивого бюста, но оставляя стройный изгиб талии над бедрами скрытым от стороннего взгляда. Его общее впечатление заключалось в том, что, хотя она была бесспорно весьма красивой, она не производила на него впечатление того типа красавицы, которую император считал бы достойной, чтобы бросить вызов Сенату и народу Рима и жениться на ней. Не то чтобы у Нерона вообще была кишка, чтобы довести это дело до конца.

Клавдия Актэ взглянула на Катона, прежде чем обратиться к Аполлонию.
– Это тот, о котором ты ранее говорил?
– ее акцент был нейтральным, но всеже не мог скрыть ту резкость некоторых звуков, присущих тем, кто вырос в районе Субуры.

Аполлоний заставил себя сохранять невозмутимое лицо, отвечая почтительным тоном.
– Госпожа, это префект Квинт Лициний Катон, недавно назначенный командующим гарнизоном на Сардинии.

Катон нахмурился.
– Я могу говорить за себя, благодарю.

Аполлоний искоса взглянул на него, и уголки его рта приподнялись в слабой улыбке, когда он прошептал: - Она вся твоя…

Клавдия указала на Катона.
– Значит, ты отвечаешь за эту лодку, которая доставит меня на Сардинию. Я была бы благодарна тебе, если мой багаж был бы погружен в сохранности. Могу заверить тебя, что если твои лоботрясы повредят какое-либо мое имущество, я призову тебя к ответственности за это.

Катон почувствовал, как в его груди вспыхивает негодование. Он открыл рот, чтобы ответить, но она продолжила, прежде чем он успел произнести хоть слово.

– Еще одна вещь. Я хочу, чтобы ты убедился, чтобы у нас были приличные повозки, чтобы перевезти меня и мои вещи, когда мы доберемся до острова. Те, что привезли меня сюда, были немногим лучше сломанных фермерских телег. Я прочувствовала каждую колею, которую мы проехали. Так ты найдешь мне что-нибудь приличное и приготовишь подушки, чтобы я могла нормально возлежать, это понятно?

Катон сглотнул и взял себя в руки.
– Госпожа, я солдат, а не судовой служащий, и я ...

– Меня не волнует, кто ты. Просто делай, как я говорю, и делай это расторопно.

Он посмотрел в ответ, и она подняла брови.

– Хорошо? Так чего же ты ждешь? Перестань стоять здесь, как городской дурачок, и продолжай исполнять свои обязанности.

Он взглянул на Аполлония, который смотрел на свои калиги, пряча улыбку. Претор рискнул ненадолго поднять голову; он поймал взгляд Катона и закатил глаза.

Катон втянул воздух и ответил как можно спокойнее.
– Я лично позабочусь о вашем багаже. Между тем, мой друг Аполлоний исполнит каждое ваше желание, пока я не сообщу, что мы готовы отплыть. Будет ли это удовлетворительным?

Аполлоний резко поднял глаза.
– Какие?

– Теперь, если вы меня простите?
– Катон вежливо склонил голову.

– Хорошо, ты свободен. Но не заставляй себя долго ждать. Не знаю, сколько еще я смогу терпеть лишения этого места…

Катон вышел из комнаты. Он слышал, как Аполлоний взмолился о ее снисхождении и поспешил за ним. Они прошли по балкону, не произнеся ни слова, пока не отошли на безопасное расстояние, затем Катон остановился и повернулся к своему товарищу. Они оба помолчали, прежде чем разразиться спонтанным смехом.

– Благостные боги… - пробормотал Катон, пытаясь прийти в себя.
– Я никогда не думал, что когда-нибудь пожалею Нерона. Но это?

– Я знаю. Подозрительный человек мог бы подумать, что он тайно заплатил толпе и сенаторам, чтобы те подорвали ее авторитет.

Катон подумал, что это могло быть вполне реальной версией. Это означало бы, что она владела своим любовником, и он не осмеливался открыто бросить вызов. Из его наблюдений за Нероном было ясно, что он был непостоянным и безвольным человеком, однако же, будучи настолько покоренным женщиной, что он пообещал ей одно в лицо, а за ее спиной замышлял сделать противоположное… Это попахивало трусостью самого низкого сорта, если это стало результатом его интриг. То, что такой человек управлял Империей, настораживало.

– У нее должны быть какие-то искупительные качества, - предположил Катон.

– О, я уверен, - кивнул Аполлоний.
– То, что ей может не хватать с эстетической точки зрения, она может компенсировать техникой. Такие женщины могут играть с мужчинами, как на флейте, если ты понял, о чем я.

Катон стряхнул неприятный образ, созданный его товарищем.
– Что ж, мы застряли с ней и ее очаровательными германскими друзьями на столько времени, сколько потребуется, чтобы сопроводить ее на ее виллу. Ты занимай ее, а я позабочусь о ее багаже.

– Занимать?
– вздрогнул Аполлоний.
– Я уверен, что претор тоже вполне справится с этой работой.

В этот момент на балконе появился сам претор. Оглянувшись с пораженным выражением лица, он заметил их и поспешил к ним.
– Помилуйте, - прошипел он, - вытащите ее отсюда! Чего бы это ни стоило, просто сделайте это.

– И сколько же это стоит?
– спросил Аполлоний.

Претор внимательно осмотрел его лицо, чтобы убедиться, что предложение было искренним.
– Пятьдесят сестерциев.

– Денариев, - возразил Аполлоний.

Катон быстро подсчитал в уме: зарплата легионера за два месяца.

– Тогда двадцать денариев.

– Хорошая попытка!

Трое мужчин повернулись и увидели Клавдию, стоящую на пороге балкона.

– Почему вы тут стоите и сплетничаете вместо того, чтобы выполнять мои инструкции?

– Двадцать пять денариев, - прошипел претор.

– По рукам, - подмигнул Аполлоний Катону.
– Я проведу ей веселую экскурсию по Остии. К тому времени, как мы доберемся до корабля, она будет слишком уставшей, чтобы доставить нам много хлопот.