Императорские изгнанники

– Так-то оно так, но я должен думать о своем пропитании, если мы выживем. Когда бой закончится, именно я останусь без средств к существованию, если моим повозкам будет нанесен какой-либо ущерб, не так ли?

– Тогда будем надеяться, что враг не подойдет достаточно близко, чтобы повредить их, а? Где твое оружие?
– Катон оглядел остальных погонщиков мулов, сидящих вместе перед другими повозками.
– Почему твои люди не вооружены? Я отдал приказ, чтобы каждый занял свое место на боевой линии.

– А вот это уже другой вопрос.
– Барканон ткнул большим пальцем в свою костлявую грудь.
– Нам платят за перевозку грузов, а не за сражения. Если вы просите меня и моих ребят взять в руки оружие, это будет стоить дополнительных денег.

– Я не прошу тебя. Я приказываю тебе.

Барканон покачал головой.
– У вас нет права. Мы не ваши солдаты.

Катон устал и быстро терял терпение. Казалось невероятным, что он должен обсуждать такой вопрос, когда они окружены врагом, решившим уничтожить их.
– Вы будете делать то, что я скажу. Теперь доложись опциону Микию и возьми оружие для своих людей.

Он уже собирался отвернуться, но Барканон аккуратно встал на его пути.
– Мы ничего делать не будем. Пока мы не договоримся об условиях.

– К Плутону твои условия, - прорычал Катон. Он схватил его за складки туники и заставил отступить на несколько шагов, пока тот не врезался в один из столбов сторожевой башни.
– Я разъясню тебе свои условия. Ты будешь делать то, что я скажу, фурии бы тебя побрали. Если ты не сделаешь этого или доставишь мне еще больше неприятностей, я вышвырну тебя и твоих людей из форта, и ты можешь разбираться с врагом сам. Ты меня понял?

Глаза Барканона расширились от страха, и он энергично кивнул.

– Д-да, господин. Не нужно мне угрожать. Я всего лишь человек, пытающийся заработать на жизнь.

– Тогда, заработай и купи себе оружие, во имя Юпитера, иначе прибыли – это последнее, о чем ты будешь думать.

Катон разжал хватку и с отвращением отпрянул от погонщика. Он повернулся и направился на вал рядом с воротами, где Массимилиан опирался на парапет между двумя щитами.

– Есть что доложить, центурион?

– Нет, господин. Там все затихло. Думаю, долго так не будет.

Катон посмотрел на бархатное небо. Самые яркие звезды уже были видны, но луны не будет еще несколько ночей. Это было явно в пользу врага, который сможет подобраться к форту прежде, чем его заметят. Время нападения было менее определенным. Терпеливый командир позволил бы своим людям поесть и отдохнуть в течение ночи, пока он посылал бы вперед застрельщиков, заставляя защитников быть начеку, чтобы они были напряжены и измотаны, когда начнется настоящая атака. Однако предводитель разбойничьего отряда должен был знать, что дымовой сигнал с заставы был получен и что колонны помощи, возможно, уже идут на помощь защитникам, предотвращая любую возможность атаки на рассвете.

– Думаю, они будут держать нас в напряжении в течение нескольких часов, прежде чем попытаются что-то предпринять. Убедись, чтобы люди и животные были сыты.

– Да, господин.
– Массимилиан повернулся, чтобы указать на мулов, которые громко ржали из одного из углов форпоста, где они были привязаны.
– Корыто иссякло, а у этих попрошаек неистовая жажда. Они будут продолжать в том же духе, и будет становиться все хуже, чем сильнее они будут хотеть пить.

Катону некогда было думать о благополучии тягловых животных.
– Ну и что?

– Чем больше шума они будут производить, тем труднее нам будет услышать врага, когда он приблизится к форту.

– А это уже совсем нехорошо.

– Именно так господин. Значит, мы можем либо дать им еще воды, либо смириться с шумом, либо заставить их замолчать.

– Нам может понадобиться вся вода, которая у нас осталась, - ответил Катон.
– Им придется обойтись без нее. Если мы переживем ночь, они нам понадобятся. Пока оставим их. Скажи дозорным, чтобы держали ухо востро. И возьми несколько вязанок хвороста, перевязанных тряпками, на случай, если нам понадобится освещение перед нашей линией обороны.

– Да, господин.

Катон на мгновение посмотрел через вал на врага, прежде чем продолжить.
– Выставь по два человека на каждой стене и по два в башне. Остальные могут отдыхать у подножия вала. Мы сменим часовых около полуночи. Ты несешь первую вахту.

– Слушаюсь, господин.

Они обменялись кивками, и Катон спустился вглубь аванпоста и прошел к хижине, где Микий и его ополченцы ели у маленькой железной печки. При его приближении они поднялись на ноги.

– Спокойно ребята. Есть запасной паек?

Микий предложил ему свою ложку, и Катон кивнул в знак благодарности. Он поднял ее и понюхал, затем попробовал ложку густого рагу, прожевал кусок мяса и проглотил.
– Это свинина?

– Дикий кабан, господин. Они есть в лесу у родника. Вчера я завалил свиноматку, и одновременно мы нашли ее поросят. Туши висят в задней части сарая.

– И ты забыл рассказать о них Массимилиану и его людям?

Микий улыбнулся.
– Он не спрашивал, господин.

– Тогда я предлагаю тебе быть хорошим товарищем и позволить его людям разделить мясо. Важно хорошо поесть перед боем.

– Да, господин, я прослежу за этим.

Катон ел быстро, с удивлением обнаружив, что приправа к тушеному мясу придает ему прекрасный вкус. Он поскреб дно и стенки котелка, чтобы набрать последнюю ложку, и вернул ее Микию.
– Спасибо. Я посплю немного. Не забудь, что я сказал насчет мяса.

– Конечно, господин.

Он нашел себе место у подножия вала, откуда его было видно при свете пламени под плитой, затем улегся и закрыл глаза. Он не шевелился и легко дышал. Он устал, мысли его неслись вскачь, но он знал, что это плохой пример для людей, если они увидят, как он волнуется и постоянно бодрствует в ожидании нападения. Лучше бы они видели, как он спокойно дремлет.

Хотя его глаза были закрыты, его уши мало что упускали. Кроме блеяния мулов и негромкого потрескивания пламени походного и сигнального костров, в тесном помещении заставы слышалось бормотание разговоров между людьми. Некоторые голоса были встревоженными, но большинство звучало спокойно, и даже слышался смех, пока кто-то не завел бравурную песню о рогоносце-мельнике и его развратной молодой жене. Его товарищи присоединились к нему, пока песня не дошла до юмористического завершения, и все они разразились хохотом. Катон полуприоткрыл глаза и увидел, как один из людей Микия несет две небольшие кабаньи туши к ауксиллариям, которые были заняты разжиганием собственного костра. Свежее мясо было принято с благодарностью, и ауксилларии поделились с ополченцем своим бурдюком. Губы Катона слегка приподнялись в довольной улыбке при мысли о том, что эти две группы людей могут объединиться.