Императорский Китай в начале XV века

Правительство пыталось извлечь из частной соледобычи определенные выгоды для казны. Например, санкционируя частную добычу соли в Гуандуне в марте 1404 г., оно установило нормы потребления соли — около 12 кг на человека в год, а всю остальную производимую соль оно предписывало в обязательном порядке продавать казне по цене 300 вэней (монет) ассигнациями за 1 цзинь [23, цз. 28, 509]. В Юньнани же было разрешено снабжать солью, добываемой частным образом, местные войска, чтобы не возить для этого издалека казенную соль [23, цз. 91, 1194]. Наконец, как свидетельствует приводимая запись 1414 г., государство брало налог с частных солеразработок.

Официальная минская статистика приводит ежегодные цифры поступления налогов солью. Они были довольно внушительны и колебались от 208 до 291 млн. л. Но, очевидно, сюда включалась и соль, принудительно приобретаемая у частников.

Отмеченное ослабление соляной монополии не представляется исключительным явлением в деятельности правительства Чжу Ди. Дело в том, что в конце XIV — начале XV в. императорский двор, как отмечалось, не придерживался строгой монополии и на выплавку железа. В начале XV в. в источниках встречаются упоминания о «частном чае» — третьем традиционном продукте монополии государства [33, цз. 82, 1660]. На общем фоне ослабления государственной монополии на эти товары в начале XV в. отношение правительства к частной соледобыче вполне объяснимо.

Что же касается такой широко развитой в Китае отрасли производства, как ткачество, то она издавна не являлась объектом государственной монополизации. В начале XV в. здесь также не наблюдалось каких-либо ущемлений со стороны правительства. Основными центрами (Казенного шелкоткачества были Нанкин, Сучжоу и Ханчжоу. Распространено оно было также в Пекине, Чэнду и Луане (в Шаньси) [116, 149]. В обеих столицах существовали Внутренние и Внешние управления по ткачеству. Первые снабжали тканями императорский двор, вторые — частного потребителя [33, цз. 82, 1662]. В Сучжоу и Ханчжоу были свои Управления по ткачеству и крашению (Чжишаньцзюй). Количество тканей, выпускавшихся на казенных предприятиях, регламентировалось предписаниями властей. В конце XIV в. среднегодовой выпуск полотняных и шелковых тканей на этих предприятиях составлял примерно 374 тыс. отрезов [33, цз. 82, 1663].

Шелк и прочие ткани издавна использовались в Китае как стоимостный и платежный эквивалент. В связи с этим в начале 1416 г. Ведомство работ предложило еще более увеличить производство полотна, шелка и парчи для того, чтобы расширить внешнюю торговлю тканями. Императорский двор одобрил это предложение [23, цз. 171, 1905–1906].

Значительное количество шелковых тканей и шелка-сырца поступало в казну в качестве налогов как от частного шелкоткацкого производства городских ремесленников, так и от крестьянского домашнего ткачества. Однако статистические данные о налогах, вносившихся тканями, не выделяют отдельные виды тканей. Источники оперируют термином «полотно и шелк» (бубо), что в широком смысле можно понять, как «ткани» вообще. Несомненно, что большая доля здесь принадлежала различным шелковым тканям. Но некоторая часть налоговых поступлений в начале XV в. производилась и хлопчатобумажными тканями.

Повсеместное распространение хлопководства в Китае исследователи склонны относить к концу XIV в. [116, 52]. Один из современников писал: «Ко времени нашей династии посевы его (хлопка. — А. Б.) стали распространяться повсюду в Поднебесной, и на севере и на юге земля благоприятна для этого. И бедные и богатые — все зависят от [урожая]. Выгода от него в сто раз больше, чем от шелка. Пишу об этом, чтобы в будущие времена в Поднебесной знали пользу от хлопка и как он начал процветать в наши дни» [145, 63].

Есть свидетельство, что в начале XV в. отдельные уезды страны были обязаны вносить определенный налог хлопком-сырцом и хлопчатобумажными тканями [23, цз. 115, 1473]. Основным центром производства хлопчатобумажных тканей того времени становится г. Сунцзян (пров. Цзянсу).

Интересно также отметить, что в это же время в провинции Шэньси началось казенное производство тканей из верблюжьей шерсти [29, цз. 82, 7272 (4); 33, цз. 82, 1663].

В среднем, по подсчетам Ли Гуан-би, налоговые поступления тканями в первой четверти XV в. почти на Уз превышали аналогичные средние поступления последней трети XIV в., составляя соответственно 938 426 отрезов против 631 567 [130, 39] (табл. 5). Налоговая статистика также показывает, что в 1421 г. правительство Чжу Ди ввело фиксированный налог готовыми тканями, шелковым волокном и хлопковой пряжей. При этом поступления тканями упали сразу до 225 тыс. отрезов. Однако мы не располагаем данными, почему произошло такое сокращение — было ли это следствием свертывания ткацкого производства вообще или же лишь уменьшения налоговых норм. Попытки ввести фиксированный налог полуфабрикатами для ткацкого производства — шелковым волокном и хлопковой пряжей — можно проследить еще раньше, соответственно с 1413 и 1414 гг.

^{Таблица 5. Поступления налогов тканями и сырьем для ткацкой промышленности в 1402–1423 гг. [53]}

Первые минские императоры всячески старались увеличить размеры фарфорового производства [116, 62]. В крупнейшем центре фарфорового производства минского времени — Цзиндэ-чжэне — в конце XIV в. было 20 казенных печей, а на рубеже 20–30-х годов XV в. их там насчитывалось уже около 3 тыс. [116, 62; 159, 777]. Фарфоровые изделия первой трети XV в. считаются одним из совершеннейших образцов китайского фарфора. В годы правления Чжу Ди происходило качественное расширение ассортимента фарфоровых изделий [130, 40]. Количественных данных о производстве фарфора в рассматриваемый период нет. Налоги фарфором не фиксировались. Э. П. Стужина отмечает, что казенное фарфоровое производство на протяжении всего периода Мин то расширялось, то сокращалось в зависимости от средств, которые вкладывала казна [116, 63]. В начале XV в. не зафиксировано ни одного акта, которым бы правительство ограничивало частное фарфоровое производство, издавна практиковавшееся в стране. Изделия из фарфора шли не только на потребление императорского двора и внутреннее потребление в стране, но и на экспорт.

53

Составлено по:[23].

Отрез, или кусок (пи), — китайская мера ткани 70 см в ширину и 12,8 м в длину.

Китайский флотоводец Чжэн Хэ во время своих заморских плаваний (1405–1433) доставил в Китай зарубежных мастеров-стеклодувов, что позволило начать здесь изготовление стеклянных изделий [159, 776].

На рубеже XIV–XV вв. в Китае строились корабли самых разнообразных предназначений и типов. Здесь можно назвать речные корабли, корабли для перевозок по каналам, морские каботажные суда, корабли для дальних плаваний и военные суда. Каждый из этих разрядов имел много разновидностей: большие и малые, парусные и весельные, купеческие 1И казенные и пр. Различия зависели и от места постройки: фуцзяньские корабли отличались от гуандунских и т. д.

В начале XV в. Китай обладал значительным речным и морским флотом. Только на Великом канале после его реконструкции в 1410–1411 гг. постоянно курсировало около 10 тыс. судов [130, 40]. На отдельных участках канала практиковалась постоянная приписка кораблей: к одному из таких участков было прикреплено 3 тыс. судов, к другому — 2 тыс. [16, цз. 16, 1116]. В описываемое время продолжалось строительство флота. Первое распоряжение правительства Чжу Ди на этот счет датировано 17 октября 1402 г. Оно предписывало построить в Фэнъяне 38 речных кораблей [23, цз. 12 (II), 221]. Строительство речных судов продолжалось и в дальнейшем: только в 1415 г. их было построено 3 тыс. [130, 40].

Не менее интенсивно строились и морские корабли. Казенные и частные верфи были разбросаны по всему обширному морскому побережью страны. Особенно крупными были в рассматриваемый период верфи в Лунцзяне и Тайцане, в нижнем течении р. Янцзы. В Лунцзяне было специальное Управление по строительству кораблей (Тицзюйсы). В октябре 1420 г. было открыто еще одно такое управление в Датунгуане [23, цз. 229, 2226].

В распоряжениях о строительстве морских судов приводятся сведения и об их количестве. В 1403 г. было построено 885 судов, в 1404 г. — 55, в 1405 г. — 1273, в 1406 г. — 88, в 1407 г. — 362 и т. д. [23, цз. 20 (I), 356, цз. 22, 411–412, цз. 23, 428, цз. 24, 442, цз. 27, 498–499, цз. 43, 686, цз. 47, 722, цз. 48, 731, цз. 60, 866, цз. 71, 988, цз. 72, 1007, цз. 73, 1014–1015], После 1413 г. сведений о строительстве морских судов становится меньше. Это было связано с перенесением после ремонта Великого канала основных грузовых перевозок на внутренние водные артерии страны.

На казенных судоверфях применялся труд мастеров-кораблестроителей, отбывавших свою повинность раз в два года. Вместе с тем отмеченные выше распоряжения свидетельствуют, что в начале XV в. строительство морских кораблей часто возлагалось на прибрежные воинские гарнизоны, т. е. осуществлялось силами военных мастеров и солдат. Частное кораблестроение было наиболее распространено в провинции Фуцзянь, в частности на верфях в Тайпине и Ухумэне [157, 51].

Но развитию судостроения, особенно частного, не мог не мешать так называемый морской запрет — запрещение частным лицам выходить в море без специального разрешения властей. Его введение относится еще к XIV в. (подробнее об этом см. стр. 260–261 настоящей работы). Правительство Чжу Ди не только признало этот запрет, но указом от 29 февраля 1404 г. запретило простолюдинам иметь частные морские корабли [23, цз. 27, 498]. Казенное судостроение также сдерживалось властями. Например, в мае 1421 г. было приказано временно приостановить постройку кораблей для заморских посольств [23, цз. 236, 2268]. Заказы на строительство судов, как показывают приводимые выше цифры, были весьма неравномерны, а после 1413 г. потребность правительства в морских кораблях заметно падает.