Империя диких богов. Легионы

— Хорошие советы, правильные… — пробурчал я, принимая заточенный гладиус. — Особенно про «бей сильно». Думаю, в этом ключ к победе.

Однако, моей иронии легионер не разделил, посчитав меня полнейшим дураком. Видимо, он свои наставления считал чем-то действительно важным. Или я их откровенно недооценивал?

Нас расставили на открытом пятачке, расчищенном от камней и трупов, по большой окружности, за каждым из новоявленных гладиаторов стоял тот, кто поставил на него. Тридцать три ополченца, треть из которых — мои предполагаемые союзники.

— Когда на ногах останется один, бой будет остановлен. Ценится victoria cruenta[2], а теперь сражайтесь!

Меня толкнули в спину, заставив сделать несколько шагов вперёд. Только теперь я заметил, что кое-кто выскочил в центр круга с голыми руками. Выходит, что меч — это значительный перевес? Мало того, оружие заточили, увеличив моё преимущество! Со всех сторон доносились азартные возгласы и свист, от нас требовали немедленных действий, грозили расправой трусам и великой наградой смельчакам.

Я перехватил поудобнее меч и крикнул во всю глотку:

— Отряд со знаменем позора, готовсь!

Странное дело, но в ту же минуту мы сгруппировались в более-менее плотный строй. Безоружные проскочили внутрь, остальные приготовились обороняться. Испуганные и растерянные, наши противники дрались каждый сам за себя. В эту минуту я впервые ощутил за собой моральное право лишать кого-то жизни. Всё то, что я видел за прошедшие часы, придало мне мужества.

Мимо пробегал какой-то юнец в рваной тоге. Вооружённый палкой и камнем, он хотел напасть со спины на сутулого варвара в кожаной шапочке, но не успел. Я ударил его по голове, раскроив череп. Крови почти не было, противник упал, как подкошенный. Кто-то справа от меня «хакнул» и ударил копьём.

Словно ёж, мы двигались по кругу, боясь разорвать строй. Противники падали один за другим, кто-то пытался договориться, кто-то требовал честных соревнований. Нашёлся и такой, кто сколотил отряд из пяти бойцов, но как только они налетели на нас, мой гладиус рассёк горло горе-командиру. Недавние союзники разбежались, и мы покончили с ними поодиночке. Победа, даже такая лёгкая с виду, далась мне дорого. Руки и ноги дрожали, всё тело лихорадило от адреналина.

— Эй, пусть теперь сражаются между собой! — недовольно пробасил кто-то из зрителей.

— Они не обязаны, потому что под одним знаменем, — подал голос воин, который провёл мне инструктаж перед боем.

— Да брось! Это не интересно! Если бы я знал, не ставил бы ни гроша!

— Посчитай их по головам, Климент, тебе понравится.

Минуту царила тишина, к совету прислушались все зрители.

— О, интересно! Это счастливый знак, который дарят нам боги, или же будь я проклят! — радостно воскликнул Климент.

Только теперь я различил его, воина с одним глазом и кожей, словно выбеленной на станке. Он был как альбинос, но при этом не испытывал дискомфорта на солнце, приглядевшись я заметил, что под шлемом у него густые чёрные волосы.

— Ну что, есть у кого-то дары для владык нашего мира?

Я не понимал, чего ждать дальше, но случившееся повергло меня в растерянность. Нас выстроили в одну шеренгу, а затем принялись одаривать оружием, доспехами и украшениями. Насколько я мог судить, чем неуместнее выглядела вещь, тем лучшим даром считалась. Кому-то вручили тяжеленное копьё, кому-то нагрудник на несколько размеров больше, кому-то маленький шлем, едва державшийся на макушке.

Легионеры хохотали над нами, требуя быть честными перед лицом смерти, которая нас ждёт. А потом нам указали на лес и сказали, чтобы мы скрылись до того, как зайдёт солнце. Странная традиция навсегда отпечаталась в моей памяти, спустя время я попытался собрать все её особенности воедино.

Тринадцать новобранцев из числа пленных, которые выжили при массовой потасовке, должны были принести удачу тем, кто их пощадил и одарил чем-то несоразмерным. Пусть мы в тот момент выглядели, как шуты, зато мы были живые, в отличие от сотен тех, кто остался лежать на поле сражения. Пусть кто-то и жалел бы о такой участи, как моя, я был счастлив. Рядом со мной были «лунатики», и чем дальше, тем больше я получал простора для расспросов!

[1] Помни о смерти!

[2] Победа, купленная кровью

Глава пятнадцатая. Симуляция. Диковинный лес

Лес, живой и многообразный, принял нас в свои объятия. Корни торчали из земли, создавая причудливые арки, поросшие вьюнами и мерцающим мхом. Сквозь ветви и сучья пробивались столбы света, в их золотистом сиянии жизнь играла новыми красками. Порхали насекомые, в густой траве шуршали мелкие животные.

Деревья вздымались так высоко, что вздумай кто-то из нас подниматься вверх, на покорение вершины ушло бы несколько дней, если не больше. Хватаясь за выступы и неровности в коре, при должной сноровке, любой желающий мог меньше чем за час скрыться из виду в лиственных кронах. Оттого мир над нами и казался таким опасным: затаись там хоть армия драконов, различить их было бы трудно.

Как только поле сражения осталось позади, не сговариваясь мы рухнули на землю. Кто-то с раздражением отбросил копьё, кто-то стянул с себя нагрудник, мы лежали на слое засохшей листвы, что делала шаг мягким, пружинящим.

Почти сразу я достал свиток. Он не потерялся в пылу сражения, так и провисев на специальном ремешке, перекинутом через плечо. Что удивительно, пришёл ответ от Хилона, забыв обо всём на свете, я жадно вчитался в текст…

«Воистину, ты великий из великих уже теперь. Оправиться так быстро способен только Прометей, проклятый быть жертвой орла, но ты ведь и есть Прометей! Прошло не так много времени, всё что я успел — избавить от жалкого аристократа. Это было легко, одна жизнь ничтожна в потоке переселенцев! Хотя и случилось горе для тебя, я же пребываю в хорошем расположении духа, поскольку вилла в моих руках, а полсотни таллантов — прекрасная сумма для старта. На следующей неделе прибудет партия рабов, я куплю себе нескольких и начну восстанавливать здание, но поскольку это происходит за твой счёт, центурион, выбирать будешь только ты! Жди список проблем, которые следует решить в первую очередь, прежде чем я смогу заработать на этой вилле хоть жалкие полдуката!»

Послание обнадёживало. От Хилона ко мне тянулась нить, связывающая мои прошлые успехи и нынешнее положение. Если бы не этот хитрый прохиндей, который умудрился обокрасть меня на глазах у стражи, что бы я имел сейчас?

— Что это ты такое делаешь? — спросил меня воин по имени Руф, он был рыжий, как само солнце.

— Тот свиток, где были условия, помнишь?

Руф кивнул.

— Мне сказали записывать в него всё, что можно. Мол, это даст большую пользу для отряда.

— О, интересно! — Рыжий раздражённо скинул с шеи амулет, сделанный из кинжала с обломанным лезвием. — Вроде архива, а что конкретно это даёт?

— Пока не знаю, я делаю первую запись, — я улыбнулся, возвращаясь к пергаменту.

Настало время и правда что-нибудь записать… Слова сами рождались в голове, пальцы точно и уверенно выводили нужные буквы. Я почти не контролировал происходящее, строки заполняли пустое пространство, мне оставалось только читать. Сведения об амуниции, описание знамён, манёвры и расстановка войск — всё это легло в стройный текст.

Наряду с этим, я мог всегда обратиться к информации о нашем отряде. Здесь было что почерпнуть, начиная от имён и заканчивая, вроде снаряжения снаряжении. Нашлась графа под названием «Активный эффект». Сейчас он назывался «Дары Победоносной Армии», что накладывало на нас повышенный уровень морали и… Тут я прочитал несколько раз, чтобы лучше осознать смысл фразы. «Колебания Фортуны троекратной амплитуды» — что это вообще должно было значить, я так и не разобрался.