Чтение онлайн

ЖАНРЫ

Империя Греха
Шрифт:

Глаза.

Это та часть лица, вызывающая наибольшее презрение. Это то, от чего мы с Ти пытались убежать, но так и не смогли, даже после того, как освободились.

Поэтому я хватаю Анастасию за бедро и переворачиваю на живот. Она задыхается, звук эхом отдается в маленькой квартирке, ее голова поднимается, вероятно, чтобы посмотреть на меня, но я хватаю ее за волосы и прижимаю к полу.

— Оставайся в таком положении.

Слышно ее тяжелое дыхание, и я чувствую, как она напрягается подо мной, но вскоре расслабляется,

упираясь щекой в пол.

Будто мое бессердечное, жестокое обращение — это нормально, и она принимает его.

Будто... она мне доверяет.

Черт возьми.

Какого хрена она мне доверяет, когда я обещал причинить ей боль? Я ощутил, что она была мазохисткой в ту первую ночь, но разве это все еще относится к этой категории?

Но, несмотря на себя, какой-то уголок внутри радуется этому факту, тому, что она доверяет мне настолько, чтобы отпустить, хотя она не из таких.

Когда она явно скрывает так много дерьма и является маленькой обманщицей.

Мои пальцы цепляются за ее трусики, стягивают их, и она раздвигает ноги, позволяя мне устроиться между ними, будто я всегда был здесь. Между ее гребаных ног.

Отбрасывая трусики, моя рука находит ее мокрые складочки.

— Хм. Такая ахуенно мокрая. Обещание грубого секса возбудило тебя, красавица?

Она ничего не говорит, но я получаю ответ, когда ее соки покрывают мои пальцы и стекают между ее бедер.

— Скажи мне, что ты сегодня принимала противозачаточные.

— Я на уколах.

— Спасибо, блядь.

— Ты не собираешься... использовать презерватив?

Она пытается повернуть голову, но я держу ее.

— Теперь, когда я попробовал твою киску без защиты, я не собираюсь возвращаться к использованию барьера.

Я хватаю ее запястья и фиксирую их у нее на пояснице, затем использую их и свою хватку на ее затылке как рычаг, входя в ее узкое тепло одним безжалостным движением.

Блядь.

Я пришел сюда с обещанием насилия, даже мести, но в тот момент, когда ее стенки сжимаются вокруг меня, я словно выхожу на другой уровень существования.

На тот, где существуем только мы двое.

Она стонет, и звук обрывается, когда я выхожу до упора, а затем вхожу сильнее, на этот раз так же яростно, как мои тени.

Мои пальцы сжимаются на ее шее, и я вхожу и выхожу из ее киски со скоростью, на которую даже не знал, что способен. Небрежные звуки ее возбуждения заставляют меня продолжать и продолжать, а шлепки плоти о плоть раздаются по квартире.

Я трахаю ее как безумец, от которого нет лекарства, будто это последний секс в моей жизни, будто она мой приз, и я должен получить ее в последний раз.

Секс никогда не казался мне таким грубым, мокрым... чертовски первобытным. Да, я всегда любил грубость, но никогда до такой степени, чтобы не хотелось останавливаться.

Я хотел находиться внутри девушки вечно.

Эта мысль дает мне паузу, но только на секунду, прежде чем я снова начинаю погружаться в нее.

Быстрее, дико, пока она не сползает на пол, а моя хватка единственное, что удерживает ее на

месте.

— Ты такая чертовски узкая, моя маленькая обманщица. Эта киска создана для меня, не так ли?

Она издает нечленораздельный звук, и я повторяю:

— Эта киска моя, не так ли?

— Н-нет...

Подушечки пальцев впиваются в ее затылок.

— Ты только что сказала «нет»?

— Ты... не... владеешь мной...

— Это, блядь, так?

Я ускоряю темп, проникая в нее так быстро, как никогда раньше, пока ее хныканье и стоны не обрываются. Пока ее маленькое тело не окажется полностью в моей власти — или в отсутствии таковой.

— Вот в чем дело, моя маленькая обманщица. Ты действительно принадлежишь мне, мне принадлежит эта киска и все остальные твои входы. Чем дольше ты будешь отрицать это, тем сильнее я буду трахать тебя.

— О, черт..., — ругается она, ее стенки сжимаются вокруг меня. — Нокс... Нокс... о, черт... я... не могу этого вынести...

— Тогда признай это. Признай, что твоя киска принадлежит мне и трахается со мной.

— Оооо...

— Это не то слово.

— Просто... просто позволь мне кончить...

— Нет, пока ты не скажешь, что твоя киска принадлежит мне.

— Она... она твоя...

Ее голос едва превышает бормотание, но я слышу его.

Я слышу это так громко и ясно, что необъяснимое собственничество, граничащее с безумием, овладевает мной.

— Хорошая девочка. — я вращаю бедрами, пока не проникаю глубже, и это заставляет ее стонать громче и резче. — Тебе это нравится?

— Да... да... там... пожалуйста...

Я снова вращаю бедрами, проникая глубже, а не сильнее, затем повторяю это еще несколько раз, пока не ощущаю, как она рассыпается вокруг меня.

— Здесь?

— Да!!! — кричит она, изливаясь и бормоча мое имя, как напев, освобождаясь.

Я чувствую, как она сжимается вокруг меня, заглатывая меня внутрь и обсасывая мой член, будто она не может кончить сама и приглашает меня с собой.

Мой темп становится бешеным, подстегиваемый ее удовольствием. Это то, на что способна только она, делая меня настолько настроенным на ее оргазмы и дрожь в ее теле, что я не могу побороть желание следовать за ней.

Быть с ней.

Владеть ею, блядь.

При этой мысли, мысли о том, чтобы владеть ею, моя сперма выплескивается внутрь нее с такой разрушительной силой, какую я никогда раньше не ощущал.

Как будто я мщу.

Как будто я хочу, чтобы каждая ее пора была заполнена моим семенем.

Медленно выходя из нее, мой взгляд следит за струйками спермы, вытекающей из ее киски, размазывающейся по ее бедрам и скапливающейся на полу.

Тени медленно уходят на задний план, когда бушующее чувство собственничества бульдозером выходит на передний, разрывая мою плоть и врезаясь прямо в кости.

Я всегда скрывал свою склонность к одержимости — потребность быть номером один, быть любимцем отца и даже быть единственной опорой для Ти. И я пытался избавиться от этих дурных привычек с тех пор, как закончил среднюю школу.

Поделиться с друзьями: