Империя Мёртвых

Меня разбудил холод. Утренний, предрассветный, мерзкий, покалывающий, даже через толстовку. Сквозь сон я накинула на голову капюшон, надеясь, что так будет теплее. Через секунду резко открываю глаза. Всё нормально. Отец тоже уснул под утро, а вот Хершел бодрствует, безрукий ходячий всё так же топчется на месте.

– Удивляюсь, что мы так спокойно провели эту ночь, - прошептала я сама себе.

Возможно, в этом ничего удивительного и нет, ведь основная масса ходячих тусует у тюрьмы. Когда только они поймут, что там ловить нечего, они кинутся врассыпную со свойственной им скоростью и, возможно, коснутся нас.

– Городишко маленький, мы найдем в той аптеке антисептики, но серьёзного обезболивающего там нет, - говорил Хершел, пока мы шли по лесу вдоль дороги; до города нам нужно было идти еще километров семь.

– Потерплю, - отмахнулся отец.

– Это тебе не ранку зашить, а структуры внутри руки, - терпеливо возразил врач.

– И не такое видал, - снова забурчал мужчина.

– Нам до серьёзного обезболивающего ещё метров пятьсот, если наш пикап ещё там стоит, - ввязалась я в разговор, с какой-то даже ностальгией вспоминая эти дни; прошло всего ничего, а всё уже совсем не так!

Хершел кинул на меня тяжёлый взгляд – он сразу понял, о чём речь, но всё-таки с согласием кратко кивнул мне. Малая доза смягчит болевой синдром и поможет отцу легче перенести операцию на руке. Сам папа не понял, о чём шла речь, он не знал ничего про это, я даже не уверенна, знал ли он про нашу торговлю смертью с Вудбери.

Относительно быстро мы добрели до машины. Да, пикап стоял на месте, только вот живого стекла на нём не было. Через него уже прошли люди, наверняка забрали всё, что в нём было. Ящик с порошком лежал на полу, за сиденьем, на самом видном месте. И вот…естественно, его нет. Возможно, его унесли те люди, что напали на нас, а может, и другие. И никому не известно в благих целях он будет использован, или же наоборот.

– Что бы там ни было, мне плевать, - произнёс отец, снова включая свой упёртый героизм. – Справлюсь без вашей химии. Нечего мне голову туманить. Накачаете всякой дребеденью, я потом не смогу ноги от трупов унести.

– Ты от болевого шока можешь отключиться, тогда точно убежать от ходячих будет проблематично, - я ответила несколько грубо; всё большее количество неудач на пути заставляло меня вести себя раздражённее.

Я осеклась, встретившись со взглядом отца, взглядом, полным чувства вины. Ему было тошно за то, что он тормозит нас, что он сейчас некудышный боец и помощник, это чувствовалось.

– Прости, пап, - прошептала я, громко захлопнув дверь пикапа. – Пошли, красавчик, - обратилась я к ходячему без рук и челюстей и подтолкнула его вперед палкой, разветвляющейся надвое в виде буквы «V», края которой находились по обе стороны от его шеи.

Палящее солнце. Ноль воды. Ноль еды. Дикий сушняк. До города три с половиной мили.

К знакомой нам аптеке мы подбрели уже к вечеру, когда спустились сумерки. Благодаря всем проезжим выжившим, а в большей мере и нам самим, эта аптека была на три четверти пуста, собственно, как и та, что была в соседнем дворе, и та, что была в соседнем квартале… Но поскрести по сусекам удалось – результат какой-никакой, но был. Операция предстояла в весьма аскетичном духе, требующая от отца большого запаса воли и сил.

Местный анальгетик всё-таки был введен ему под кожу, но было заметно, что боль только притупилась, но никуда не ушла. При свете свечи Хершел делал свою работу в течение часа. Это было настоящим искусством, которое не могло не восхищать, не могло не заставить чувствовать некоторую бесполезность себя в этом мире.

– Разрабатывай руку. Работай ей. Со временем былая хватка вернётся, - устало, но с улыбкой произнёс доктор.

– Со временем… - покачав головой, протянул отец. – Спасибо, брат, - он похлопал мистера Грина по плечу, приобняв его, на лице отца появилась искренняя улыбка, которую подчёркивали ещё более явные морщинки у краешка глаз.

Все мы устали за сегодняшний день, мало того, осознанно решили ограничиться ягодами и найденными в небольшом доме припасами. Пока нам удалось осуществить всё задуманное, на сердце стало несколько легче. Ещё один день вне тюрьмы был прожит. И тем временем Дэрил ещё дальше отдалился от меня географически…

***

Этот городишко очень активно был высосан нами, пока мы вели свою активную тюремную жизнь. Обитать тут было крайне тяжело из-за кучи гниющих тел мертвецов, которых мы перебили, из-за тухнущих отходов, растянувших свои ароматы почти на всей территории населённого пункта. Нами было решено найти машину и двинуться на поиски какой-нибудь заброшенной маленькой фермы, где нам можно будет осесть и начать жизнь заново.

Нашего безрукого мёртвого друга пришлось оставить. Со всех гуманистических намерений, отец проломил ему голову, чтобы бедняга не мучился от голода и скуки. Странное должно быть отношение проснулось у нас к ходячему. Стоит ему быть спокойным и без всякого желание сожрать наши мозги, как у нас просыпаются совершенно другие чувства: понимание, сочувствие, жалость… Мы, возможно, наконец-то вспомнили, что он тоже был человеком когда-то, пусть сейчас им и не является.

Сегодняшних ходячих, несомненно, стало в городе больше. Почему – одному богу известно. Пришлось изрядно помахать кухонным тесаком, прихваченным с места нашего ночлега, чтобы пробить себе путь к примеченной машине.

– Что у них с глазами? – сев в машину, переводил дыхание папа.

– Я тоже заметила. Ладно бы у одного человека, а тут у чёртовой половины. Неужели у нас тут маньяк завёлся? – размышляла я, замыкая провода.

Послышался звук заведённого мотора.

– Это вряд ли дело рук человека… - произнёс Хершел задумчиво.

– Инфекция? – я обеспокоенно обернулась в его сторону.

– Может быть.

– Давайте тогда повязки повяжем, когда снова придётся контактировать с ходячими.

Мужчины согласились со мной. Увиденное вселило в меня нешуточную тревогу.

– Ещё одной эпидемии нам тут не хватало! – мысли вслух.

– Это точно, - вздохнул Хершел, наблюдая за пейзажами за окном. – Но всё это довольно просто объяснимо…Всё вокруг гниёт, ничто опасное не утилизируется, не консервируется. Вполне возможно, что если уж мы и выживем среди этого хаоса, то нас убьёт оспа, от которой мы не привиты.

Я лишь покачала головой в ответ на его всепоглощающий пессимизм. Благодаря своему внутреннему убеждению, я была уверенна, что человеку ещё будет дан второй шанс, но пока всё происходящее со всем своим весом неуклонно пыталось сломить меня и мою волю. Только вот, я всё же верила в слова Норы. Я осуществлю задуманное.

Мы держали путь на север в сторону довольно небольшой фермы мистера Оуэнна, давнего знакомого Хершела. Скорее всего, ферма сейчас пуста, если, конечно, не разгромлена и не сожжена. Будем надеяться на лучше. До неё всего три часа пути, но наш бензобак плачет оставшимися каплями – машину мы выбрали крайне неудачно. Почти весь путь придётся шевелить булками, если не найдём жертву для дозаправки или новую машину. Однако дорога – не федеральная трасса, а сельская с очень условным качеством, поэтому на пути никаких брошенных машин. Чёрт подери.