Империя света
Шрифт:
— Давайте посидим еще чуть-чуть.
Внутри было уже невозможно дышать, но ей все равно не хотелось уходить. Она понимала, что стоит им выйти отсюда, как эти двое с победоносным видом, словно самцы из каменного века, поведут ее в какой-нибудь темный мотель.
— Но мы же в принципе уже поели. Может, пойдем тогда еще куда-нибудь выпьем по кружке пива?
Сонук выключил вытяжку над жаровней и наспех доел остававшиеся на решетке несколько кусочков мяса. Горячий воздух, который дул Мари прямо в шею, резко сник, как будто кто-то прошел сзади и стянул с нее шарф. Она встала из-за стола и взяла со стула сумочку. Двое молодых
— Спасибо за ужин! — вежливо сказал Панда.
Сонук с гордым видом, как будто это он расплатился за ужин, похлопал друга по спине, на что тот по-дружески легонько ткнул его в плечо. Мари они напоминали добродушных приятелей-шимпанзе.
Это были всего лишь макароны под томатным соусом, но Хенми накинулась на них с большим аппетитом. Ей с трудом верилось, что ее ровесник, четырнадцатилетний мальчишка, мог сам приготовить спагетти. Макароны были мягкими, но упругими и, как и полагается, чуть недоваренными, так что их было приятно жевать.
— Слушай, Чингук, где ты этому научился?
— От мамы. А что? Вкусно?
— Ага, обалдеть.
— Это несложно. Правда, было бы намного вкуснее, если бя в подливу еще что-нибудь, кроме помидоров, положил. Ешь пиццу тоже.
Рядом с тарелкой маринованных огурцов лежала огромная квадратная коробка «Пицца Хат».
— Я уже почти наелась.
Хенми взяла один треугольник пиццы. Зубы утонули в щедром слое тертого сыра. Прожевав пиццу, она запила ее ледяной колой. Тяжесть с души как рукой сняло. Всю дорогу по пути к дому Чингука она была не в духе из-за ссоры с Леи, но запах томатного соуса и радушный прием именинника подняли ей настроение. К тому же она обожала спагетти и пиццу.
— А где остальные? Опаздывают? — спросила Хенми, дожевывая кусочек пиццы.
— А, Чхоль? Он вышел ненадолго.
— Так он уже приходил? Это тот, который в школу не ходит? — Хенми огляделась по сторонам.
— Угу.
— Куда он пошел? Купить что-нибудь?
Хенми тут же предположила, что он, вероятно, ушел за выпивкой с сигаретами или какими-нибудь закусками к пиву. Круглая отличница, она никогда в жизни ни в чем подобном не участвовала, но по рассказам других хорошо знала, чем обычно занимаются на вечеринках.
— Нет, он просто немного стеснительный.
— А, так он из-за меня ушел?
— Нет, нет, что ты! — Чингук растерянно замахал руками. — Он вот-вот вернется. Он сказал, что хочет немного пройтись на свежем воздухе. А еще, знаешь, он же собирает ружья… ой, то есть не настоящие ружья, а макеты, а тут как раз на барахолке, говорит, появилась неплохая модель. Вот он и пошел прогуляться и заодно купить себе новое ружье. Сказал, что договорился встретиться у метро с парнем, который выставил его на продажу.
— Ясно. И что, только он один придет? Больше никого не будет?
— Yiy. Другие сказали, что из-за вечерних курсов не смогут.
Хенми понимающе кивнула и
поставила на стол стакан из-под колы. Чингук, заметно оживившись, продолжил:— Знаешь, самое смешное, он даже уроки делает с ружьем за спиной. Как придет домой, тут же нацепит на себя и садится прямо с ним за комп в игры играть или читает что-нибудь. Во прикол, да?
— Ого, правда? Прикольно.
— А иногда, прикинь, достает ружье из чехла, стреляет из него — пах-пах-пах! — и убирает обратно.
— А во что он стреляет?
— Да просто в воздух, видимо. Короче, он вообще на ружьях повернутый.
— Как его зовут, говоришь?
— Чхоль.
— Точно, Чхоль. Так почему он в школу-то не ходит?
— Ему это не нужно.
— В смысле?
— Он и так все знает. А если ему что-то нужно узнать, он просто идет в библиотеку и сам читает. Или в Интернет залазит.
— И папа с мамой ему разрешают? Ну и ну. У Аен, кстати, тоже предки немного того.
— А что с ними такого?
— В какую-то странную религию вдарились. Кажется, они верят, что люди могут жить вечно, или что-то типа того.
— Ого.
Они оба замолчали. Хенми снова заговорила первая:
— Слушай, а ты веришь, что человек может жить вечно?
— Ну не знаю… А ты?
— Я думаю, что после смерти наступит следующая жизнь. Потому что иначе все вообще не имеет смысла. Ты читал, что вчера в газетах писали?
— Про что? — Чингук слегка наклонил голову вправо и с любопытством посмотрел на нее.
— Про то, как восьмилетнюю девочку убил мужик из видеопроката. А потом они вместе с сыном выбросили тело в поле и подожгли. Не читал?
— Ах, это.
— Если будущей жизни не существует, представь, как обидно таким, как эта девочка. Она же просто пошла вернуть кассету в прокат, как ей мама сказала, и если ее жизнь на этом вот так вот запросто возьмет и оборвется, то все, выходит, было зря. Это же вообще несправедливо!
— Ну да.
— Поэтому, наверное, существуют всякие там привидения?
В ответ Чингук махнул рукой и весело рассмеялся.
— Да ты что! Какие еще привидения?
Он взял пустую тарелку от спагетти и встал с места, а затем второй рукой прихватил тарелку Хенми.
— Ая вот считаю, — продолжила она, — что на свете гораздо больше такого, чего глазами увидеть невозможно.
Чингук положил тарелки в раковину, включил воду и, повернувшись, спросил:
— Это ты о чем?
— Ну вот, например, когда играешь в падук… ты же знаешь, я раньше играла, — Хенми, глядя в пол, задумчиво шевелила пальцами ног. — Так вот, там гораздо важнее пустые пункты. Их называют точками свободы, то есть они ничем не заняты. И если у тебя на доске много свободы, то есть много пустых пунктов, ты выигрываешь. И вот я думаю, что и в игре в падук, и у человека в жизни то, чего не видно, может бьпъ важнее того, что видно… Ой, что это я сейчас пытаюсь сказать?
— Хм, не знаю. — ответил Чингук, протирая тряпкой стол. — Я вообще без понятия, о чем это ты. Пойдем-ка пересядем на диван в гостиной. Тут стульчики, наверное, жесткие, нет?
Хенми встала из-за стола, и ножка стула, на котором она сидела, шумно проехала по полу. Чингук поежился:
— Ух!
— Что?
— Да там под нами одна чокнутая тетка живет. Она целыми днями только и делает, что прислушивается, что мы тут делаем, не шумим ли. У нее уши как локаторы. Скорее всего, и это сейчас услышала.