Империя ученых (Гибель древней империи. 2-е испр. изд.)

Чжан Цзюэ создал из своих приверженцев мощную военизированную организацию и назначил свержение ханьской династии на 184 год – первый год нового шестидесятилетнего цикла. Незадолго до намеченного срока бывший сподвижник Чжан Цзюэ выдал двору одного из руководителей секты, некоего Ма Юаньи, готовившего мятеж в столице. Власти выявили и казнили более тысячи людей Ма Юаньи из простонародья и даже дворцовой охраны. В связях с мятежниками были уличены и два высокопоставленных евнуха: Сюй Фэн и Фэн Сюй [Хоу Хань шу, цз. 71, с. 2а]. Чжан Цзюэ спешно призвал своих сторонников к оружию. Так весной 184 г. началось одно из самых крупных в истории Китая народных восстаний – восстание «желтых повязок».

Вопрос о месте мятежной секты в политической борьбе того времени крайне запутан в источниках, что и неудивительно ввиду глубоких раздоров среди правящих верхов империи. Тот факт, что двор до последнего момента ничего не знал об агитации Чжан Цзюэ, свидетельствует, несомненно, о кризисе доверия к династии со стороны как бюрократии, так и провинциальной элиты.

Сохранились намеки современников на то, что местные чиновники просто боялись доносить о деятельности вождей «Тайпиндао», не желая рисковать своей карьерой. Нельзя отрицать и определенной идейной преемственности между повстанцами и «учеными служилыми людьми». Многое в доктрине мятежных сект было частью общего наследия космологических, этических и социальных воззрений ханьской эпохи, и по многим пунктам нравственный идеал «Тайпиндао» смыкался с моралью «чистоты». Вспомним, что еще в 166 г. ученый-маг Сян Кай оправдывал свою критику евнухов ссылками на даосские книги, почитавшиеся сектантами. Известно, что разного рода религиозные проповедники и «святые люди» пользовались покровительством верхушки местного общества. В надписи на одной из стел II в. даосы (дао ши) фигурируют как авторитеты в делах божественных [Ebrey, 1980, с. 336].

Весьма вероятно также, что Чжан Цзюэ долгое время не придавал своей проповеди конкретного политического смысла и лишь незадолго до начала шестидесятилетнего цикла выдвинул лозунг вооруженного восстания. Подобная эволюция известна, в частности, из истории другой даосской секты того времени – секты «Пяти доу риса»¹.

Как бы там ни было, возможность сотрудничества опальных лидеров провинциального общества с повстанцами была вполне реальной. Недаром сразу после начала восстания влиятельнейшие придворные сановники чуть ли не в ультимативной форме потребовали от Лин-ди немедленной отмены «запрета клики». Одновременно на императора посыпались доклады, в которых вся вина за катастрофу возлагалась на евнухов. Главной мишенью критики стал всесильный диктатор Чжан Жан – его прямо обвиняли в тайном сговоре с мятежниками [Хоу Хань шу, цз. 57, с. 14а, цз. 58, с. 11а-б, цз. 66, с. 17а, цз. 78, с. 31а-б].

Благодаря покровительству Лин-ди евнухи не сдавали позиций и даже, ссылаясь на утверждения некоторых критиков о том, что в случае отстранения гаремных узурпаторов от власти восстание «прекратится само собой», сами обвинили своих противников в потворстве мятежу и расправились с наиболее непримиримыми из них. В знак лояльности они пожертвовали свои личные средства на содержание армии, высланной против мятежников [Хоу Хань шу, цз. 78, с. 31б, цз. 57, с. 15а]².

Все же Лин-ди был вынужден уступить давлению бюрократии: 4 апреля 184 г., спустя месяц после начала восстания, жертвы одиозного закона получили прощение.

Противоречивые известия о взаимоотношениях «желтых повязок» с отдельными группировками внутри господствующего класса дали пищу для различных оценок этих взаимоотношений в научной литературе. Точка зрения Ё. Кавакацу, М. Танигавы и Чжэнь Чжиюня, считающих повстанцев и «чистых» ши союзниками в едином оппозиционном движении, уже была подвергнута критике. Другой японский исследователь, Т. Мацудзаки, полагает, что «желтые повязки» нашли поддержку в стане евнухов, стремившихся вырваться из политической изоляции [Мацудзаки, 1974].

Однако предположение Т. Мацудзаки кажется в целом неправдоподобным, а его аргументация – неубедительной. В действительности, как мы уже знаем, евнухи и их противники не составляли двух четко оформленных лагерей, обладавших некими альтернативными программами. Более того, и те и другие имели, по существу, одинаковую классовую природу и в этом смысле равно противостояли восставшим. Хотя поборники «чистоты» и евнухи из тактических соображений могли апеллировать к «желтым повязкам», последние представляли собой, несомненно, самостоятельную политическую и идеологическую силу.

Если правитель решает трудные дела страны, он может быть уверен в себе, он непременно достигнет того, к чему стремится. Однако не приходилось слышать, что кто-то достиг желаемого и избежал бедствий, если притеснял преданных слуг, губил благородных мужей, развращал низы, наносил вред верхам.

Мо-цзы

Поднятое Чжан Цзюэ восстание поначалу развивалось успешно и охватило почти всю восточную половину империи. После кратковременной паники двор перешел к решительным действиям. Против повстанцев были брошены отборные войска под командованием Лу Чжи, а позднее Хуанфу Суна и Ван Юня. Все эти полководцы-сановники были противниками евнухов и, по-видимому, еще до официальной отмены «запрета клики» взяли к себе на службу ряд авторитетных опальных деятелей. На юге, в среднем и нижнем течении Янцзы, военными операциями против повстанческих отрядов также руководил известный «чистый» муж – Ян Сюй. Решающие сражения развернулись в Хэбэе и Хэнани. С помощью дружин провинциальных магнатов ханьским генералам в течение десяти месяцев удалось разбить или рассеять основные силы восставших. Чжан Цзюэ умер в разгар боев, сменившие его вожди были взяты в плен и казнены.

Получив реляции о разгроме мятежников, Лин-ди сменил девиз царствования и на том счел дело законченным. Менять что-либо в своей политике он явно считал излишним. По наущению евнухов он даже сместил генералов – победителей бунтовщиков, что, несомненно, подлило масла в огонь фракционной борьбы. Однако о возврате к прежним временам не могло быть и речи. Брожение в народе не угасало. Разрозненные отряды «желтых повязок» продолжали действовать еще в течение десяти лет. Многотысячные отряды повстанцев скопились в горах Хэйшань на территории Хэбэя и Хэнани. Крупные восстания имели место в Сычуани, Шаньси, южных районах империи.

Внутренние войны изменили саму структуру власти на местах. Утратившую всякую эффективность имперскую администрацию заслонили практически независимые военные вожди из местных магнатов. Возвращение же в государственный аппарат членов «клики» делало неизбежной новую смертельную схватку евнухов и бюрократии, тем более что военные победы внушили врагам служителей гарема уверенность в своих силах. Недаром приближенный Хуанфу Суна, отпрыск именитой служилой семьи Янь Чжун сразу после удачной кампании своего начальника против «желтых повязок» уговаривал его выступить против Лин-ди [Хоу Хань шу, цз. 71, с. 5б]. В том же 185 г. Сян Кай вместе с правителем Цзичжоу Чэнь И, сыном Чэнь Фаня, поднял мятеж против двора под видом карательной экспедиции против «желтых повязок» [Саньго чжи, цз. 1, с. 3б].

В попытке удержать почву под ногами Лин-ди и его окружение решились на реформы. В 188 г. император внял совету Лю Яня, предложившего назначить из числа «высоких чиновников с чистым именем» новых губернаторов округов, так называемых чжоу му, вверив им широкие административные и военные полномочия. Свою реформу Лю Янь мотивировал необходимостью укрепления центральной власти, но на деле она лишь ослабила ее.

Новые губернаторы, первоначально назначенные в 5 из 13 округов, тут же повели себя как самостоятельные региональные правители. В сентябре 188 г. Лин-ди организовал новую дворцовую гвардию – так называемую армию Западного парка. Во главе новой армии был поставлен евнух, но непосредственное командование ее восемью отрядами находилось в руках бюрократии – чиновников внешнего двора.

В мае 189 г. покровитель евнухов Лин-ди неожиданно умер. На престол евнухи возвели под именем Шао-ди сына фаворитки Лин-ди по фамилии Хэ. Старший брат новоявленной императрицы-матери Хэ Цзинь получил звание регента и пост главнокомандующего.

Хэ Цзинь, сын мясника, не мог похвастаться знатными предкам и своей карьерой был обязан служителям гарема. Но теперь он стал достаточно силен, чтобы подумать о том, как избавиться от своих прежних покровителей. Разумеется, нашлись люди, которые потребовали от главнокомандующего сделать это как можно скорее. Настойчивее других был один из командиров «армии Западного парка», выходец из знатного служилого клана Юань Шао, предлагавший перебить разом всех евнухов. Хэ Цзинь поделился планами переворота с императрицей, но не получил от нее поддержки. Не будучи уверенным в успехе задуманного предприятия, Хэ Цзинь для начала разослал полевым армиям приказы идти к столице.