Империя. Цинхай

– Если придётся – собой я готов рискнуть всегда…

– Не надо. Ты нужен мне, Джин, ты же мой настоящий муж, - тихо-тихо напомнила она, - ты – моя половинка, моё счастье. Мы преодолеем все трудности, верно? Я запасусь терпением, только ты не забудь меня в постели Цянь…

– О чём ты говоришь! – взял её руки в свои и расцеловал Джин. – Да как же я забуду тебя? Дами, я люблю тебя, люблю больше жизни, я знаю, что нам пришлось нелегко, и всё происходящее… оно давит на нас, и мы оба способны срываться. Но ты права, нам нужно подождать, вытерпеть разлуку. Возможно, нам будет легче не видеть друг друга с кем-то другим.

– Да, ты прав. Это больно ранит, и лучше уж не видеть всего этого. – Дами тоже поцеловала его руку. – Только найди способ хоть иногда сообщать о себе, что у тебя всё в порядке, хорошо? Пожалуйста, Джин, я погибну в неведении, не бросай меня без новостей о себе, не заставляй волноваться.

– Я сделаю всё возможное, Дами, обещаю.

Они поцеловались, и разомкнулись. Медленно расцепив ладони, пока даже кончики пальцев не перестали соприкасаться, они разошлись. Сдерживая слёзы, Дами вышла и деловым шагом направилась прочь. Да, она ещё любила этого мужчину, очень любила. Но если он посмеет быть с нею нечестным, или разлюбит её – она распорядится им по своему усмотрению, использует его, не пощадит. А потом, когда-нибудь, докажет Джиёну, что не так проста и глупа. Решено, с этой минуты она никогда не будет руководствоваться чувствами. Что бы ни хранило её сердце, она заглушит его разумом, пойдёт вопреки душевным порывам, и добьётся того положения, когда станет кем-то, и считаться будут именно с ней, а не с мужчиной, от которого бы она зависела.

========== Золотой ==========

Колышущийся по холмистым степям ковыль серебрил предгорья Датуншаня, на чей хребет ползли типчак и мятлик, подсыхающие и подмерзающие с воцаряющейся осенью. По склонам, буро-серым, с проплешинами трав, перегонщики водили яков. Их тёмная цепочка иногда виднелась вдалеке с третьего этажа, где Дами попивала чай, очутившись в вакууме. Это была до того абсолютная пустота, что её нельзя было назвать ни гулкой, ни плотной. Вокруг будто всё пропало, рухнуло, сровнялось с землёй, и даже ограждающие территорию особняка стены казались призрачными, руинными, несуществующими. Джин уехал с Цянь. Покинул её. Она так хотела избавиться от красавицы Виктории, но кто бы мог подумать, что она увезёт с собой самое дорогое, что было в Цинхае у Дами? Да было ли где-либо ещё у неё что-то более дорогое, чем её любовь, её возлюбленный? Она клала руку на живот и прислушивалась, но плод ещё не шевелился, слишком маленький, чтобы быть заметным, ощутимым. Такая же и она, его мать, ещё слишком маленькая и незаметная, но она будет расти и крепнуть вместе с ребёнком.

В дни, когда солнце не застили облака, гусиными лапами шлёпающие по небу с севера на юг, по маршруту птиц, или с запада на восток, по течению великих китайских рек, рождённых в Цинхае, изгибы гор и пастбищные платформы перед ними желтели, пыльно обрастали песочными оттенками и коричневыми тенями. Как в фильмах Вонга Карвая, которые любил Квон Джиён. Дами сама не знала, с чего вдруг это вспомнила; спроси её прямо, какие фильмы любит брат, она бы не ответила, а вот так, глядя на гордые и ветхие пространства Цинхая, ещё не пустыню, но уже не совсем живой гнейсовый простор, она восстановила давний отрывок из прошлого, где Джиён говорил об этом, и даже смотрел пару картин с ней. Но Дами они не нравились. А понравилось бы Джиёну здесь, неподалёку от Синина? Сам-то он почему-то выбрал яркий и красочный Сингапур, красками больше схожий с кинолентами Чжана Имоу – любимого режиссёра её мужа, Энди. А какие фильмы любила сама Дами? Какую музыку? В отчужденности и одиночестве, накрывших с отъездом Джина, она потеряла какую-то часть себя, и всё казалось одинаковым, серым, безвкусным, приглушенным. Легче стали даваться отношения с Энди, потому что внутри девушки углублялось безразличие. Может, что-то подобное и было опорой мудрости брата? Равнодушие. Но если совсем всё равно, то ради чего бороться, добиваться, стремиться? Только ради себя? Дами пыталась ухватить и примостить к себе эту квоновскую черту, но никак не получалось, будто к драконьей крови всё же влилось плавленое золото, и оно отторгало жестокую холодность, тотальную бесстрастность. Что ни внушала себе Дами, для чувств всё делалось пресным и бессмысленным, и сердце для радости от какого-либо достижения желало возвращения Джина, а до этого иметь смысл отказывалось. Возникнет ли смысл в ребёнке, когда тот родится? Девушка не ощущала пока что в себе трепета материнства, волшебства ожидания, привязанности к тому, что уже было её частью. А если это не дитя Джина? Тогда это совсем чужое для неё создание, она не хотела детей от кого-либо ещё, а ребёнок от Энди – это лишь оружие. Наследник синеозёрных и, по сути, драконов, пока Джиён не надумает обзавестись семьёй. А от него этого ждать не приходится. А если наследница? Девчонка бы многое испортила. Дами нужен сын, при любом раскладе сын лучше. Чей бы он ни был.

Одновременно с отбытием Цянь и Джина приехал из Сингапура новый телохранитель. Дами его мельком знала, он был давний соратник брата, когда-то работавший и на Тэяна, и побывавший в свободном плавании. Тэкён – высоченный и широченный в плечах бывший киллер и убийца, чьей дружбе с Джиёном уже лет двадцать. Да, Тэкёну было около тридцати пяти, закалённый в боях, драках и потасовках амбал. Когда-то он рвался только туда, где платили больше, был падок на деньги и богатство, но, простоватый и не слишком сведущий в хитростях, он добыл ума на то, чтобы это признать и подчиниться чужому командованию. С тех пор, вот уж лет пять как, не меньше, он предано и верно состоял в драконах, способный за Джиёна сломать любому позвоночник о колено. Дуэт из него и Сандо пугал Дами, до того несокрушимо они смотрелись вместе. Иногда создавалось ощущение, что за спиной растут горы, в тени которых она вот-вот утонет. Или это мнительность беременной женщины? Но и помимо выдуманных проблем, на почве мнительности или буйной фантазии, трудностей хватало.

Пришедшее приглашение на свадьбу Сон Цянь и Ким Сокджина звало на торжество одного только Энди, а Дами исключало. Всемогущий в Синьцзяне Дзи-си не соизволил разрешить сестре Дракона приехать, и был против этого. Энди был взбешён. Это его жена! Его супруга! Его семья! Как мог старый друг считать, что она как-то навредит ему? Господин Лау взялся за звонки и споры, в результате которых Великий Уйгур уступил: приехать может, но совсем без охраны, без драконов и наёмников возле себя. На это уже не могла пойти Дами. Ей было страшно, неведомый Синьцзян действительно настораживал, он будто бы засасывал безвозвратно, и даже возможность увидеть Джина не изменила её решения: без охраны – никуда. Было бы ради чего ехать! Смотреть на то, как Виктория завладевает её мужчиной? Уже не опираясь на свои чувства и помыслы, Дами позвонила брату, посоветоваться с ним, но тот поддержал её в решении не ехать без охраны, подытожив всё двумя фразами:

– Этот старый чёрт нашёл дураков? Пусть провалится в свои зыбучие пески!

Пока главы бандитских группировок западных провинций искали компромисс, гости Цинхая покидали его, возвращаясь к себе домой, а заодно и на такую внезапную, удивившую многих свадьбу. Отчалил Эдисон, вместе с любимой сестрой собрался и Хангён, за ними потянулись Генри (а куда же он без Кристал, а она без Джессики?) и Эмбер, получил отпуск Джексон, а напоследок уложила чемоданы и Фэй, зашедшая попрощаться с Дами.

– Ну, нагостилась, пора и честь знать, - улыбнулась она, пожимая руки своей подруги. Внешне, поверхностно, они привыкли считать друг друга таковыми, а что таилось в душе каждой – то ведомо было только им самим.

– Я буду скучать, Фэй, ты вернёшься? – почти искренне спросила Дами. Она не представляла, как будет жить здесь одна, с мужем и охраной, когда и поговорить не с кем… Придётся искать собеседниц в прислуге: Джа, Жун, Руби. Какой кошмар! Но кто рискнёт навестить её здесь, если не дети Дзи-си? Мерзкий Дэсон? Спасибо, лучше не надо.

– Не знаю, я постараюсь, может быть, к Новому году, или после, - Фэй махнула рукой, - боюсь, в Синьцзяне сейчас будет броуновское движение*, и в разборе полётов не скоро появится время отлучиться.

– Ваш отец плохо воспринял намечающийся брак? – затеплилась надежда в Дами. Может, Дзи-си его запретит, и Джин останется свободен?

– Он-то поначалу нормально воспринял, не без помощи Хангёна. Но вновь вмешался хранитель Шэньси… не помню, говорила я или нет, что он когда-то сватался за Цянь? Так вот, он снова буквально умолял отца отдать за него Вики, мысль о том, что она всё-таки выходит замуж за другого, видно, ему нестерпима. Но отец и в прошлый раз не сумел на неё повлиять, где уж теперь? Говорят, что они крупно повздорили на переговорах на эту тему, в смысле, отец и Джоуми. Если это так, то Шэньси перестанет быть нейтральной территорией для синьцзянцев, а это повлечёт определённые сложности для дел отца. Ох, не знаю, я об этом только краем слышала, поеду домой – там посмотрю, как в реальности всё выглядит.

Дами не знала об этом эпизоде из жизни Виктории (Джин не всё рассказывал любовнице, что узнавал от той, которая стала его невестой). На мгновение проскочившее восхищение сменилось злобной завистью. Поглядите, ещё один мужчина сохнет по безупречной красоте Цянь! Да что они в ней находят? Мало что ли красивых девушек? Дами простилась с Фэй, после которой, последним из приглашённых, уехал и Энди, извинившись перед женой за то, что так получается, за то, что его синьцзянский друг такой невежественный параноик. Вот так она и осталась на целую неделю одна, в прострации и безвременье. И хотя погода не менялась, ей делалось прохладнее, хотелось кутаться в пледы и шали, поменьше выходить из спальни – куда и зачем? – пить чай только у себя. Иногда выманивал сад, листва в котором, на некоторых деревьях, окрасилась багряным, алым и оранжевым. Приятные аллеи с хрустом под подошвами, напоминающим потрескивание дров в камине, уютно окружавшим чем-то домашним, приучавшим к этим тропинкам и напоминавшим, что Дами – хозяйка этого всего. Если не оборачиваться через плечо, то по-прежнему можно было представлять, что по пятам идёт Джин, и ночью он найдёт возможность проникнуть к ней в спальню. Приученная им к удовольствиям, без мужчины в постели – ни мужа, ни любовника - Дами стыла в ней, искала комфортное положение, но не находила его, слишком много места было для неё одной. Как странно, до встречи с Джином она ненавидела делить с кем-то кровать, секс не вызывал радости, а совместный сон с партнёрами по нему казался тяжкой обязанностью, от которой торопливо ждалось утра, чтобы избавиться от дремотного сопящего тела возле себя. Даже те, с кем она спала добровольно, по своему выбору, никогда не устраивали её прежде безраздельно, от и до, чтобы не хотелось убежать от них и отдохнуть. И только Джин выправил в ней что-то, показал, насколько тепло, легко и здорово можно сосуществовать с мужчиной в любое время, в любом месте, как можно гнездиться у него под боком, болтать с ним перед сном, хихикать и шептать глупости, не стесняться встать при нем непричесанной, обычной, растрёпанной и ненакрашенной, и всё равно поймать на себе любящий взгляд, увидеть глаза человека, который не просто смотрит, а любуется. Это всё помогло ей примириться с Энди и научило находить общий язык с ним, сживаться и устанавливать гармонию, распространяя вокруг женственность, открытую в ней Джином.

Как-то вечером Дами поймала себя на дурной мысли, что разглядывает Тэкёна и Сандо слишком по-женски. Она увидела в своих стражах мужчин, и это ей не понравилось, хотя она успела прикинуть, какие бы они были любовники? О личной жизни Тэкёна ей не было что-либо известно, а о похождениях Сандо судачил весь дворец. Сначала Николь, потом Эмбер. Кто-нибудь ещё? Все мужчины изменники и непостоянные сволочи, в этом Дами убеждалась, стоило подумать о Джине. Золотой! Даже золотой, которые, по легендам и их правилам, должны отличаться верностью и однолюбием, как флюгер развернулся, стоило подуть ветру. «Всё-таки Сандо и Тэкён не в моём вкусе, - подвела итог Дами, перестав на них коситься, - не люблю грубых и мужиковатых, типов без манер и понимания того, что нужно женщине. Таких, как Джин, больше нет во всём свете». Девушке захотелось найти кого-нибудь хотя бы подобного, кто мог бы сравниться, быть похожим, но сколько она не перебирала всех знакомых, ничего не нашлось. Разве что… Дежурство закончилось, и у дверей её спальни, когда она вернулась из сада, Сандо с Тэкёном поменялись на Марка с другим пареньком из синеозёрных, заменявшего Джексона. Дами улыбнулась Марку. Он ей был симпатичен.