Империя. Цинхай

– Ты её будешь слушаться, да? – Ей были очевидны интриги девиц Чон, хотя, в отличие от Сандо, явственных доказательств коварства она не имела, не ловила их с поличным. Но простаку Генри, погруженному в искусство и музыку, было не досуг приглядеться к той, что с ним рядом. Он, как творческая личность, был поклонник красоты и замирал перед ней, покорялся ей. Кристал была его музой, его нимфой, опутавшей его сиреной.
– Как тебя называть? Каблук, подъюбочник?

– Эмби, ну хватит, - жалобно попросил Генри. Кристал с презрительной ухмылкой на губах бездушно смотрела на близняшку жениха.

– Кто тебе дороже?! Сестра или какая-то пизда?! – не выдержала Эмбер. Роман брата иногда сводил её с ума своей необоснованностью. Она в Кристал не находила ничего, что могло бы так сильно зацепить, и было обидно признавать за Генри умственно-духовную непритязательность.

– Не выражайся, как мужик.

– Если ты не совершаешь ничего мужского, должен хоть кто-то! – гаркнула на него Эмбер и плюнула под ноги между ними и собой. – Все вы, мужики, только хуем своим решаете! Противно… нашли на что ориентироваться, стрелка компаса хоть всегда на север указывает, а ваши стрелки на ближайшую расщелину! – Хлопнув дверью, Эмбер вышла.

Спортивная сумка, расстегнутая и пустая, лежала на кровати. Около неё, нервно теребя шнурок-завязку на спортивных штанах, сидел Джексон.

– Не уезжай, серьёзно тебе говорю, - стоял над ним Марк.

– Я не знаю, - повторил раз в десятый сын Дзи-си.

– Что тут знать? Исин уже где-то заперт, неизвестно, что ваш отец придумает в очередном припадке!

– Думаешь, я не понимаю этого? Мне и самому всякое в голову приходит, но, блин, Марк, ну как я не поеду?

– А вот так – возьмёшь, и не поедешь. Энди тебя в обиду не даст.

– Как бы отец самого Энди не обидел…

– Он не всемогущий, Джекс, и Цинхаю есть, чем ответить.

– А как я маму там оставлю? – посмотрел на друга Джексон. Синеозёрный, наконец, не нашёлся, что ответить. – Маме там одной не сладко придётся, если у отца опять приступ мании, я не хочу оставлять её там одну. Да и, кто знает, если я не поеду, вдруг он мне начнёт угрожать ею? Нет, не могу остаться, Марк, не могу и всё!

– Я понимаю, - согласился товарищ и сел напротив, на свою постель.

– Поймёт ли Энди? Я же не против него, я не считаю, что он плохой, или совершил что-то…

– Энди поймёт, Джекс, не парься. Уж кого-кого, а тебя поймёт. Ты единственный, кому он доверил охрану нашей госпожи, это о чём-то говорит.

– Ой, наверняка прокатило по связям, - сорвался смешок у Джексона, - я же твоё доверенное лицо.

– Ну, не без этого, - улыбнулся Марк.

– Ты мой лучший друг, мне будет тебя не хватать в Синьцзяне.

– Так постарайся вернуться поскорее.

– Если отец угомонится – мы все вернёмся. Но я не знаю, что должно на него повлиять, чтоб он перестал сеять везде смуту и проливать кровь.

– Некоторых людей исправляет только могила, - будто бы ни на что не намекая, заметил Марк.

– Нехорошо так говорить, но иногда я думаю… откинулся бы он уже, а? Как легче бы жить стало…

– Ты не озвучивай такие мысли, собираясь в Синьцзян, - предостерёг друг.

– А вот на этот счёт у меня есть другие мысли, знаешь, какие? Типа, как себя ни веди, о чем ни говори, какая разница, отец всё равно найдёт за что наказать, если ему приспичит. Нет, я его люблю, но… не знаю, иногда ровно противоположное к нему что-то испытываю. То люблю, то терпеть не могу. Может, это половозрастное?

– Это здоровая реакция на поступки Дзи-си, Джекс. Любить несмотря ни на что нельзя, нельзя поощрять всепрощающей любовью недостойных.

– Многие считают моего отца более чем достойным. Он крутой, богатый, у него море власти. Песчаное море, - уточнил Джексон, вспомнив родную землю.

– Разве это достоинства? Богатство не содержится в человеке, а властью достоинства как раз проверяются, по тому, как этой властью пользуются. Вот будь у тебя столько возможностей, сколько у Дзи-си, ты бы вёл себя, как он?

– Откуда мне знать, Марк? Как там говорят индейцы? – Джексон встал и подошёл к шкафу, открыв его. Начал оглядывать вещи, готовясь их вынимать с полок. – Не походив в чужих мокасинах, не поймёшь другого человека.

– За некоторыми мокасины и донашивать противно…

– Ты про отца? – ухмыльнулся через плечо Джексон.

– Я ни на кого не намекал, - поднял ладони сдающимся жестом Марк. Сын Дзи-си достал стопку футболок, положил их на стул. Остановился.

– Почему мы все, дети своего отца, такие несчастные и непристроенные?

– Разве? Мне казалось, что Эдисон, Хангён, Фэй, Ифань, Эмбер с Генри выглядят всем довольными…

– Да брось! Эдисон? Он от зависти к боевым способностям Николаса бессонницу себе заработал, наверное, потому и создал свой полк. Дома он только и делает, что науськивает всех против Николаса, от удовлетворенности жизнью, что ли? Хангён? Менять без разбору любовниц тоже не лучшее занятие. Фэй… про Фэй ты сам от неё всё слышал. Ифаня я вообще толком не знаю. А Эмбер с Генри… ну да, разве что они… - Джексон выложил пару джинсов и, прихлопнув их рукой, вдруг развернулся и двинулся прочь из комнаты.

– Ты далеко?

– Скоро вернусь. – Восьмой сын вышел в коридор и, пока набрался решимости, ускорил шаг. Не лучшие предчувствия и мысли созрели у него после того, как он узнал, что отец требует возвращения своих птенцов под своё крыло. Его разрывало желание остаться здесь и вернуться к матери. И всё-таки сыновья привязанность победила. Но это не облегчило расставания с Цинхаем. Он покидает не только место, но и людей.

Джексон постучался в комнату Джа, долго ждал, но никто не ответил. Дёрнул за ручку – открыто. Но комната была пуста. Девушка где-то убирается, или прислуживает госпоже… где её искать и стоит ли? Парень стушевался на миг, и захотел вернуться к себе, продолжать сборы, но что-то дёрнуло пройтись по особняку ещё. Деловым шагом ступая там, где можно было рассчитывать на встречу со служанкой, он добился своей цели. Через несколько минут он увидел Джа выходящей с одного из балконов с лейкой. Девушка поливала комнатные цветы, и несла уже пустую садовническую тару без воды. Не придав значения появлению юноши на горизонте, она шла дальше, выполнять свои обязанности, но Джексон догнал её и поймал за запястье.

– Джа! – Остановившись, она с лёгким удивлением посмотрела на него.

– Да?

– Джа… - выдохнул Джексон. Вроде не бежал, а дыхание перехватило.

– Что-то случилось?

– Я… мы… уезжаем в Синьцзян…

– Ах, это! Из-за ссоры вашего отца и Энди? Все уже слышали.

– Да, это не новость, я не это сказать тебе шёл. – Замолчав, Джексон будто остолбенел. Девушка медленно стала приподнимать брови, словно ими пододвигая слова молодого человека, застрявшие в горле. Так и не сумев ничего сформулировать, Джексон наклонился и поцеловал горничную в губы. Безыскусным и простым поцелуем, в котором одновременно были и робость, и желание, и признание. Джа шире распахнула глаза. Джексон молниеносно отступил на метр назад, начав идти спиной вперёд: - Я буду скучать, Джа. Правда.