Импровиз. Сердце менестреля
Шрифт:
Надзиратель ослабил давление меча. На его лице отразилось некое движение – брови, кожа на лбу, уголки носа, кошачьи усики зашевелились, что, по всей видимости, отражало напряженную работу разума.
– Смотри, я в кандалах. Что я тебе сделаю?
– Заткнись, я думаю.
– А! Ну, не смею мешать…
Альт Грегор вновь откинулся на стенку. Возня и звон металла за дверью кареты утихли. Довольно быстро. Интересно, что там в самом деле произошло? Если откинуть совсем уж бредовую идею, что Регнар и Коэл нашли наемников и пытаются его освободить, то и придумать нечего. Уличные волнения? Так их уже много
Надзиратель наконец-то принял решение. Непростое, судя по бисеринкам пота, выступившим на висках. Он убрал меч от груди Ланса и подцепил пальцами запирающий дверь изнутри крючок.
– Эй, Билль, что там у вас?
Тишина. Потом негромкое и совершенно неразборчивое бормотание.
– Чего?
Снова бормотание.
– Эй, Билль, что ты бурчишь, как…
– В окошко выгляни… – шепотом подсказал Ланс.
Жаль, не успел добавить «осторожно». Пожиратель лука рванул занавеску и припал глазом к маленькому окошку, которое можно было бы закрыть двумя ладонями. И тут же жалобно ойкнул и медленно сполз на пол. На запрокинутом лице в одной из глазниц зияла кровоточащая рана. Ланс так и не понял, увидел он мелькнувший между прутьями шпажный клинок или померещилось.
Но руки сами собой кинулись вниз и выхватили из разжавшихся пальцев надзирателя рукоять меча. Тяжелое оружие, неудобное, плохо сбалансированное, но другого ведь нет.
С той стороны дверь дернули.
– Открывай!
«Еще чего», – подумал Ланс, лихорадочно размышляя, что делать дальше и в какую новую историю он вляпался.
Драться со скованными руками не хотелось, но избавиться от цепей он тоже не мог. Как и убегать со скованными ногами. Так карета превратилась в ловушку. Или она всегда ею была?
– Открывай!
– Что ты возишься, Ухо? Вдарь раза!
«Значит, нападающих самое малое двое».
– А че сразу, как вдарь, так Ухо. Вон Борода без дела мается.
«Трое»?
– Борода не мается, а кошельки проверяет… – Четвертый голос. Хриплый и привыкший командовать. – Ломай, Ухо. А то я тебя поломаю.
– Все, все… Не сердись, Хоан. Уже иду.
И тут же дверь сотряс сильный удар. Доски треснули, но выдержали.
– Крепкая… – проворчал Ухо.
– Бей, не отлынивай.
Еще удар!
Сквозь трещину проглянул солнечный луч.
Ланс попятился, перехватывая оплетенную кожаным ремешком рукоять двумя руками. Под каблуком хрустнула окарина. Ну, как обычно… Размечтался творить в подземелье. Хотя какое там творить, когда не знаешь – спасать тебя собираются или прирезать, как барашка?
Новый удар!
Дверь развалилась на две половинки, одна из которых повисла на петлях, а вторая упала под колеса. В проеме возникло настороженное лицо – небритое, с белесыми глазами и оттопыренными ушами.
Подняв неудобный, слишком тяжелый и слишком короткий меч, Ланс нацелил острие прямо в переносицу Уха:
кто это мог быть, если не он?– Ну, что возишься? – прорычали сбоку.
– У него меч, – попятился Ухо.
– А ну пусти!
Рядом с первой рожей появилась вторая. С претензией на благородство – подкрученные усики, нос с горбинкой, выдающий трагерское происхождение, и густые смоляные брови. Должно быть, Хоан.
Он томительно долго рассматривал менестреля, шевеля усами, а потом кивнул:
– Он.
– И че? – моргнул Ухо.
– Валим его и уходим…
Ланс не стал дожидаться конца фразы. Ишь ты! Валить его вздумали? Это вам не купца зарезать под покровом ночи. Он, Ланс альт Грегор, участвовал в десятках сражений и сотнях стычек. Он давно забыл, что такое страх смерти, но и подставлять горло, словно баран, не собирался. Шагнув вперед, он ткнул мечом в лицо Хоана. Трагерец легко уклонился и даже глазом не моргнул. Клинок скользнул на волосок от виска, а Ланс потерял равновесие и повалился вперед – навстречу кулаку присевшего Уха.
Воздух вырвался из легких альт Грегора. Он неуклюже завалился на бок, больно ударяясь плечом, и почувствовал, как сильная рука выкручивает меч из его пальцев. В следующий миг его выволокли из кареты, как рака-отшельника из раковины, и швырнули на плотно утрамбованную колесами землю. Краем глаза музыкант видел тело одного из надзирателей. Под ним растеклась, впитываясь в пыль, лужа крови.
– Ты что железом тычешь куда попало? – навис над ним брезгливо поджавший губу Хоан.
Ланс хрипел, но не мог ответить
– Я ж тебя слушал в Унсале… – Жесткий сапог врезался менестрелю под ребра. – И в Кевинале! – Новый удар. – Ты как с поклонниками обращаешься? Ты понимаешь, что не будет слушателей и ты никому нужен не будешь? – Удар. – Ты что-то умеешь, кроме скрипочек своих? Да ты молиться на меня должен, а не железом тыкать! Ты живешь для таких, как я!
– Пошел… – с трудом выдохнул Ланс, закусив губу. – В задницу… Ублюдок…
– Нет! Вы слышали? – Хоан развел руками, обводя взглядом собравшихся подельников. – Вы слышали. Как этот музыкантишко разговаривает с почитателями своего творчества? С теми, без которых он станет никому не нужен!
– Так вообще… – протянул Ухо.
– Козлина наглый! – сплюнул под ноги заросший бородой до глаз тощий, как жердь, мужик, который крутил в пальцах окровавленный кинжал. По всей видимости, Борода.
– Такие, как он, без слушателей – ничто. Они обречены бренчать на пустых площадях… Каков будет ваш приговор, друзья?
– Э? Че? – заморгал Ухо.
– Вот тупица, – горестно вздохнул главарь. – Борода, отправь его к Вседержителю. Только знаешь… сделай это нежно. Мне нравилась его музыка.
– Ага… – кивнул тощий.
Схватил Ланса за плечо, перевернул на живот.
Менестрель слабо сопротивлялся, но его трепыхания даже не заметили.
Борода уперся ему коленом между лопаток, схватив за волосы, запрокинул голову до хруста в позвонках.
«Значит, все-таки как барана…»
Альт Грегор зажмурился, ожидая прикосновения к горлу холодной и острой стали.
Над головой послышался странный, «чпокающий» звук. Хватка ослабла, а потом сверху навалилась тяжесть. Ланс ткнулся лицом в землю. Дернулся, пытаясь перекатиться на бок.