Импровиз. Война менестреля

— На материке нас всегда будут недолюбливать. Они всегда не любят тех, кого боятся, и боятся тех, кого не любят. Вы хотите знать, почему я заплатил деньги за смерть отца Сабана, который почти сорок лет был духовником герцога Лазаля, умершего не так давно. — Нор-Лисс скривился, будто ему наступили на больную мозоль.

— Считайте, что мне просто любопытно. — Глава Дома Белой Акулы незаметно опустил левую руку под сто и нащупал рукоять кинжала, ножны которого были пристёгунты к бедру под долгополой курткой — на государственные приёмы король одевался в щёлк и бархат, как и приличествует особе его звания и положения в обществе, но в повседневной жизни предпочитал наряд воина и китобоя, остававшийся на Браккаре неизменным последние пятьсот лет. — Развлеките меня интересным рассказом.

— А Дар-Пенн тер Кварр больше ничего не рассказывал?

— Рассказывал. Я прекрасно осведомлён, почему так внезапно скончались король Ронжар Унсальский и епископ Руженский. И весьма огорчён, что остались живы адмирал Жильон альт Рамирез и великий герцог Валлио из Кевинала?

— Нельзя допустить, чтобы ещё раз сложилась антибраккарская коалиция. Я очень хотел, чтобы государственные мужи, способные её создать, ушли в Горние Сады до того, как наши корабли увидят прибой на трагерских скалах. Но увы… Не получилось. Гильдия Убийц Аркайла не оправдала моих ожиданий.

— Возможно, пран Нор-Лисс, следовало сразу обратиться в Вирулийскую? И всё же, вы не рассказали, зачем хотели убить монаха. Кстати. Ему тоже удалось выйти сухим из воды.

— Да? А я слышал, он исчез. Уехал из монастыря и пропал.

— «Уехать из монастыря» не равносильно «умереть». Улавливаете разницу?

— Да, ваше величество, — смиренно кивнул глава Ордена. — Слыхали ли вы о древнем поэте по имени Нол альт Гуаф?

— Это уже рассказ?

— Да, ваше величество.

— Не слыхал.

— Он жил больше шести веков тому назад.

— Немудрено, что я его не знаю.

— Его вообще мало кто знает. Книги в те времена были рукописные и ценились на вес золота. Хранились они во дворцах правителей и самых больших монастырях. Из-за постоянных войн часто горели. До наших дней дошли считанные единицы. Одна-две из сотни. А книги Нола альт Гуафа, вдобавок ко всем, разыскивали и уничтожали церковники.

— Чем же он им насолил? Высмеивал обжорство архиепископов?

— Нет, ваше величество. Его обвинили в колдовстве.

— То есть, он занимался тем же, чем занимаетесь вы? Использовал магическую Силу не для музыкальных упражнений, а для иных целей?

— Сейчас трудно об этом судить, ваше величество. Был ли Нол альт Гуаф магом или нет, останется загадкой до скончания веков. Мне удалось раздобыть одну из его книг. Без обложки. Часть листов вырвана, а некоторые залиты то ли кровью, то ли красным вином…

— Вы собираете старинные книги?

— И да, и нет. Обычно не собираю, но всё, что связано с Нолом альт Гуафом, мне интересно.

— Что же это за человек такой, если сумел вас заинтересовать? На моей памяти вы проявляли интерес всего лишь к одному человеку — менестрелю альт Грегору.

— Разбудить моё любопытство трудно, ваше величество. Не каждому это по плечу. Прежде всего, нужно или представлять пользу для Браккары, или опасность. Ланс альт Грегор — враг Браккары, который никогда этого не скрывал.

— А Нол альт Гуаф? Я правильно повторил его имя?

— Совершенно верно, ваше величество. Нол альт Гуаф при жизни был совершенно бесполезен для Браккарского королевства, но оставил после себя рифмованные строки, которые мне помогают трудиться во благо Отечества.

— Теперь и мне стало интересно. — Ак-Орр отпустил наконец-то рукоять кинжала, оперся локтями о стол. — Рассказывайте.

Глава 2

Ч. 2

— Постараюсь не утомить ваше величество излишними подробностями. Итак… — Нор-Лисс позволил себе откинуться на спинку стула и немного расслабился. Вот прямо сейчас всадить бы в него арбалетный болт с подпиленным остриём, чтобы кашки в кашу… Но нет, нельзя. Он слишком полезен державе. Король вздохнул и покачал головой. — Родился Нол альт Гуаф на Айа-Багаанских островах в семье небогатого дворянина. Отец его не поднялся выше десятника гвардии Дома Чёрного Буревестника. У них это звание именуется «ча-вуш». Сам пран Нол в юности тоже носил другое имя. Нолла алла Гафур. Ему прочили карьеру военного, но по неведомой причине в шестнадцать лет парень сбежал из дома и вообще с островов, направившись в Вирулию. Там он поступил в Академию, желая стать астрологом.

— Вы всё это выудили из наполовину испорченной книги?

— Нет, что вы, ваше величество. Мне пришлось поручить десяти ученикам нашего Ордена искать в книгах любое упоминание о поэте.

— Упорство, достойное лучшего применения.

— Семь лет кропотливого труда, — с оттенком грусти произнёс Нор-Лисс. — Чтобы узнать, что в Академии Нол альт Гуаф так и не доучился. Причина очень простая — отсутствие денег на оплату курса и полное неумение их зарабатывать. Какое-то время он жил в Вирулии, потом сорвался с места и объездил все державы материка, нигде подолгу не задерживаясь. Наконец, в Лодде он прибился к монастырю Святого Серафино, стал послушником в довольно зрелом возрасте и, казалось, остепенился на долгие годы. Но неожиданно для всех старика Нола альт Гуафа арестовала церковная тайная служба. Его обвинили в ереси и колдовстве, и вскорости утопили в заливе. В Лодде тогда предпочитали именно эту казнь — преступника совали в мешок вместе с несколькими тяжёлыми валунами и сбрасывали с борта епископской галеры.

— Что же следует из вашего рассказа?

— Из истории жизни поэта следует только то, что он был никчемным человеком, как и все поэты. А вот творчество его мы изучили тщательно и подробно. Можно сказать, с пристрастием. Он — пророк.

— Что? — Король, как ни старался сохранить приличествующую ему осанку, не удержался и даже привстал, слегка подаваясь вперёд.

— Всю жизнь он писал четверостишия. Их ещё называют катренами. После смерти оказалось, что это не просто рифмованные строчки, а предсказания.

— Как же это выяснили?

— Его предсказания начали сбываться.

— Нет, пран Нор-Лисс! — Король хлопнул ладонью по столу. — Я ожидал от вас большей серьёзности. В ваши-то годы! Какой-то безумец писал эти… Как их?

— Катрены, ваше величество.

— Вот именно — катрены. Другие безумцы начали их читать… Почему ни в одном из двенадцати государств не додумались просто читать стихи поэта альт Гуафа, чтобы избежать засухи или мора? Почему не готовятся заранее к войнам, коль всё предсказано уже до нас?

— Его стихи сложны для понимания. Он редко называет вещи прямыми именами. Только намёки, только смутные образы. Поэтому его не считают великим предсказателем ни в Унсале, ни в Лодде, ни в Аркайле…

— А в Браккаре вдруг решили считать?

— Я всегда ищу необычные пути, когда борюсь с врагами. Поэтому мне удаётся побеждать. Удавалось, до нынешнего времени. Пророчества Нола альт Гуафа сбываются, но для того, чтобы понимать их и быть готовым, нужно потрудиться. Для этого мои ученики сверяли катрены с историческими хрониками и летописями. Искали аналогии, выстраивали законы для понимания поэтических образов. Да, Нол альт Гуаф был безумцем, за что и поплатился — слишком уж часто он с презрением отзывался о Церкви и допускал уничижительные выпады в сторону аббатов и епископов. Но кто знает — не в безумии ли и таится разгадка гениальности его предсказаний? Вы же знаете, что юродивые и кликуши часто прорицают будущее.