Импровиз. Война менестреля

— И что же он предсказал? На чём зиждется ваша уверенность, что книгу Нола альт Гуафа нужно тщательно изучать, а не сжечь в походном костре?

— Он предсказал засуха в Трагере, мор и бунты. Изобретение порох, пушек и аркебуз.

— Разве это произошло после его смерти?

— Скажем так, вскоре после его смерти. Он предсказал противостояние Дома рубинового Журавля и Дома белого Орла в Кевинале и то, что альт Форреско склонятся перед предками нынешнего великого герцога…

— А что ещё?

— Кракена, восставшего из морских глубин? Дождь из лягушек в северной Вирулии? Чирей у правителя Тер-Веризы?

— Вы зря иронизируете, ваше величество… — горестно вздохнул Нор-Лисс. — Он предсказал возникновение нашего Ордена. Ордена Магов-Учёных.

— Это каким же образом?

— Вот послушайте… Я помню наизусть далеко не все катрены Нола альт Гуафа, но кое-что врезалось в память, несмотря на моё старческое слабоумие.

— Ну, удивите меня.

— Пожалуйста.

Нор-Лисс прикрыл глаза и хриплым заунывным голосом прочёл четыре строки:

— Рабам доступен только звук.

Свободный изменяет мир.

Желаньем, а не силой рук,

Презрев святош пещерный клир.

— И что тут пророческого? — разочарованно протянул Ак-Орр. — По-моему, какие-то вольнодумные призывы. Вдобавок оскорбление Церкви. Его не за этот катрен утопили?

— Кто знает? Может, и за этот… Он, хотя и жил при монастыре, о священниках и монахах отзывался весьма нелестно. И это я ещё очень мягко говорю. Но катрен вполне понятен, если немного подумать. Рабы — маги, покорные древнему обету не употреблять Силу на что-либо, отличное от музыки. Свободные люди — те, кто рискнул преступить запреты. Речь идёт именно о магии, ибо «желаньем, а не силой рук». Ну, и противоборство церковников, которое преодолевал наш Орден на заре своего существования, тоже отражено.

— Весьма спорно… Мне видится, что эти стихи допускают двоякое, а то и троякое толкование. О каких пророчествах может идти речь?

— Что ж, ваше величество. Постараюсь вас убедить. Вот катрен о смуте в Аркайле, когда наследники Дома Красного Льва убили отца и попытались захватить престол. Высокие Дома сцепились меж собой в борьбе за власть.

Кинжал отцу от малых львят.

Смутьянам — плаха и топор.

Весь север пламенем объят.

Тишайший выиграет спор.

— И что из этого следует?

— Тишайшим прозывали прапрапрадеда герцога Лазаля, который никогда не вступал в споры, не лез первым в битву, но сумел, как видите, добыть герцогскую корону для Дома Чёрного Единорога.

— Верится с трудом.

— В летописи?

— В пророческий дар Нола альт Гуафа.

— Тогда вот вам ещё катрен. Два с половиной века назад в Трагере враждовали Дом Золотой Розы и Дом Пурпурного Меча. Нынешний правящий Дом тогда победил в нелёгкой борьбе.

Встречая беспощадный меч,

Златая роза на щите

Утратит горностаи с плеч,

И дни окончит в нищете

Или вот война за королевскую корону в Унсале.

Пойдёт войной на князя князь

Кто прав, кто виноват из них?

Сестре вольёте в горло грязь,

Чтоб звон клинков навек затих.

Ангелина, дочь короля Эдеварда Второго пыталась сместить с престола своего младшего брата. Но большинство дворян не поддержали её притязания. Принцессу Ангелину арестовали и заточили в подземелье, где она и захлебнулась несколько лет спустя при очередном разливе Уна. А в державе приняли так называемый закон примогенитуры — власть отныне и вовеки должна передаваться старшему ребёнку мужского пола.

Ак-Орр хотел было возразить, но глава Ордена Магов-Учёных не дал ему и рта открыть:

— А вот несколько строк о ближайшем к нам времени. Помните созданную в прошлую трагерскую кампанию антибраккарскую коалицию?

— Мне ли её не помнить? Конечно помню.

— Тогда слушайте, что Нол альт Гуаф написал о грядущей коалиции.

Святоша и пропойца-плут,

Синица, ворон и журавль,

Когда к согласию придут,

То посох остановит сталь.

Обратите внимания, упомянуты все правители, готовые заключить договор о войне против нас. Святоша — епископ Руженский. Пропойца-плут…

— Позвольте, я угадаю. Это Ронжар Безумный?

— Я в восхищении, ваше величество. Только вы могли так быстро уловить суть поэтических образов прорицателя Нола. «Синица» и «Журавль» в поясннеиях не нуждаются, я полагаю.

— Альт Рамирез и альт Форреско?

— Вне всяких сомнений.

— А «ворон»…

— Нынешний дож Вирулии из Дома Белого Ворона.

— Правильно. И совсем не упомянут Аркайл…

— Который, как всем известно, является нашим союзником.

— А посох — это их миролюбивые действия, надо полагать.

— И он противопоставляется захватчикам-браккарцам, которых символизирует сталь.

— Знаете, пран Нор-Лисс, я пока не поверил окончательно, — в голосе короля промелькнули заинтересованные нотки. — Но мне хотелось бы ещё что-нибудь услышать.

— С радостью, ваше величество. Вот, к примеру, такой катрен. Думаю, вам знаком человек, о котором ведётся рассказ.

Ловец удач, любимец нот

Сыграет смерти импровиз.

Тому, кто рядом с ним идёт,

Судьба простит любой каприз.

— О, да! — Ак-Орр выглядел слегка ошарашенным к немалой радости мага-учёного, который начал уставать от недалёких вопросов, пропитанных властным апломбом. — Неужели речь идёт о Лансе альт Грегоре?

— Именно о нём. Когда я впервые ознакомился с этим четверостишием, то знать не знал и ведать не ведал, кто такой Ланс альт Грегор и чем он знаменит. Вы же знаете, все эти музыкальные потуги жалких недоучек с материков меня мало интересуют. Соперников моим ученикам я в них не видел и не вижу. Пиликать на скрипочке или бренчать на цистре — невеликая заслуга. Попробовали бы они отыскать залежи медного колчедана при помощи Силы.