Имя души

Помнится, Готлод услышал меня ещё до контакта душ, но что в этот самый момент сказать королю, я не знал. А ещё я не хотел пускать к своей новую — от наплыва памяти снова закружится, а то и заболит голова.

Вся компания канохов смотрела то на меня, то на трон, на который устремил свой взор я. Визуально ничего не происходило, но в этот самый момент я тянулся своим разумом к точке на троне, которую видел в ИЗ. Аккуратно, палец за пальцем — такая у канохов мера длины по толщине указательного — я приближался тонким изгибающимся лучиком света и неожиданно увидел, как точно такой же, но уже не принадлежащий мне, вытянулся ему навстречу. На мгновение я в нерешительности застыл, даже дышать перестал, и, словно зеркально, застыл и встречный, но я всё-таки решился продолжить движение.

В момент, когда лучи коснулись друг друга, я ощутил, будто бы мысленно закрываю глаза, но вместо бесформенных цветных пятен, проецируемых разумом, увидел смазанные прямоходящие фигуры. Странно, но их там оказалось несколько.

С течением времени, очень замедленного для реальности и сильно ускоренного для потока сознания, фигуры приобретали чёткость, цвета и детали. На меня смотрел немолодой канох с сединами на голове и побелевшими двойными рогами на скулах. Его морщинистая кожа казалась прозрачной, а глаза выглядели уставшими и грустными. Впрочем, я заметил в них живой блеск, будто передо мной в этот самый момент не просто душа, а самый обычный живой канох со своими мечтами и проблемами.

Помимо лица, выглядел он презентабельно: белый жилет, покрытый золотистым пчелиным рисунком и напоминающий из-за этого кольчугу, свободные штаны, которые, казалось, поглощали весь видимый свет и выглядели неестественно, а на внушительных плечах мантия, полы которой почти касаются земли. Её удерживала круглая серебристая брошь с мячик для пинг-понга, а внутри сидели изумруды с горошины, изображающие три куба — символ Аздахара.

Канох смотрел на меня с удивлением. То ли он не ожидал увидеть здесь человека, то ли вообще кого-то увидеть. Но ведь дверь-то нам кто-то открыл? В ответ я смотрел на него изучающим взглядом.

— Гнису Фура, — решил представиться я.

— Канох Отер-Фот. — Ответная любезность не заставила себя долго ждать. — Значит, всё закончилось? — произнёс он себе под нос с надеждой, и я кивнул. — Положи что-нибудь, дальше я сам.

Общение прервалось, и я вновь оказался в зале, видя в ИЗ точку на сиденье, от которой ко мне больше не тянулся лучик. Открыв обычные глаза, я вздохнул и тряхнул головой. Она всё-таки закружилась, но, к счастью, новых воспоминаний у меня не появилось. Кое-как встав на ноги, медленно подошёл к центру белой площадки и порылся в карманах. Вряд ли королю требовалось что-то большое или живая жертва, поэтому на свет я достал чудом сохранившийся в джинсах золотистый червонец. По сравнению с местными монетами, эта выглядела произведением искусства, но мне её не жалко. Такую выдать за настоящий средний арнум не получилось бы при всём желании, потому что она больше него, но меньше большого, да и вес совсем другой. Уверен, поднеси я магнит, она бы радостно к нему подбежала.

Монетка, подброшенная в воздух, со звоном упала мне на ладонь решкой вверх. Прямо так я её и положил, после чего отошёл.

— Надеюсь, сработает. — Некоторые канохи повернули ко мне взгляды, но ничего не ответили.

Неожиданно тишину начал разрывать усиливающийся звон монеты. Она от вибрации начала расплываться в глазах, и я уже испугался, что червонец начнёт плавиться, а за ним огнём займётся и трон. Как подтверждение, от той самой точки начал исходить дым, но прежде чем я бросился тушить пожар, он принял необычную форму, точно как Горпас в первые мгновения своей новой жизни. Выставив руку, я остановил Алата.

— Думаю, так и должно быть. — Тот недоверчиво на меня посмотрел, но остановился. Наоборот, мы даже немного отошли, хотя вряд ли Его Величество сильно огорчится из-за того, что мы стоим на его белой мраморной площадке.

Дым вскоре обрёл цвета, детали, очертания и в конце концов стал похож на каноха — точно такого, какого я узрел в видении.

Немного прозрачный и испускающий по краям слабое свечение, он казался призраком, но его присутствие отчётливо чувствовалось. Отер-Фот двигался довольно бодро. Он встал и посмотрел на собравшихся канохов, а на мне задержал взгляд чуть дольше.

— Дети мои, вы вернулись! — сказал старик, как будто и правда обращался к сыновьям. — Моё имя Отер-Фот.

— Владыка! — в один голос сказали «дети». Канохи приложили раскрытую ладонь к груди и встали на колено перед государем, а я только кивнул. Дело не в том, что я не признаю его власть, просто он не является моим королём.

Алат начал поочерёдно называть нас по имени и занимаемому положению, а, остановившись на мне, произнёс слово «Олоран». На лице государя появилось понимание, и он подошёл. Встав напротив, всё ещё на своей мраморной площадке, он опустился на одно колено, а я, приподняв руки, растерянно посмотрел по сторонам.

«Ну что вы, перед друзьями же не неудобно!» — подумал и на шаг отступил. На моём лице наверняка всё оказалось написано, и он, к счастью, не стал затягивать момент.

— Ты освободил канохов. Весь Аздахар перед тобой в неоплатном долгу! — Он всё-таки встал. — Значит, Фура?

— Ланни имени Фура. Вот. — Мне до сих пор нравилось называть себя ярлыком ялийского офицера, и я подумал, что будет неплохо посмотреть на реакцию Отер-Фота.

— Какая ирония, — ответил он, прищурившись. Он будто бы что-то искал взглядом, направленным под ноги, но потом весело хмыкнул.

— Владыка, мы пришли вас на Мораван пригласить, — сказал Алат, когда пауза затянулась. — Завтра народ должен вас увидеть. Я уже почти всё организовал.

— Как его зовут? — спросил Отер-Фот, видимо, имея ввиду имя героя.

— Готлод, — ответил я. — Без него мы бы в этот самый момент не разговаривали. — Есть и кое-кто другой, ял Дариуль’Руо. Он понял способ управления целым народом и как избавиться от него. Но он ещё жив.

— Вас-Икт, Раи-Крор? — с какой-то таящей надеждой спросил Отер, выдержав паузу.

— Увы, — ответил я с грустью.

На лице короля сразу всплыла печаль, но он так же твёрдо сказал:

— Ты заслуживаешь навечно остаться здесь.

— Что… — Мне от его фразы стало не по себе, но я не успел договорить, как он обратился:

— Всем остальным пока приказываю на свои места вернуться. Приглашение — приглашением, но мне нужно знать всё, что за последние пять сотен оборотов было.

— Как прикажете, владыка, — ответил за всех Алат.

Канохи засобирались и дружно пошли к открывшемуся выходу. За ними Отер почти за ручку повёл по мосту и меня. Спасибо, что хоть не положил руку на плечо. От неловкости я почти не чувствовал страха перед бездной, а когда задумался над этим, мы уже оказались в башенке на третьем этаже. Там Отер остановился, а я, готовый, наверное, ко всему, встал у выхода. Паркат, Алат и Летуны пошли к лестнице и вскоре звуки их шагов затихли.

— Ты зря волнуешься, Фура. Я хотел показать тебе кое-что.

Он направил взгляд к центру комнаты и поднял руки, после чего взмахнул ими. На мгновение я почувствовал поток какой-то странной магии, а затем вокруг прямо из воздуха появились статуи. Скульптуры, коих здесь стояли десятки, на поверку оказались невероятно детальными, каждую выполнили с такой точностью и мастерством, что казалось, будто они в этот же самый момент оживут и займутся своими делами, но статуи, как и положено каменным изваяниям, совершенно не двигались. Среди них стояли воины, занёсшие свои мечи для удара, кузнецы с молотами, каменьшики с зубилами и другие ремесленники, профессии которых на улицах в этот момент популярны.