Имя души

— Зачем? Прямо так, меня же не только снаружи изменили.

— Лови, — сказал я смешливо, увидев его неморгающий взгляд на свёрток, за которым полез в сумку.

— Благодарю, человек.

— Из твоих уст это звучит странно, — сказал я, запив очередной кусок. — Извини, что не предлагаю вина, но ты расскажешь свою историю?

— Это было давно, — сказал он, тыкая когтём в одну из чешуек на запястье. — Не буду мелочить, родители взяли меня сюда и отвели на Тропу, где я впервые увидел остров и его жителей — драконов. — Крайнее слово Мартос выделил так, что у меня по спине пробежались мурашки. Если бы пил, то гарантированно подавился бы. — После этого я мечтал вернуться сюда, перечитал всё что было в Норгдусе и даже несколько ялийских томов, но всё будто бы встало против, и желание просто угасло.

— Тем не менее, ты здесь.

— Да, — протянул он как-то грустно. — В один день, когда я прогуливался у порта в Норгдусе и смотрел на полосу между морем и небом, я случайно увидел пролетающую вдалеке птицу. Рассмотрев её, я понял, что это…

— Дракон? — перебил я его, вовремя оторвав кусочек мяса. Во второй раз точно бы подавился.

— Да. — Он выдохнул через нос, и мне на мгновение показалось, что от туда вылетела тонкая струйка дыма. — Мечта вновь возгорелась, вот здесь стало тяжело. — Он указал на живот в районе диафрагмы.— Я сбежал, взяв с собой лук, набор кортиков… да много всякого. Прости, я, кажется, растягиваю, — опомнился Мартос.

— Да нет, не особенно. Лорд Инудид тебя трижды переплюнет.

— Конечно, я побоялся сразу идти к ним, всё сидел на вершине Тропы, думал, как бы подступиться. Боялся, что они отвергнут мою просьбу. Потом набрался смелости и пробрался на корабль. Номинов на жизнь в городе уже не оставалось, а на кражах меня рано или поздно поймали бы.

— Пошёл ва-банк, — сказал я.— Ты не похож на глупца, так что я делаю ставку на смелость.

— А я уже думаю об обратном. — Он снова тяжело выдохнул: — Эх, как бы всё сложилось, если бы я не увидел того дракона в Норгдусе?

Пока рассказывал, он невольно оглядывался на свои чешуйчатые когтистые руки, и даже на его морде читалось что-то, похожее на траур. Он будто бы скорбел о своём человечьем облике, а мысленный фон, который он неизбежно пускал вокруг, заставлял меня испытывать чувство тоски.

— А кем ты был до этого? — спросил я, закрыв разум. — У тебя поставленная речь, актёрские замашки.

— Пел, играл на чём придётся, даже при дворе несколько раз выступал.

— Эх, тебя бы на наш корабль, — вспомнил я свои путешествия. — Плыть децину в тишине — такая скука, ты не представляешь.

— Ой, да представляю, — ответил он, чуть слышно ткнув в твёрдую чешуйку чуть выше запястья. Ожидаемо, зелёная пластина выдержала. — Когда сбегал, ощутил, но ни одного инструмента на судне не нашлось. От тоски даже так запевал. Слушай, может, ты что-нибудь знаешь? А то мне здесь без музыки тоскливо.

— Тут надо вспомнить. Хотя, честно говоря, не любитель я голосить.

— Вокруг всё равно никого, — усмехнулся он, оглядевшись. — А я фальшь как-нибудь перетерплю.

— Ладно, жромба уляжется, чё-нидь припомню, — ответил я и культурно рыгнул. — Ты вот что, не подскажешь, как мне до деревни дойти?

— Указывать бесполезно, лес путанный. Но могу отвести.

— Буду безмерно благодарен.

Мы с Мартосом отправились по еле заметной тропе вглубь леса. Там дальше она и вовсе исчезла, и мне пришлось довериться навигационным способностям своего спутника. На улице уже светлело, и зелёный фонарь, летевший перед нами, я погасил. Против яркого белого люмена высказался Мартос. Его глаза, как он сказал, болят, а зелёный, под цвет дневной листвы он будто бы даже и не видел. По крайней мере, Мартос больше на свет не обращал внимания, но и не тёр глаза.

Шли мы молча. Мне всё хотелось спросить Мартоса, как превращаются дрианы и научиться этому, но всё ещё не вбитое в мозг «Он никакой не дриан!» останавливало меня. И всё-таки навязчивая мысль возвращалась ещё несколько раз, от чего я даже тряхнул головой. Возможно, от дальнейших терзаний меня спас спутник:

— Андрей, ты ведь не к людям в деревню идёшь? К драконам же?

Дёрнувшись, я выдохнул и честно ответил:

— Куда же ещё? Но моё желание отличается от твоего.

— Поделишься?

— Нет, — отрезал я.

Разговаривать что-то совсем не хотелось. Будто бы подсознательно я избегал новых приятелей и даже друзей, понимая, что это всё мне больше не понадобится. Однако, внутри всё как будто рвалось, тяжесть под лёгкими, в том же месте, куда недавно указывал Мартос, не давала вздохнуть полной грудью, а голову снова атаковали бестолковые мысли.

Кроме того, если уж и поддерживать отстранённый разговор, Мартос может узнать, что я — Гнису. Наверняка ему от драконов досталась какая-то особенная сила мысли, не знаю даже, как сказать, и он сможет вытянуть из меня мои секреты.

Бесконечный шелест листвы от поднявшегося ветра ближе к полудню нашего неспешного путешествия начинал сводить с ума, а плеер из дому с наушниками у меня как-то прихватить не случилось. Тогда меня посетила единственная здравая мысль — осуществить свою утреннюю угрозу.

— Вот, кстати, можешь записывать. Выйду ночью в по-оле с конём… — вспомнил я песню из репертуара группы Любэ. Возможно, у меня что-то и получалось, по задумчивому лицу проводника сложно сказать, хотя пару раз он всё-таки поморщился.

— Это что-то новое. Кто её автор?

— Боюсь, тебе имена не скажут ровным счётом ничего. Они не живут ни в Норгдусе, ни в Давурионе.

— Это видно — такое необычное исполнение, — протянул он. — Может, вернуться на децину?

— Как знаешь, хотя тебя легко спутать с канохом, а там их не жалуют.

— Да уж, — опомнился Мартос, рассматривая свои когти. Он неожиданно остановился.— Дальше я не пойду. В этой деревне меня не любят, а у тебя ещё может быть шанс. Прощай!

— Давай, до встречи, — ответил я уже его спине и повернулся к всё расширяющейся ленте тропинки, которая дальше заметно превращалась в каменную.

По правую и левую руку лесной массив довольно резко брал вверх, образуя небольшую канаву, по которой и шёл дальнейший путь, хотя на общий рельеф горы эти возвышенности не сильно влияли. Остров всё так же имел форму гигантского перепончатого крыла, а цветы, о которых говорил мне ял, и которые подарили острову название, украшали собой плоскость ближе к сопке.

Чуть впереди, спустя лишь минуту, мне показались большие ворота, приделанные к таким же большим каменным блокам. Смысла в них было не слишком много, так как сразу за ними в щёлочке я мог рассмотреть дома с садами, не скрытые даже самыми простыми заборчиками. Эдакая ловушка для стада баранов, которые привыкли хотя бы к небольшой ограде. Впрочем, они оказались не так просты. За их пределами я не увидел вообще ничего кроме продолжения леса.