Имя души

Потерев виски, я глубоко вздохнул и подумал, что лучше бы мне не влезать глубже мыслей, а то, не приведи там, кто бы то ни был, мне ещё безумным стать и начать говорить с собой. Не факт, что я и так уже не «того» с этим Давурионом. Не хотелось бы в один прекрасный момент очнуться в доме из жёлтого кирпича и обнаружить, что всё это оказалось бредом сумасшедшего.

Расплатившись, я вышел наружу, и чуть отдохнувшие ноги понесли меня в здание со знакомым названием. Что ж, не снесли — это хорошо. Наличных я взял немного, но карта с полусотней тысяч была всё ещё при мне, и я каким-то чудом вспомнил пароль от неё — 4302. Недолго думая, я по наклеенным и уже изрядно потрёпанным стрелочкам на полу пошёл в отдел электроники.

Первым делом в корзине оказался небольшой, но мощный фонарик. Это, если условие люмена подведёт, хотя, думается мне, при такой утрате сил мне он вряд ли понадобится. К нему взял пару аккумуляторов и складную солнечную батарею. Чистая Азия, никакая европейская подделка не сравнится! Долго думал, брать ли мне вращалку, но понял, что солнечных дней в Давурионе хватает. От покупки навигатора я отказался по понятным причинам, зато взял плеер с наушниками. Выну из оставленного на даче телефона флешку с гигабайтами музыки и буду слушать в свободное время. Как-то без неё тоскливо иногда становилось, а так не только Роулл сможет хвастаться своим умением играть на музыкальном инструменте, видом напоминающем окарину, а звуком полноценную флейту.

Удивительно, но мне на кассе не пришлось даже вводить пароль от карты. Как итог, с приподнятым настроением, шурша фирменным пакетом магазина, я вышел на улицу и сразу же приметил небольшую забегаловку на той стороне дороги. Туда я и направился, потому что готовить желания не возникло, а голод приближался к экстремальным показателям.

* * *

Вот ведь, ирония какая, почти всё время, пока находился там, в Давурионе, я мечтал вернуться сюда, поближе к даче, речке и, возможно, прекрасному занятию. И даже те проблески, короткие приятные моменты, которые наоборот, подталкивали к изучению, немилосердно гасились новыми вьюгами. Что же, пожалуйста! Ты здесь, Дюха. Так боялся, что рядом со мной идут смерть и разрушение, что сам пожертвовал собой. А в душе, меж тем, появилась тягучая тоска.

Хватит ли мне одного желания, чтобы вернуться? Здесь магии не место, и рано или поздно я перестану пользоваться ей, в страхе открыться спецслужбам. Насчёт их гуманности я бы не строил больших надежд — такой интересный образец они обязательно захотят изучить. Здесь мне остаётся только прекратить пользоваться магией, иначе рано или поздно её заметит кто-то не тот. И так рискнул, открывшись Тихонову. Как вариант, я могу попытаться развить мысленное влияние и как-то воздействовать людей, чтобы по цепочке добраться до самых верхов, но тогда у меня обязательно появятся враги, о многих из которых я не буду даже знать.

«Нет уж, оставлю этот мир в покое, — подумал я, чуть ли не смеясь своим несколько высокомерным мыслям. — В идеале, конечно, вернуться бы».

Похоже, внутри я изменился слишком сильно, чтобы просто даже оставаться здесь.

Об этом всём я думал, пока трясся в автобусе, незаполненном людьми даже наполовину. А ещё меня посетила мысль про прошлого Гнису. Если бы он мог вернуться в родной мир, чтобы он взял с собой? Наверняка какую-нибудь книгу, если он умел читать. А может, ружьё? Хотя, порох придумали где-то пять сотен оборотов… лет назад, а тот Гнису явился в Давурион много раньше — где-то в нашем XIII веке.

Глава 10 Вторженец

Тряска по промежуточной разбитой тяжеловозами дороге, которую, судя по пригнанной технике, начали ремонтировать, заняла около двух часов. Даже мысленно высказывать водителю за его манеру вождения мне не хотелось, как и влезать к нему в мысли — прошлый опыт отучил накрепко. Жаль, что плеер, который я взял с собой и даже наушники к нему в этот самый момент абсолютно бесполезны, а то бы заткнул уши, и дорога пролетела бы куда быстрее. Вместо этого я магическим условием приглушил большую часть чувств и отсчитал примерное оставшееся время. Если что, даже от конечной мне не придётся идти слишком далеко.

* * *

На улице к вечеру похолодало. Моя ветровка в этот момент пришлась бы очень кстати, но она находилась через несколько минут пути к дачному участку, который я благополучно пропустил. Деревья громко шумели листвой, а кроме холода на улице появилась и сырость. Поняв, что дело пахнет проливным дождём, я решил ускориться, чтобы не попасть под него. Тучи, догоняющие меня, будто бы даже ускорились, и вскоре позади после короткого всполоха послышался гром.

К счастью, недавний перелом ноги никоим образом не сказывался на моей способности бегать. Разве что я всё ещё несколько осторожничал, боясь, что процесс зарастания ещё не завершён.

Вскоре дверь моего дачного дома от силы ветра захлопнулась, и сразу после этого громыхнуло снова. По оконному козырьку забарабанил усиливающийся дождь, а по деревьям, стоящим неподалёку, разнёсся громкий шум, состоящий из миллионов капель, разбивающихся о листья.

Такого электроника в моих карманах могла не пережить, так что я вздохнул с облегчением, подходя ближе к окну. Земля быстро темнела, намокая, ветер задул ещё сильнее, иногда даже перебивая собой дождь. Это завораживало, сочетание звуков капель, грома и вой ветра создавали красочную симфонию без единого повторения. Возник даже какой-то дикий восторг, от чего хотелось выскочить на улицу и побежать, лицом ловя большие капли и борясь с порывами ветра. Но сдерживало что-то первобытное сродни страху.

Немного погодя, я развёл огонь в камине и сел на кресло, наслаждаясь шумом снаружи. Больше каминные спички мне не понадобились, да и не нашёл я их на месте, а где другие, давно уже забыл. Их заменила магия, к тяжести использования которой я уже почти привык.

Задумчиво смотря на огонь, я размышлял. С одной стороны, взять хотя бы то, что показывал Тихонову, я там истратил две трети своего резерва, но с другой в этот самый момент не чувствовал такого уж большого энергетического голода. Иронично, потому что обычный голод сию же секунду напомнил о себе. Видимо, я как-то адаптировался и, возможно, теперь смогу сделать что-то бoльшее, чем одна единственная голограмма Капли.

Уже у плиты, на которую поставил вариться гречку, я поднял руку ладонью вверх, закрыл глаза и сосредоточился. Через веки пробилось немного света, и в воздухе повисла «Капля». А вот интересно, могу ли я изменять её? Или голограмма статична? Подумав, что кинжал может принять немного другую форму, я снова сосредоточился, но на этот раз глаза не закрыл. Кинжал изменил свою форму и стал миниатюрным загнутым мечом без гарды и с непропорциональной рукоятью.

«Допустим», — подумал я и как бы подкинул кинжал вверх, хотя на самом деле просто приподнял его чуть выше над рукой. Когда там стало достаточно места, я снова сосредоточился и сделал вторую копию Капли, неотличимую от оригинала. Потом ещё одну, и в какой-то момент я почувствовал обильный отток силы. Мне стало не по себе, копии начали пульсировать, но исчезать не спешили. Наоборот, на каждой такой появлялось слишком много деталей и цветов. Теперь я готов был поклясться, что если протяну руку хоть к одной из них, то непременно почувствую прикосновение к немного тёплому серебристому металлу. Вместе с этим всё остальное окружение будто бы пропало, стало чем-то далёким.

Ещё более неожиданным стал звяк, когда две копии как бы столкнулись друг с другом в воздухе. Звук пронёсся по комнате, из-за чего я даже обернулся. Руки, которые я уже тянул, чтобы тронуть лезвия, отпряли сами собой, а следом меня обдало жаром.

Несмотря на мой испуг, сами собой вокруг появлялись странные узоры, быстро сменяющие друг друга и не дающие рассмотреть их. Цвета вокруг смешались в однородную сероватую массу, из которой появилось множество невообразимых цветов. Их расцветки выходили за грань синего и красного — я натурально видел другие необъяснимые цвета, а внутри, меж тем, что-то дрожало. Даже дышать становилось сложнее.