Имя нам — легион

— Как всегда, — съязвил из интеркома чей-то голос.

— Я поведу новичка в арсенал! — обиженно воскликнул Генрик.

Захлопали двери.

— Отдельные оружейные комнаты в расположении взводов не положены, — разъяснил Генрик Филиппу. — Может, это и правильно. Братьям видней.

Доступ в арсенал оберегался серьезно. Хмурый дежурный, пара кошмарных собачек вроде кавказцев-переростков, куча следящей аппаратуры. Стальные двери открылись при одновременном “наложении рук” дежурного и Генрика.

— Наша инициатива, — сказал он. — У Братьев тут раньше разве что овцы не паслись.

Оставив позади настороженных собак и неразговорчивого дежурного, друзья вошли в прохладное и ослепительно стерильное хранилище.

В высоких шкафах за прозрачными дверями стояли внушительные орудия убийства, прекрасные эстетически, совершенные эргономически и утилитарно. “Зализанные” формы; никаких выступающих частей, за исключением пистолетных рукояток и объемистых коробчатых магазинов, крупный, по всей видимости, калибр.

— Штурмовой гладкоствольный карабин калибра 13,55 миллиметра “Дракон”! — с пафосом представил оружие Генрик. — Боеприпас — оперенный биметаллический (железо-вольфрам) снаряд, выбрасываемый скользящим электромагнитным полем со скоростью восемьсот пятьдесят метров в секунду. Наиболее эффективная прицельная дальность — до пятисот метров. Прицел — электронно-оптический, с увеличением плавающей кратности и лазерным целеуказателем. Предусмотрена работа совместно со сканером, регистрирующим движение, тепло, звук и определенный тип феромонов. Сканер, встроенный в шлем, корректируется вдобавок спутниковой космической и многоуровневой атмосферной системами слежения СКАМСС. В его памяти может храниться до двух десятков зарегистрированных целей одновременно. Основной тип снаряда — кумулятивный. Кстати, он вполне способен пробить лобовую броню легкого танка или бронетранспортера. Земного, как ты понимаешь. Специальный снаряд, по сути — ракета, с твердотопливным движителем и биотронным процессором, корректируемый СКАМСС, на четырех километрах попадет в копейку! Грязь, песок, вода и прочие пакости карабину не страшны: дульный срез постоянно заперт векторным, направленным вовне, силовым полем неопределенной пока для земного человечества природы. Батарея практически вечная — до тысячи выстрелов без подзарядки! Крайне низкий уровень шума! Почти полное отсутствие отдачи! Безупречная защита от постороннего доступа: каждый карабин имеет индивидуального владельца, в чужих руках становясь не более чем шестикилограммовой дубиной. Обрати внимание на ремень. Придумавшие его ребята имеют чертовски умные головы и большой боевой опыт: на практике с “Драконом” можно управляться одной рукой — начиная от ведения огня и кончая перезаряжанием. Незанятой конечностью при этом хоть пуп чеши, хоть письмо пиши, хоть мастурбируй!

— Онанизм, по слухам, приводит к сумасшествию. Особенно в условиях современного быстротекущего боя. Надеюсь, тебе это известно? — вскользь заметил Филипп, откровенно любуясь “Драконами”.

— Ага, и еще шерсть на ладонях растет, и зрение катастрофически ухудшается… Все мне известно. Но речь сейчас не о том. “Дракон” — лучшее оружие, какое я держал когда-либо в руках. Серьезно!

— Ну так дай же, мучитель, и мне насладиться тактильным соитием с этим иноземным чудом! Скорее! — Филипп умоляюще глянул на друга.

Генрик распахнул один из шкафов с табличкой “Взвод 4. Ответственный сержант Саркисян” и с некоторым усилием вынул крайний карабин из захватов. Филиппу показалось, что захваты потянулись следом, как живые.

— Давай браслет!

Браслет он вогнал торцевой гранью — той, что с пряжкой — между рукояткой и предохранительной скобой спускового крючка. Чешуйчатая полоса поерзала туда-сюда, карабин загудел негромко, а потом выплюнул браслет обратно. Генрик отсоединил магазин и протянул “Дракона” сияющему Филиппу со словами:

— Вот и все. Считай, приручил.

Филипп с трепетом принял сего великолепного зверя в жадные руки.

Коричнево-зеленый монолитный корпус карабина был теплым и как бы податливым, как бы слегка прогибающимся под пальцами — на долю миллиметра, не более. Приятное ощущение. В глубине удобного приклада приглушенной зеленью горела капля света, просвечивая сквозь полупрозрачный материал.

— Это индикатор заряда. Если огонек станет ярко-алым — значит батарея села. Однако, находясь в шкафах, батареи постоянно подзаряжаются, а на операции выдаются запасные. Замена — дело двух секунд. Хочешь попробовать?

— Знамо дело, — сказал Филипп.

Повертев в руках карабин, он обнаружил с внутренней стороны приклада довольно глубокую впадину с кнопкой на дне. Магазин был отсоединен, и ничего опасного произойти не могло, поэтому он без раздумий нажал на кнопку. Плавно, как кассета из хорошего видеомагнитофона, из торца приклада вынырнул плоский параллелепипед размером с сигаретную пачку, с закругленными ребрами и углами.

Филипп ухватился за его шершавые от мелкой чечевицеобразной насечки бока и уверенно потянул. Параллелепипед, для порядка поупиравшись мгновение, подался.

— Неплохо получилось, — похвалил Генрик.

Батарея в отличие от карабина была холодной, почти ледяной и довольно увесистой. Обратно ее “Дракон” всосал, как гурман моллюска. Филипп накинул ремень, примерился и легким движением руки забросил карабин за спину. Он перекочевал туда с удивительной быстротой, не болтаясь и не колотя по затылку, локтям, плечам. Обратно карабин скользнул еще быстрее. Вещь!

Едва не облизав его, обнюхав и огладив, пользуясь изредка подсказками сержанта, Филипп пришел к выводу, что карабин на порядок круче всего, из чего ему приходилось стрелять. На порядок, а то и на два!

Тяжеловат, это да. И все равно Филиппу просто не хотелось выпускать его из рук. Маньяк прикоснулся к предмету вожделения.

— Гена! — взвыл он. — Когда идем пробовать?

— Сейчас. Держи! — Генрик протянул ему обойму и пустой магазин.

Снаряды больше всего походили на маленьких кальмаров с плотно сжатыми щупальцами и толстенькими каплевидными брюшками.

Филипп загнал тяжелую — граммов около семисот — обойму в магазин, а магазин в приемник, перевел рычажок предохранителя в положение “походное”, и удалые воины Легиона отправились в тир.

* * *

— Боекомплект магазина — тридцать два снаряда. “Дракон” рассчитан только на одиночный огонь и полуавтоматический, с темпом два выстрела в секунду, — рассказывал по пути к тиру Генрик. — Думается, небезосновательно: при той возможности наведения на цель, которую он имеет, большая скорострельность не требуется. А вот расход боеприпасов, не дешевых, по-видимому, резко возрастающий при автоматическом огне, сводится к минимуму.

“Был, ох был у Больших Братьев военный опыт, обширный и совсем недавний притом, сколько бы они ни говорили об обратном, — подумал Филипп. — Встретить бы Игоря Игоревича сейчас!”

По понятным причинам для стрельбы в тире снаряды полагались не роевые, а учебные, заполненные яркой голубой краской.

— Передвигаться — только на отрезке рубежа ведения огня, — предупредил кругленький, жизнерадостный сержант, начальник тира. — За желтую полосу не заступать! Андестенд ми, салага?

— Так ёпть, дедка! — уронил небрежно Филипп.

Тир воспроизводил участок хвойного, заваленного буреломом леса. Филипп поправил очки, заменяющие прицельную оптику шлемного щитка, присел на корточки и замер.