Имя Зверя. Том 2. Исход Дракона
Шрифт:
– Я не знаю. И ты не знаешь. Просто говори с ней. Я… чувствую, как мир гниёт заживо, всё быстрее и быстрее. Гниль очищала Лист от разумных и неразумных, наверное, потому, что погубить жизнь так – самую малость, милосердней, чем ждать всеобщей и неотвратимой катастрофы.
Они шли, Дракон скользил по снегу, Алиедора шагала рядом.
И чего страшного и ужасного в этом корчащемся впереди пятне мрака? Было страшно, пока я не знала, ради чего жить и ради чего умирать. А теперь знаю. Знаю, но проговаривать вслух не стану, даже себе. Мне достаточно того, что это есть не в словах, но в картинах,
Я люблю тебя, Тёрн.
Я тоже тебя люблю, Алли. Прости, что не сказал этого первым.
Дракон остановился. Тёплое дыхание, словно подул вдруг ласковый весенний ветер, обволокло доньяту, слегка подтолкнуло в спину.
– Иди. Я всегда с тобой.
Сказал ли это Тёрн или сам Дракон?..
Тьма впереди шевельнулась, бесчисленные отростки, стремительно удлиняясь, потянулись к доньяте. За её спиной – она чувствовала – огромная, неисчислимая толпа затаила дыхание. Они не видели, что им противостоит, подсказало нутряное, почти звериное чутьё, поднимающееся на поверхность у всех в мгновения смертельной опасности.
Где-то там и Ксарбирус, и гном Брабер, и сидха Нэисс, и Гончая Стайни… Подумать только, ещё совсем недавно она считала всё это очень важным, просто смертельно важным. Собиралась сделаться королевой Некрополиса! А теперь идёт навстречу пятну тьмы, навстречу протянувшимся отросткам и вспоминает варваров кора Дарбе и ту самую «арену», где за неё умирали пленные доарнцы. Всё повторяется, доньята Алиедора Венти, всё движется по спирали. Ты угодила в руки мучителей – но перестала бояться боли. Ты думала лишь о себе – а теперь думаешь исключительно о других.
Но я ещё не расплатилась, подумала Алиедора. Последний взнос предстоит сделать сейчас.
«Послушай, – сказала она, останавливаясь и глядя на извивающиеся тёмные щупальца. – Великая Гидра, если со мной случившееся меня чему-то и научило, то лишь тому, что в мире есть место всему. Даже тебе. Открой нам дорогу. Какая тебе выгода от боя?..»
«Ты не поймешь, смертное». – Это было сказано без выражения, прошелестело в сознании, словно сонм осенних листьев плавно опустился наземь.
«Постарайся».
«Зачем?»
«Зачем тебе сражаться?»
«Ты не поймешь».
«Почему?»
«Кто не в силах понять первое, тому не объяснишь и второе».
«И всё-таки?..»
«Зачем?» – повторила Гидра.
Кольцо замкнулось.
Белый Дракон вытянулся на снегу рядом с Алиедорой. Молча смотрел на извивающиеся щупальца.
– Она не ответила?
– Нет.
– Догадываешься почему?
– Нет, и гадать у нас времени нет.
– Потому что не всегда и не у всех бывает своя правда. Камень падает на землю, потому что таков закон. Гидра загораживает нам путь, потому что такой закон. Прими это, Гончая.
– Никогда! Мы всегда нарушали законы. Всегда шли против ветра, поднимались против течения. Иначе нас бы просто не было, Дракон. Иначе…
– Тогда я начну, – буднично сказал Девятый Зверь.
Алиедора осеклась. Силам было наплевать на её слова, и это выходило… неправильно. Всегда человек оставался мерой всех вещей, всегда он, одинокий против самых могущественных сущностей, выходил победителем, становясь последней соломкой, что ломает спину перегруженному
тягуну – а тут всё не так. Дракон и Гидра сойдутся в бою – а что делать ей? Что может её меч против не поражаемого сталью пустого мрака?Дракон метнулся вперёд белым копьём, стремительным неразличимым броском, оставив позади лишь облачка взвихрённой снежной пыли.
Тьма расступилась, и Дракон пронёсся насквозь, заскользив бронированным брюхом по льду, разворачиваясь и изгибаясь по-змеиному.
Гидра слилась обратно, не претерпев никакого ущебра.
Алиедора держала меч наготове, но понятия не имела, что ей сейчас делать. Гончую из неё сделали, а вот чародейку – не успели. Хотя то, чему её научил мэтр Латариус… в конец концов, это ведь сработало в башне Затмений…
Она села прямо на снег, крепко зажмуриваясь, заставляя себя забыть обо всём вокруг.
«Ты ушла слишком глубоко в тот раз, – сказал Тёрн, неслышно появляясь рядом. – Отделила слишком многое».
«Я ничего не чувствую», – возразила она.
«Гниль подбирает всё. Гидра владеет частью тебя, потому-то ты и можешь её слышать».
«Что дальше? Дхусс, ты всегда обожал поговорить. Даже сейчас ты болтаешь попусту!»
«Не делай ничего, Алли. Ты… ты слишком дорога…»
«Что ты несёшь?!»
«Я люблю тебя, Алли. Частью ли Белого Дракона, как-то ещё – пока я есть, я люблю тебя. И потому – не вмешивайся, слышишь?! Ты отрезала от себя чересчур многое. Мастера Смерти не объяснили, видать, чем это грозит!»
«Чем бы ни грозило. – Алиедора не собиралась сдаваться. – Меч тут не поможет. Тьму он рубить не способен. Значит, поможет другое».
«Погоди…»
Слишком поздно. Тёмный двойник отделился, зажив собственной жизнью, очень-очень короткой, но, наверное, так надо?
Только на сей раз всё совсем иначе. Тёмной Алиедоре надо отдать всё, куда больше, чем в башне Затмений, всё до конца, до капли и до крошки.
На снегу осталось неподвижное тело. Серая тень заскользила через белое пространство туда, где сплелись Дракон и Гидра – и никто из них не мог взять верх. Мелькало белое и чёрное, вздрагивала земля, и тень сжималась от боли всякий раз, когда чёрные щупальца охватывали стремительное драконье тело.
Не осталось ни высоких слов, ни высоких мыслей. Потому что Алиедора спиной чувствовала, что наискось рассёкшей небеса комете осталось лететь совсем недолго, что путь её изменён и она опускается – точно туда, где был Смарагд. Туда, где остались бежавшие в ужасе ноори, до последнего верившие, что именно в правильном выборе момента для бегства сокрыта истинная мудрость, туда, где истинное дитя Гнили, девочка Мелли, тоже ждет конца…
Великая Осень уравняла всех.
Алиедора не знала, что именно должна сделать. Но верила, что в нужный миг знание придёт само.
Гидра не обращала на неё внимания. Само собой, чего ещё ожидать от тупой силы, за которой не стоит никакой «своей правды»? Ведь так, Алиедора? Нет там никакой правды?
…А есть ли она у могильщика, роющего яму? У гробовщика, сколачивающего домовину? У тех, кто насыпает холмик над погребением?..
Комета сорвалась со звёздных путей и падает. Полчище жадных духов, притянутых девочкой, дитём Гнили.