Имя Зверя. Том 2. Исход Дракона

– Тёрн… – У неё вырвался хрип. – Где ты, Тёрн?

– Здесь я, здесь, – раздалось знакомое. – Куда же нам теперь деться друг от друга…

– Где… где я? Так странно всё…

Перед глазами были внутренности какого-то обширного строения, вроде как храма, если судить по какой-никакой, но роскоши убранства: цветные витражи, многоцветные тканые шпалеры по стенам, причудливые кованые шандалы, где горит пламя, не нуждающееся в топливе.

– Удалось ведь, Тёрн? Скажи, ведь удалось, верно?

– Удалось, – ответил по-прежнему невидимый дхусс. И Алиедора по-прежнему не могла пошевелиться. Смотрела прямо перед собой, даже глаза не двигались.

– Что со мной, Тёрн? Г-где я?..

Дхусс негромко вздохнул:

– Там же, где и я. Ну, посмотри сама, что видишь?

– Церковь какая-то… храм… вроде как Ома-Прокреатора…

– Приглядись получше. Ещё что-нибудь видишь?

– В-вижу… ой, это другой храм, поменьше… люди стоят… кланяются… кому это? На меня смотрят, они что, не видят, что ли? Тёрн, это как, я разом в двух местах?

– Привыкнешь, – покровительственно заметил голос дхусса. – А знаешь, ты хорошо получилась. Прямо как живая, даже лучше.

– П-получилась? – пролепетала Алиедора, окончательно сбитая с толку.

– Сейчас, сейчас. Это пройдёт, ты сможешь осмотреться.

– Да почему ж ты так отвечаешь невпопад, словно тебя в Навсинае допрашивают?!

– Отвечать тут нечего. Только самой смотреть и можно.

Мало-помалу сковавшее оцепенение, чёрная бездна, где утонули все воспоминания, начала отступать. Во всяком случае, теперь Алиедоре подчинялись глаза, или, вернее сказать, это она после отчаянной борьбы всё-таки заставила их подчиниться.

Храм. Да, храм. И прямоугольник могильного камня в середине. Что там? «Святая Алиедора»? «Мира Спасительница»? Что за ерунда?

Семь Зверей, как же больно…

– Я долго ждал, когда это случится, – сказал голос Тёрна. Тёрна, а не Белого Дракона. – Когда ты проснёшься.

– Когда я проснусь? – пролепетала она.

– Да. Когда вера всех спасшихся вернёт тебя обратно. Сюда, в храмы, в твой новый дом.

– А почему посередине…

– Твоя могила, Алли.

– Моя… могила?

– Ты умерла на берегу моря Тысячи Бухт, точно так же, как и я умер на развалинах башни Затмений. Я стал Драконом, ты – Гидрой. И… я убил тебя. Восьмой Зверь обрёл сердце, стал уязвим. Мой враг расточился, распался, и врата открылись. Люди покинули Райлег, все, кто только мог.

– А кто не смог?

– Скорее не захотел. Такие тоже нашлись.

– И где ж мы сейчас?

– На демоническом плане. Родина моего доброго друга мэтра Кройона. Тяжело, но мы наступаем.

Мы наступаем…

– Мы теперь вместе, – негромко сказал Тёрн. – Погоди, ты привыкнешь. И наверное, по-другому случиться и не могло. Я – Белый Дракон, ну, а ты – Спасительница всех живых.

– Откуда они узнали?!

– Я рассказал, – скромно уронил Тёрн.

– Ты-ы?

– Конечно. Долги уплачены, доньята. А нам теперь только и осталось, что засучить рукава и работать. Отдыхать… гм, отдыхать после Великой Весны станем.

И они оба рассмеялись.

Эпилог

Сир и благородный дон Дигвил Деррано – первый король Нового Долье, раскинувшегося на обширном летающем архипелаге как раз посредине меж ледяными водопадами и огненным смерчем, так что вышло не слишком холодно и не слишком жарко, а в самый раз, – вошёл в храм. Здесь ещё пахло краской, свежей известью, молодым камнем, строители только-только закончили работу. На стенах уже висели образа, но алтарное убранство ещё не всё поспело. Храм вышел на славу, и не сказать, что строили его не на твёрдой земле оставшегося – и сгинувшего – родного мира, но на зыбких летающих островах тверди, на плане, где отродясь хозяйничали демоны, откуда они, случалось, прорывались на его, Дигвила, родной Лист…

Как всегда, сильно и с болью сжалось сердце. Как поверить в случившееся, как осознать? Нет больше ни Долье, ни Меодора, ни моря Тысячи Бухт, ни Реарских гор. А что есть? – а ничего нету. Великая Осень. Листья опадают с Древа Миров, и когда настанет столь же Великая Весна, не знает никто.

Листья опадают, да. Но демонические планы остаются в целости и сохранности, во всяком случае, пока.

Дигвил потряс головой, потом невольно улыбнулся. Да, сперва жутко было и страшно, мол, лютую смерть лишь ненадолго отсрочили, Гниль променяли на голод и жажду. Ан ничего, обустроились, освоились, приноровились, теперь, эвон, даже научились один летучий островок к другому подгонять и мостами соединять. Вода морей и океанов, ворвавшись в открывшиеся врата, затопила часть демонических владений, бушующее пламя угасло, остывшая лава сделалась дном новых морей.

Но сейчас, в светлые часы, его величество король Дигвил Первый пришёл в новый храм совсем за другим.

Пусто, тихо, настолько тихо, что закладывает уши. Подсвечники и лампады пустуют, их зажгут только после освящения. Храм, словно новорождённый, ждёт заботливых рук матери.

Дигвилу доносили только слухи о том, что должно случиться. Этому он и хотел верить, и боялся.

Молодой король сбросил плащ прямо на каменные плиты. Эх, эх, по-простому строим пока ещё, не доросли до мозаик и прочих красивостей. Ну ничего, то дело наживное…

– Здравствуй, – тихо сказали за его спиной. Голос и знакомый, и совершенно в чём-то новый. Воля с силой в нём остались, а вот жизнь ушла, окончательно и безвозвратно. – Вижу, вижу, зачем пришёл. Не поверил, когда услыхал? Так, твоё величество?

Дигвил осторожно повернулся, словно боясь спугнуть гостью.

Доньята Алиедора Венти внешне почти не изменилась. Только вот вместо обычной человеческой одежды – нечто вроде тёмно-серого, почти чёрного плаща, где тонут очертания фигуры. Видно только лицо да кисти рук, белые, каких никогда не случается у живых. А вот огромные глаза – совершенно как прежде.

– Не бойся. – Бледные губы чуть дрогнули в легкой улыбке.

– Я не боюсь… Алиедора.

– Спасибо, что по имени зовёшь, а не «святой», как многие.

Дигвил ощутил, как лицо заливает пот.

– Спасибо тебе, что пришла.

– Я всегда в новый храм прихожу, – вздохнула она.

– Сама, своей волей?

Она покачала головой, серые одеяния заколыхались. Невольно Дигвил заподозрил, что это никакая не одежда, а нечто совсем иное.

– Воля моя, а вот соизволение – Семи Зверей. – Она обвела вокруг рукой. Под самым потолком на явившегося во храм строго смотрели во всей исконной мощи Семь Зверей Райлега, Семь Зверей погибшего мира, сумевшие в последний миг обойти запреты и законы. – Но я не против. Иначе совсем было бы тяжко.