Иная. Песня Хаоса

Она представила большую длинную избу с десятью-двенадцатью молодцами, вообразила завистливые и, что скрывать, голодные взгляды на себе. Стало неприятно, не о такой судьбе она мечтала. Уже желала вместе с Вен Ауром затеряться в лесах с дикими зверьми? Он с полной готовностью принимал человеческую жизнь, скрываясь от гнева Моля. Но что теперь двигало им? Необходимость сбежать? Древний зов? Человеческие чувства? Котя терялась.

— Так ведь только пожениться надо. И все! Никто не осудит! — беззаботно отозвался он. И та легкость, с которой эти слова слетели с его обветренных губ, оглушила Котю, заставив замереть на месте. Челюсть свели невысказанные слова возмущения. Но разве не того она желала? Разве не о том мечтала с юности? По зову сердца, по зову судьбы… Зову. Да, зов велел им быть рядом, навечно вместе. Только он же однажды обманул Вхаро. И мелькнувший черной тенью образ главаря посеял сомнения. Коте нравился Вен Аур, от его прикосновений по телу разливалось приятное тепло. Она точно знала, что это взаимно, хотя они ни в чем не признавались прямо. Но любовью ли назывались эти незрелые случайные чувства? Пусть беглецы и прошли долгий путь бок о бок, но они неизменно принадлежали к разным мирам, а в городе их никто не ждал.

— Вот слишком ты прыткий! — сжав кулаки, бросила Котя. — Я в город шла? Шла! Пойду работу искать и себе. А там и посмотрим, как дальше жить.

Вен Аур отшатнулся от внезапной резкости ее тона. Котя ощутила укол вины, поэтому примирительно переплела его пальцы со своими. Ей казалось, что они прощаются. На мгновение она почти согласилась на спонтанное предложение. Но природное упрямство не велело принимать его сразу, без раздумий. Себе Котя объяснила, что им сперва следует прижиться в городе, нажить хоть какого-нибудь добра, а Вен Ауру и вовсе привыкнуть к своему новому телу. Но в глубине души Котя понимала, что это все отговорки и простой страх маленькой девочки, которая так до конца и не исчезла из нее после всех злоключений. В лесу она без страха льнула к Вен Ауру в поисках тепла. А здесь, среди людей, она снова смущалась, запрещала лишний раз смотреть на него, потому что слишком дурманил лукавый изгиб тонких губ и блеск зеленых глаз с приподнятыми уголками. Котя решительно встряхнула головой, точно отгоняя наваждение.

— Кузнец сказал, что в прядильной мастерской на княжьем подворье вроде нужны мастерицы. Ты петь не умеешь, но зато вышивала красиво, ты сама так говорила. Венчик еще с тобой. Покажешь им. Может, и возьмут, — вторя ее мыслям, хмуро обратился к ней Вен Аур. Похоже, он чувствовал себя немного обманутым. Но минутную неловкость развеял зычный голос кузнеца. Он уже надел коричневый кожаный фартук, его щеки раскраснелись от жара в кузнице.

— Что, девица, в услужение пойдешь? — обратился он, слегка подслушав разговор. — А как же жених твой? Вы погорельцы вроде. Чай перед свадьбой беда случилась. Как же так…

— Да, в услужение бы мне пойти теперь, — кивнула с деланной беззаботностью Котя. Но улыбка вышла вымученной.

— Ты только знай, кузница-то на отшибе. Рядом только оружейники и гончарная слобода у реки. А прядильни на княжьих и боярских дворах в детинце.

— Ничего, люди добрые, нам все сойдет. К труду не привыкать, — миролюбиво кивнула ему Котя.

— Хорошо. Вижу, что люди вы честные. Вот и беду от меня отвели. У лиходея-то нож был. И кто его знает… на днях одного гончара убили вот так же в толпе, среди бела дня. Он, бедолага, стоял, рану в боку зажимал, сказать-то ничего не мог, никто даже не понял. Подбежали, когда он упал и уже неживой оказался. Так что, может, духи послали твоего жениха мне на выручку. Ты если на подворье пойдешь, так и скажешь: поручился за тебя кузнец Бала.

— Могу ли я проводить невесту свою? — спросил обеспокоенно Вен Аур. Он вертелся рядом, точно встревоженный пес, разве что не скулил.

— Проводи. Только чудно у вас как-то. В услужение — это, значит, в общий дом со всеми служанками она у тебя пойдет. Не боишься отпускать-то? Али ссора меж вами вышла? Хотя не мое это дело. Иди, только чтобы мигом вернулся. За спасение-то благодарю, но коли хочешь быть подмастерьем, спуску давать не буду!

Кузнец пожал плечами и на всякий случай погрозил вослед кулаком, наказывая возвращаться. Вен Аур кивнул ему, Котя тоже вежливо улыбнулась.

Они шли по городу, пересекая незнакомые улицы и дворы, все больше дивясь. Котя переживала, что одна ни за что не нашла бы пути к каменным стенам детинца. Вот вроде отовсюду его видели, на холме возвышалась величественная крепость, а добраться до нее по прямой дорожке никак не удавалось. Все-то петляли и изворачивались улочки. Какие-то между мастерских шли. Иные заворачивали в жилые дворы или торговые ряды.

— Как же все запутано здесь, — жаловалась Котя.

— Да разве? — поражался Вен Аур. — Народу много, у всех свои дела. Мне здесь нравится. Мне и в лесу нравится, но и здесь нравится.

— У вас в Хаосе так же?

— Городов у нас нет. Но есть большие места, где мы все вместе живем. Кому как нравится. Кто на пустошах, на просторе. А кто вместе. Говорят, это нам от миров до-Хаоса осталось в наследство. Там обломки-громадины такие. Говорят старики, в мирах до-Хаоса жили в огромных теремах из металла, камня и стекла. А мы вроде как на развалинах их собираемся. Но я не верю.

— Да как жить-то в таких? — поразилась Котя. Она и не ведала, что существовали какие-то миры до Хаоса. Дом из железа и стекла вызывал в ней оторопь.

— Кто их знает. Странные были тогда создания. И еще у них самоходные телеги были, тоже железные. Некоторые такие телеги даже летали! И летали между мирами, — беззаботно рассказывал Вен Аур. Долго обижаться или злиться он не умел. Уж если кто-то его слушал, он и вовсе забывал обо всем на свете, лишь довольно ловил удивление на лице собеседника.

— Ну, это уж совсем сказки какие-то! — потрясла головой Котя. И вдруг ее окликнули:

— Котена! Вот так дела! Мы же тебя мертвой почитаем!

Они шли к детинцу через торговые ряды и, чтобы сократить путь, выбрались к реке. Там и воздух оказался посвежее. Лед уже почти сошел, восстанавливалось судоходство. Возле деревянных мостков качалась простенькая лодочка с парусом. Из нее-то и звал по имени смутно знакомый голос.

— Дядька Краш? А вы как в стольный град попали? — подивилась Котя.

Нежданный знакомый приходился ее отчиму трехродным братом по отцу, к Коте он относился беззлобно, а проще сказать и вовсе никак. Она не помнила, чтобы за всю ее жизнь этот суровый обветренный годами мужчина хоть раз говорил с ней.

— По торговым делам! Пряжу везу, шкуры. Да и всего понемногу, — миролюбиво отозвался он, но нахмурился: — Что же ты, пропащая девка, как здесь оказалась? Выкладывай все! А то приезжали к нам люди муженька твоего… Двух собак убили, разбой в деревне чуть не учинили. Да мы тоже не слабые, за рогатины взялись. Но все равно все избы перевернули чуть не вверх дном, все тебя искали. Как же ты, мужняя жена сбежать посмела?

Котя вжала голову в плечи, но своим знакомым селянам спуску не привыкла давать. Ее печалило, что все-таки родная деревня пострадала по ее вине. Хотя все-то зло на нее навел непутевый трехродный братец Краша.

— Потому что муж мой разбойник и лиходей оказался! — смело отозвалась Котя, подаваясь вперед. — У него и не сваты вовсе были, а наемники из Аларгата. Я не сбегала. На свадебном пиру пожар вспыхнул, его враг давний отомстить решил. А меня Игор в огне так и бросил!

Дядька Краш задумался, сдвинул на широкий низкий лоб шапку, подбоченился, разметав полы тулупа.

— Вот оно что… Так мы и поняли, что разбойники. Ну, а это-то кто с тобой? Али полюбовника нашла без родительского благословения?