Иная. Песня Хаоса

— Моль! Не тронь его! Возьми мою жизнь! Это из-за меня все! — выкрикнула Котя, когда над ними нависла гигантская тень противника. Но Генерал Моль лишь смотрел на них, обескуражено проводя по открывшейся бреши на своей груди, в центре, на месте сердца. Его жестокого сердца, которое никогда не ведало любви.

Он не боялся двух замученных странников, но случилось нечто, повергшее его в недоумение. Он внимательно разглядывал Котену, как редкое животное.

— Она… Она тоже изменилась ради меня, — негромко отозвался Вен Аур. И правда, она изменилась! Котя сквозь усиливавшееся головокружение смутно вспоминала, что совершила. Но вот как — она не представляла. Руку направляла неведомая сила, обычный нож налился невероятной силой. А потом по поляне разметались осколки панциря великого воина.

— Значит, ты действительно любишь ее, — после невыносимо долгой паузы молвил Генерал Моль. — А она — тебя. Хаос превеликий и мудрый!

— Хаос, — отрешенно шевельнула губами Котя. Она чувствовала что-то новое, что-то неизведанное, пронизавшее все ее тело, как корни древа.

Силу, ответы? Нет, пожалуй, что-то большее. Она ощущала себя завершенной, как творение, которому не хватало заключительного штриха. Она слышала зов, ведущий к Вен Ауру, но и после свадьбы все же не обрела законченный образ самой себя. Теперь, в минуту смертельной опасности, она откликнулась на безмолвный зов Песни Мира или Хаоса. И на мгновение обрела великую силу. Впрочем, очень скоро та иссякла, зато осталось что-то другое, что-то потрясшее всю ее природу и как будто даровавшее истинный облик.

— Да будет так, Вен Аур, — благосклонно кивнул Генерал Моль, убирая меч. — Но больше ты не появишься за Барьером. Ты выбрал себе спутницу из мира людей, так стань же рядом с ней человеком.

Он все-таки оказался благородным воином. Котя всегда верила, что это существо с разбитой печальной песней способно к милосердию и состраданию. Он медленно развернулся, бросив последний задумчивый взгляд через плечо.

— Я должен осмыслить это, — проговорил негромко Генерал Моль и неторопливо оторвался от земли, описывая плавный круг над поляной. Котя опасалась, что он вновь обрушится на них с воздуха. Но больше в его руках не блестел клинок. Генерал Моль скрывался среди облаков, сливаясь с их белым оперением.

— Как же ему всегда нравилось говорить красивые речи, — глядя ему вослед, пробормотал Вен Аур.

— Я сначала думала, он твой господин, — помотала головой Котя, тоже наблюдая за удалявшимся созданием Хаоса. Великий воин доказал что-то себе. Вернее, это она ему доказала.

— Да пусть попробует. Нет у нас господ, — фыркнул Вен Аур.

— Кажется, мы с ним договорились, — предположила Котя, замечая, что некогда резавший слух стрекот будто немного смягчился. Возможно, Генерал Моль умалил свою ярость.

— Да. Ты договорилась, — кивнул Вен Аур. — Что ты сделала? Как?

— Думаю, я изменилась ради тебя. Вен, теперь мы с тобой оба Иные — и люди, и создания Хаоса. Так, надо тебя перевязать.

Котя с деловитой задумчивостью немедленно принялась заниматься ранами мужа. Сперва покопалась в мешке, находя несколько полотнищ, потом разорвала подол нижней рубахи и развела костер. Муж сидел, полуприслонившись к стволу дерева.

— Нужно водой с огнем скрещенной раны промывать. Так нас знахарь учил, — твердила она, торопливо останавливая кровь.

— Умный знахарь, — кивнул Вен Аур, морщась от боли. — Ничего, через седьмицу заживет, как всегда. Вот если бы в грудь ударил, было бы потяжелее. Ничего, мы живучие.

Котя что-то отвечала, но больше уделяла внимания глубоким порезам, прикладывая к ним повязки, стремясь хоть как-то стянуть края.

— «Древние» нам рассказывали, что раньше раны стягивали иглой и ниткой, — заметил Вен Аур. — Или вообще железными скобами. А у нас челюстями муравьев!

— Что же поделать, нет у нас ни иглы, ни нитки, и муравьев таких огромных, — посетовала Котя. Она вновь призывала силу, что пробудилась в ней, но лечение та не ускоряла.

И все же что-то изменилось в ней, навсегда и бесповоротно. Теперь она яснее понимала голоса леса, различала по звукам расстояние. Она слышала биение сердец, замечала едва уловимые шорохи. А еще на нее обрушилось откровением нечто новое, идущее из-за грани ее мира. Кто-то шевелился, носился роем у них над головами, незримый за светом Барьера. «Это ауры Хаоса. Я теперь чувствую их так же, как Вен Аур и Генерал Моль», — вскоре поняла Котя. Но она ничуть не устрашилась. Напротив — она безотчетно радовалась. Вечно ее словно душили, теперь же она дышала полной грудью, ни перед кем ни скрываясь.

«Свободна», — выдохнула она. И эта же новая свобода через пару суток под покровом ночи вела по пути страсти, вновь на медвежьей шкуре, но посреди леса в окружении сотен голосов и песен…

— Хорошо, — сладко мурлыкала Котя, прижимаясь обнаженным плечом к мужу. Раны его тревожили не сильно, разве только он все еще прихрамывал. Но ведь больше не ожидалось сражений. Генерал Моль простил их, а остальные враги остались в далеком прошлом, в Ветвичах, в стольном граде, где Котя никак не могла обрести дарующую высшую радость целостность. Теперь отчетливее вспоминались слова полуоборотня из дружины: миры их и правда давно слились. Но Котя не ощущала в этом никакого зла.

— Может, останемся здесь, в лесу? — предлагала она.

— На Отрезанном Просторе так и поступим, — кивнул Вен Аур, целуя жену. — Может, построим домик. Но там кочевые племена. Может, с ними будем носиться по степям, может, сами. Никто нас больше ни к чему не принудит. Никто не изгонит. Пройти бы только Пустынь Теней.

Он нахмурился и помрачнел. Котя замечала это даже сквозь темноту. С некоторых пор прекрасно видела ночью. Разве только краски мира сменялись на синевато-лиловые. Привычные вещи выглядели нереально, сказочно. Котя улыбалась, дивясь, как ребенок. И весь этот потаенный мир принадлежал только им двоим — не созданиям Хаоса и не людям. Иным. Новым, разделившим обе сущности между собой поровну.

Но трудности пути по-прежнему не заканчивались, все еще людская молва преследовала оборотней. В деревнях все чаще гнали, и не хватало слов, чтобы убедить в честности собственных намерений. Да и не хотелось.

— Надо идти дальше, — будил рано поутру муж.

— Как нога? — беспокоилась Котя. После атаки Генерала Моля они трое или четверо суток не двигались с места, так и оставшись на вытоптанной полянке.

— Нормально, уже могу идти, — мотнул головой Вен Аур.

И они вновь бреди вдоль холмов. И вновь опухали ступни, и вновь болели спины под тяжестью поклажи. Но они неизменно оставались вдвоем, созданные друг для друга. Чем дальше они уходили от Ветвичей, тем больше менялся лес вокруг. Исчезали тополя, ели не появлялись вовсе. Зато часто встречались диковинные растения с жесткими листьями. Они стучали друг о друга, как маленькие палочки. Кора их нарастала на ствол ровными фигурками, как панцирь. Вен Аур называл их пальмами.

— Жарко тут, — дивилась Котя, понимая, что уже настает осень, а вокруг по-прежнему царствует лето.

— За Круглым Морем вообще зимы нет, — пожал плечами Вен Аур.

«Круглое Море… Где-то там, возможно, мой отец», — подумала Котя, но даже не помыслила о том, что стоит отправиться к нему.

Растворились совсем глупые мечты о том, что заморский торговый гость встретит в чудесном замке покинутую дочь. Впрочем, и убивать его булатным ножом больше не хотелось. Может, жил он, может, умер — ей-то какое дело? Как и ему до нее.