Индивидуальные отношения. Теория и практика эмпатии

Итак, внутри нас, вне внешнего, нет единой временной оси, она или подводится к нему после осознания (соотнесения с внешним), или транзиторна, или, по крайней мере, не соответствует астрономическому времени. Значит, время ощущается нами не просто в качестве изменения, а как изменение внешнего относительно нас. Индивидуальные же отношения – это сопроцессное бытие двух сущностей, их резонанс, синхронирование. Изменяется один, а с ним другой. Они изменяются вместе, неразрывно. Возможно ли в таком случае ощутить изменение внешнего? Эйнштейн показал бы это на формулах, но, впрочем, и без них ясно – если системы не ускоряются друг относительно друга, то невозможно отфиксировать изменения между ними, они друг для друга находятся в состоянии «покоя» (новая методология показывает это на категориальном аппарате интернального и экстернального процессов⁴⁵).

Можно сказать, что время в индивидуальных отношениях переживается как состояние, а образно – как нетронутость. Здесь мы, казалось бы, сталкиваемся с контекстуальным противоречием: ведь в этом случае мы должны допустить, что все внешнее представлено для нас в реальности индивидуальных отношений – только одной-единственной другой сущностью, и все. Но два следующих положения должны прояснить этот вопрос. Первое, чисто теоретическое, касается вопроса о сущностях, которые благодаря своей ничтойности, представляют собой неограниченную возможность, то есть – все. Второе положение связано с психологическим опытом, а именно с ощущением пространства, точнее – крайне необычным переживанием пространства в реальности индивидуальных отношений. Здесь оно ощущается неограниченным и личным, крайнем случаем такого переживания является психологический опыт медитативных практик. Заметим попутно, что тревога переживается как «суженное», подчас до исчезновения личное пространство, в противовес «огромному», «бесконечному», «темному», «давящему» «внешнему»⁴⁶. Если пространство неограниченно-личное, то для него не может существовать «внешнего», а коли так, то и изменений внешнего здесь ожидать не приходится.

Итак, в реальности индивидуальных отношений время переживается как состояние, а не последовательная смена событий, оно словно бы не замечается. Время в реальности индивидуальных отношений – «Теперь», это данность, это эйдетическое, целостное переживание момента «Сейчас». Пространство в системе индивидуальных отношений переживается неограниченно-личным, причем, учитывая то, что это всегда отношение двух сущностей, мы сразу можем отметить их взаимопроникнутость – единство и целостность пространства двоих.

Изменение, впрочем, переживают не только эти элементы способа существования огранопсихики, но и другие – модальность и интенсивность. Оба этих феномена сами по себе достаточно сложны, поэтому мы не будем вдаваться в детали и описывать все особенности и варианты их специфического изменения в реальности индивидуальных отношений. Скажем только о том, что сами по себе индивидуальные отношения доступны нашей огранопсихике именно через модальность, как некий новый модальностный канал, только это позволяет нам ее хоть как-то оценивать, говорить об интенсивности («глубине») этих отношений. Причем, этот модальностный канал фактически прерывает иные модальности, делает их менее значимыми или явными, словно бы зашумляет, за счет выраженного снижения их интенсивности. И боль, и звук, и цвет, и прочие модальности в реальности индивидуальных отношений не имеют того воздействия, как обычно, они более сглажены, монотонны, неприметны, не значимы (впрочем, как мы увидим дальше, это не делает мироощущение блёклым). В какой-то степени это объясняется гносеологической измененностью, но в большей мере это, конечно, результат изменения именно огранопсихического способа существования.

Впрочем, кроме указанных изменений, отмечаются и качественные перемены в собственно модальностном восприятии – модальность становится однополюсной, причем направленной в сторону плюса. Там, где живут эйдосы, нет и не может быть оценок, тем более отрицательных, эйдос – это «данность», и именно таким образом он воспринимается, а если уж он дан, он уже не может быть в минусе. Чувство красоты, не противопоставленной безобразному, возникает именно здесь – в реальности индивидуальных отношений. Оценка, как феномен, самоликвидируется. Все обретает значимость, а следовательно, и положительную окраску, а в результате этого индивидуальные отношения избавляют человека от отрицательных эмоций, тягот потери и прочих несчастий такого рода. Человек заручается способностью не угадывать или придумывать прекрасное в другом (внешнем), но видеть его в нем, причем вне зависимости от установок и стереотипов восприятия. Вряд ли стоит специально останавливаться на том, какой это имеет психотерапевтический эффект, это вполне очевидно.

Теперь самое время приступить к рассмотрению изменения способа существования нашей гносеологии в реальности индивидуальных отношений, а это: информация, самоощущение как самополагание, мир идей и гештальтирование.

На первое место, конечно, надо поставить информацию, и в этом нет ничего странного, поскольку в индивидуальных отношениях перед нами раскрываются огромные, прежде недоступные, информационные пласты – это знакомство с миром сущностей, принципов, процессов. Правда, оно не дифференцированно, но информативность оттого не становится меньше. Другое дело, что такая информация не технологична, но к самому факту информирования это не имеет никакого отношения. Это просто целостное ощущение-переживание чего-то нового, подвижного и ценного. Когда это ощущение достигнуто, мы не стремимся отфиксировать его у пациента (клиента) – это верный путь к тому, чтобы потерять первозданное и потому единственно ценное ощущение индивидуальных отношений. Здесь неправомочны интеллектуальные спекуляции, потому как они родом из другой реальности. Человек, рано или поздно, каким-то образом содержательно оформит то, что он пережил в своем сознании, эти содержательные элементы будут пояснять для него самого – «что это было». Как правило, эту роль выполняет религиозное чувство, что, впрочем, вовсе не значит, что содержательное оформление для сознания, пережитого в реальности индивидуальных отношений, будет религиозным.

Самое же главное здесь – это ощущение другой сущности, это познавательное действо подобно первому знакомству с зеркалом как с зеркалом. В этом акте столько интереса, столько смысла и радости, что все прочее, все, что раньше было информационно значимым, теперь просто не замечается. Отпадает необходимость в информации обычного, привычного для нас, рода – сообщений, заключений, оценок, мнений и так далее. Более того, она даже мешает, разрушает индивидуальные отношения, включая основные гносеологические механизмы – причинно-следственность, ассоциирование, абстрагирование, целесообразность. В результате чего от изначальной целостности, а значит, и реальности индивидуальных отношений не остается и следа.

Со-процессное движение сущностей – это отношение, это познание самого факта процесса – ощущение редкое и впечатляющее, его можно уподобить лишь прикосновению к новорожденному – это странное и парадоксальное переживание нетронутости и трогательности одновременно. Самые главные находки, которые осуществляет в этом случае познающий, – это ощущение подлинной целостности, индивидуальности, он, можно сказать, дивится спонтанности и естественности. Все это в конечном итоге оказывает гармонизирующий эффект. Причем, как на эмоциональном уровне, так и в отношении самих гносеологических конструкций, которые в таком случае структурируются в рамках нового тренда, в системе, где понятия сущность, процесс и целостность уже больше не пустой звук, а ощущаемая реальность.

Другим немаловажным элементом изменяющегося способа существования гносеологической системы человека является самоощущение, недаром мы называем эти отношения индивидуальными. Ощущение собственной сущности – очень яркое, позитивное переживание. В обыденной жизни мы ощущаем собственную сущность, как правило, в ситуациях, связанных с отрицательными переживаниями, например переживая одиночество, чувство, что тебя не понимают, не ценят, ощущая обиду или смущение. Она переживается в подобных ситуациях как что-то ценное, но затерявшееся, утраченное. Это своеобразная ностальгия по самому себе, круто перемешенная с отчаянием. Если же мы радуемся в обыденной жизни, вряд ли можно сказать, что наша сущность полноценно в этом задействована, она оказывается слишком сопряжена с предметом нашей радости, наша радость обыденной жизни словно бы вывернута наружу.

С чем же мы сталкиваемся в индивидуальных отношениях? Ощущение собственной сущности – это переживание собственной «данности», «естьности», это глубокое ощущение себя, а следовательно, и значимости своей деятельности. И через это в человеке появляется глубокая внутренняя уверенность в истинности своего переживания (буддисты называют это саддха, что, по словам Ламы Анагарика Говинды, может быть выражено в словах «внутреннее доверие», «внутренняя уверенность»). Необходимо помнить: индивидуальное отношение – это крайне необычное переживание, овеянное своего рода восторгом, поэтому усомниться в его существовании достаточно легко. И поэтому серьезные психологические аргументы, подтверждающие достоверность той информации, которая становится доступной человеку в этой новой реальности, отсутствуют. Но что может быть большим доказательством, нежели уверенность в себе и своем ощущении? Забегая несколько вперед, следует отметить, что глубокое и полное самоощущение, которое имеет место в индивидуальных отношениях, – это базис для структурирования хаотичных, по сути, личностных структур. И, видимо, именно то, что это самоощущение дает видимый психотерапевтический эффект (а ведь в результате этих структурных перестроек появляется уверенность в себе и собственных силах), является непосредственной почвой для подобной уверенности.

Мы уже отмечали выше, что в реальности индивидуальных отношений человек гносеологически взаимодействует с эйдосами, а также шла речь о том, что информационные константы обычного, традиционного, рационального, «объективистского» мышления (оценки, умозаключения и т. п.) не только не способствуют сохранению реальности индивидуальных отношений, но даже напротив – разрушают ее. И поэтому нет ничего странного в том, что мир идей, являясь одним из элементов способа существования гносеологической системы человека, это настоящая persona non grata для реальности индивидуальных отношений, по крайней мере, на время непосредственной актуализации этих отношений. Трудно определимые и, вместе с тем, совершенно понятные живые эйдосы заменяют место идей. Они не могут использоваться спекулятивным сознанием, но их понятность и доступность, их ясность – это дополнительные козыри, подтверждающие достоверность подчеркнутой в этой реальности информации.