Инферно. Ад предателей
Шрифт:
Все как один не могли отвести взгляда со свежих кровавых разводов. Вера ждала. И вот, страшный звук боеготовности оружий заставил солдат принять свою участь.
Пятеро офицеров в чёрных мундирах и треуголках подняли винтовки и пустили по шеренге синхронную очередь. Мощёная булыжником площадь снова омылась кровью.
В чёрном военном платье Вера сидела на коне и лично принимала посвящение в вечность гвардейцев. Сама бледнее покойника, она будто бы не видела перед собой мёртвых тел.
«Как я расскажу ему?..»
Тела увезли на повозке, а на их место, ступая босыми ногами по кровавым лужам, зашли следующие смертники.
Очередные выстрелы, смерть, повозка.
«Как?
– Нет, стойте! Я не хочу!!!
Два поручика тащили в шеренгу молодого парня чуть ли не волоком. Он кричал и сдирал ноги в кровь в попытке сопротивляться. Рубашка рвалась на нём под руками невозмутимых палачей.
– Отпустите! Я передумал! Император же… сам сказал! Нас никто не заставляет!.. Да убери ты свои руки!
Он попытался ударить лбом одного из своих палачей, но лишь неуклюже дёрнул головой.
– Вы не имеете права!!! Мне дали выбор!!!
Вера направила коня в гущу событий.
– Ваше высочество! – Солдат вырвался из лап офицеров и, не ожидая столь быстрого освобождения, упал под ноги жеребца. – Не губите, Вера Владимировна! Я не хочу нести службу целую вечность! Поймите, прошу! Я ошибся! Я не тот выбор сделал, просто запутался, растерялся, а остальные уже!.. Я сам не понял, как согласился, но я не хочу! Вечная жизнь на службе не для меня! – Он бросился к Вере и схватился за полы её платья. – Я по-человечески жить хочу, поймите!
– По-человечески?..
– Да как ты разговариваешь с великой княжной, недоносок?!
Один из поручиков ударил солдата по спине рукоятью винтовки. Парень болезненно вскрикнул и упал на колени.
– Гады! – прорычал он сквозь зубы, поднял голову и уставился на Веру умоляющими глазами. Его лицо было перекошено болью, но надежда и мольба оказались настырнее.
Палачи снова замахнулись.
– Отставить!
Они замерли так резко, словно бы подверглись моментальной заморозке. Вера спустилась с коня и приблизилась к тяжело дышащему парню. Нужно хоть в чём-то проявить себя достойно, хоть что-то сделать правильно. Не просто же так ей позволено ходить по земле великого города Дит и дышать его воздухом. Для этой привилегии одного лишь родства с императором недостаточно.
– Пожалуйста, отпустите! – взмолился солдат.
– Почему? Почему ты отказываешься от вечной жизни? Разве это не дар, о котором другие могут только мечтать?
– Мечтать быть марионеткой? До бесконечности слушать внушения о том, что ты не человек, а кусок мяса, не имеющий права на свободу и даже личное мнение?! – воскликнул солдат. – Что ты живёшь только для чьей-то выгоды, кому-то что-то должен и обязан быть благодарным. Я устал, Вера Владимировна! Я не хочу, чтобы это продолжалось до скончания веков – я жить хочу, просто жить! Как человек. Пусть и не вечность.
– Такова наша доля, – грустно произнесла Вера. – Твоя, моя, каждого твоего сослуживца и каждого существующего нефилима. Мы рождены в угоду вечным и обязаны…
Остервеневший солдат вскочил на ноги.
– Мы никому ничего не обязаны! Никому не нужно моё самопожертвование, и ваше, Вера Владимировна, тоже! Пока я жив, я остаюсь человеком, и к демонам не имею никакого отношения! А вы, княжна? Вы и дальше будете безропотно преклоняться этой своей доле? Неужели вы никогда не задумывались о том, что жить в угоду другим… не есть правильно?! Что есть иной путь! Да, все мы рождены с потенциалом бессмертия, но кто сказал, что мы не можем от него отказаться и не быть в долгу перед кем-то?
Да я лучше помру в старости, но проживу свою, ни от кого не зависимую жизнь! Я ошибся, да, признаю, но всей душой желаю это исправить! Я прошу дать мне шанс. Вы никогда не делали того, о чём будете жалеть всю вашу вечность?Вера свела дрожащие брови и не смогла ничего ответить. Делала ли она? Да. Этой ночью…
– Я тоже хочу жить!
Высокий парень лет чуть меньше тридцати стоял в центре шеренги и буравил Веру и поручиков бесстрашным взглядом сапфировых глаз.
– Сколько лет живу марионеткой! Я заслужил лучшей жизни, и могу прожить её так, чтобы не пожалеть об упущенном шансе на бессмертие!
Со стороны офицеров послышался возмущённый ропот.
– Вас никто не принуждал к посвящению в вечность, – сквозь всеобщий галдёж проговорила Вера.
– Это ты всю гвардию щас марионетками назвал?! – вскрикнул кто-то из приговорённых.
– Мы служим великому императору, ублюдок! Это дело чести!
– Как у тебя вообще пасть на такие слова открывается?! Расстреляйте этого урода к чертовой матери и выбросьте на свалку! Я с ним и рядом стоять не хочу!
Место казни заполнилось скандальной бранью, но двое гвардейцев, пожелавших свободы, молчали. Один сконфуженно поглядывал то на солдат, то на великую княжну, другой с непреклонным видом терпел провокацию.
– Я никому ничего не обещал, а значит, никому ничего не должен. Ребёнком меня насильно оторвали от матери и поместили в военный корпус, чтобы я служил дворцу в благодарность за бессмертие, – выразительно, точно на дебатах, заговорил он и твёрдой походкой направился к Вере. – Только вот меня забыли спросить – нужно ли оно мне такой ценой? И все вокруг считают это правильным?
Эти двое привели Веру в смятение. Один – гордый и непоколебимый, готовый встретить отпор и без потерь одержать победу. Другой – переполненный страхом и надеждой юноша, глядевший на Веру так, словно она отправляла его в завлекательное путешествие по живописным просторам девяти кругов ада и заверяла, что ему там обязательно понравится. Она не понимала их разумом, но что-то в их словах вызвало отклик в глубине души.
– Отпустите нас, Вера Владимировна!
– Мы имеем полное право на свободу.
– Ваше высочество, будьте милостивы…
– Ведь мы просим не многого. Нам обещали.
Со всех сторон заверещали гвардейцы обоих легионов:
– Расстреляйте их к чертям собачьим!
– Зарезать изменщиков! Четвертовать!
– Смерть предателям!
– Дайте мне ружьё! Ружьё мне дайте!!!
Прямо над ухом Веры выпалил требовательный голос офицера:
– Ваше высочество! Прикажите огонь!
Крики переросли в нечленораздельный гул. Приговорённые вопили что есть мочи, двое солдат молили и уговаривали Веру, пытаясь перекричать остальных. Гвардейцы первого легиона, тоже надрывая глотки, орали то на них, то на Веру, требуя отдать приказ расстрелять предателей.
Тишина обрушилась в один миг. Палачи выпрямились и отдали честь. Приговорённые, пятясь спиной, вернулись в шеренгу и потупили взоры, а протестующие солдаты обратились в статуи. Воцарилась дисциплина.
Император Владимир был не один. Его фон украшал полный состав Ордена Первого Света. Заган, смуглый мужчина в чёрном плаще, в перчатках и с завязанными угольными волосами держался ближе к величественному монарху и дальше от наряженных в кафтаны и чулки рыцарей. Только Джулиан Ховард выделялся из их братства жаждой крови в хищных глазах, нарядом вольного каменщика и пепельной шевелюрой, не имитирующей парик. Амон, генерал третьего легиона, как и Заган, слишком вычурные платья не предпочитал.