Инферно

Лэнгдон скользнул вслед за ней, в тот самый момент, когда появился чёрный как смоль Субару-Форестер, украшенный сбоку словом “карабинеры”. Машина медленно прокатила мимо них.

– Итальянская военная полиция, - без энтузиазма подумал Лэнгдон. Его интересовало, нет ли у этих офицеров приказа стрелять без предупреждения.

– Кто-то всерьёз захотел нас разыскать, - прошептала Сиенна.
– И каким-то образом ему это удалось.

– GPS?
– рассуждал Лэнгдон вслух.
– Возможно, внутри проектора есть отслеживающее устройство?

Сиена покачала головой.
– Поверь мне, если бы эта вещь имела “маячок”, то полиция вышла бы прямо на нас.

Лэнгдон переместил свое высокое тело, пытаясь поудобней устроиться в тесном пространстве. Он расположился лицом к лицу с коллажем изящно стилизованных граффити на стенах передвижного туалета.

Оставим это итальянцам.

Большинство американских передвижных туалетов было покрыто глупо-самодовольными мультфильмами, которые неопределенно напоминали огромную грудь или члены. Местные граффити, однако, больше походили на альбом студента отделения гуманитарных наук — человеческий глаз, умело нарисованная рука, мужской профиль и фантастический дракон.

– Повсюду в Италии разрисованные стены выглядят по-другому , - сказала Сиенна, очевидно читая его мысли.
– По другую сторону этой каменной стены находится Флорентийский институт искусств.

Будто в подтверждение слов Сиенны, вдали показалась группа студентов, направлявшихся в их сторону с папками для живописи под мышкой. Они болтали, прикуривали и ломали голову по поводу дорожного заграждения впереди, у Римских ворот.

Лэнгдон с Сиенной пригнулись, чтобы не попасться на глаза студентам, и после этого Лэнгдона совершенно неожиданно поразила одна любопытная мысль.

Наполовину ушедшие под землю грешники с торчащими в воздухе ногами.

Возможно, дело было в запахе человеческих выделений, а может, тот лежачий велосипедист с его голыми ногами, мелькавший у него перед глазами - что бы ни послужило тому стимулом, но перед Лэнгдоном живо промелькнул отвратительный мир - Рвы порока и голые ноги, торчащие вверх из земли.

Он внезапно повернулся к своей спутнице.
– Сиенна, в нашей версии карты, перевернутые ноги были в десятом рве, правильно? Самый нижний уровень Малеболже?

Сиенна странно на него посмотрела, будто вопрос был некстати.
– Да, в самом низу.

На долю секунды Лэнгдон вновь оказался в Вене, где он читал свою лекцию. Он стоял на сцене и лишь мгновения отделяли его от эффектного финала - только что он продемонстрировал публике гравюру Доре с изображением Гериона - крылатого чудища с ядовитым жалом в хвосте, которое обитает прямо надо Рвами пороков.

Прежде, чем мы дойдём до Сатаны, - объявил Лэнгдон; голос его эхом отзывался в динамиках, - нам предстоит пройти через десять Рвов пороков, в которых наказывают мошенников - тех, кто повинен в высвобождении зла.

Лэнгдон перешёл к слайдам, показывающим в подробностях Рвы пороков и провёл аудиторию через рвы, один за другим.
– Сверху вниз мы видим: соблазнители, которых секут хлыстом демоны… льстецы, плавающие в человеческих экскрементах… священники-мздоимцы, зарытые наполовину, ногами кверху… колдуны с головами, развёрнутыми назад… продажные политики во рвах с кипящей водой… лицемеры в тяжёлых свинцовых плащах… воры, которых кусают змеи… раздающие советы мошенники, пожираемые пламенем… сеятели раздоров, разрываемые на части демонами… и наконец, лжецы, изъеденные болезнями до неузнаваемости. Лэнгдон вновь повернулся к аудитории.

– Скорее всего, Данте припас для лжецов этот последний ров потому, что распространение о нём множества лживых слухов привело к его высылке из любимой им Флоренции.

– Роберт? Это был голос Сиенны.

Лэнгдон тут же вернулся мыслями к настоящему.

Сиенна испытующе на него уставилась.
– В чём дело?

– В нашей версии Карты, - возбуждённо сказал он, - живопись изменена! Он выудил проектор из кармана пиджака и встряхнул его с силой, насколько это позволяло ограниченное пространство. Громко заколотился запускающий шарик, но этот звук заглушили сирены.
– Тот, кто создал это изображение, изменил порядок следования уровней во Рвах пороков!

Когда устройство снова засветилось, Лэнгдон направил его на плоскую поверхность перед ними. Возникла Карта ада, ярко выделявшаяся в тускло освещённом окружении.

– Боттичелли на поверхности биотуалета, - со стыдом подумал Лэнгдон. К сожалению, это было наименее изящное место, где когда-либо демонстрировали Боттичелли. Лэнгдон окинул глазами все десять рвов и возбуждённо закивал.

– Ну точно, - воскликнул он.
– Всё не так! Последний ров пороков должен быть заполнен больными, а не людьми, зарытыми вверх ногами. Десятый уровень - для лжецов, а не для священников-мздоимцев!

У Сиенны был заинтригованнный вид.
– Но зачем кому-то понадобилось это менять?

– Catrovacer, - прошептал Лэнгдон, разглядывая маленькие буквы на каждой ступени ада.
– Я не думаю, что это что-то означает.

Несмотря на травму, которая стерла у Лэнгдона воспоминания последних двух дней, он чувствовал, что сейчас его память прекрасно функционирует. Он закрыл глаза и воспроизвел две версии Карты ада в своей голове, чтобы сравнить их отличия. Изменений в Рвах порока было меньше, чем ожидал Лэнгдон…и все-таки он ощутил, как будто пелена внезапно опустилась перед ним.

Внезапно все стало совершенно ясно.

Ищите и обрящете!

– Что это значит?
– допытывалась Сиенна.

У Лэнгдона высохло во рту.
– Я знаю, почему я во Флоренции.

– Знаешь?!

– Да, и я знаю, куда мне следует идти.

Сиенна схватила его за руку.
– Куда же?!

Лэнгдон будто только что стал на твердую землю с того момента, как проснулся в больнице.

– Эти десять букв, - прошептал он.
– На самом деле они указывает на точное место в старом городе. Там все ответы.

– Где в старом городе?!
– требовала Сиенна.
– Что ты узнал?

Звуки смеющихся голосов послышались на другой стороне передвижного туалета. Еще одна группа студентов-художников проходила мимо, шутя и болтая на различных языках. Лэнгдон осторожно выглянул из-за кабинки, наблюдая за ними. Затем посмотрел нет ли полиции.
– Нам нужно идти. Объясню по пути.

– По пути?!
– Сиенна покачала головой.
– Нам никогда не пройти через Римские ворота!

– Жди тридцать секунд, - сказал он, - затем следуй за мной.