"Инквизитор". Компиляция. Книги 1-12

— Ополоумела?

А сам уже стоит настороже, опасается ее, она по глазам его видит, что боится.

И от этого ей так хорошо вдруг стало, так весело на душе, что засмеялась она, и говорит:

— Чего же ты как девица, это не я тебя, а ты меня лапать должен.

— Не должен я ничего, — говорит он с опаской, которая так веселит сердце ее. — Садитесь в карету.

— Так руку мне дай, — говорит она, — помоги подняться.

А он стоит, смотрит на нее, и приблизиться к ней не решается.

— Да не бойся ты, — смеется Агнес. — Иди сюда, не трону я тебя, девицу нежную.

— Не боюсь я, — говори Максимилиан. — И не девица я.

А сам подходит с опаской, руку подает издалека.

Девушка на руку почти не опирается, пальцы пальцев едва касаются, и когда она уже поднялась в карету, а он готов был уже ступени поднять, и забылся. Агнес вдруг наклонилась, и что есть силы, ногтями впивается ему в щеки, раздирая их до крови. И шипит по кошачьи, слова тянет сквозь зубы:

— Вот тебе, паскудник, будешь знать, как противиться мне.

Он остановился на дороге, и стоит, щеки разодраны, губы изгрызены, руки липки от крови. И в глазах его страх. А Агнес, усаживается поудобней в подушки, видит все это, и сердце ее поет от радости. Она улыбается, говорит ему, как ни в чем не бывало:

— Так, поехали уже, до города еще не близко, а дело к вечеру пошло.

Он вытер кровь с лица пятерней. Огляделся, эх, сбежать бы, да нельзя, господин задание дал. Никак нельзя. Он подошел, закрыл дверцу кареты, стараясь не смотреть на девицу. Потом забрался на козлы, куда ж деваться, присвистнул и встряхнул вожжи:

— Но, ленивые.

Агнес улыбалась. Она вдруг подумала, что раньше она мало улыбалась.

Да, до того как она встретила господина улыбаться ей было не от чего. А теперь она улыбалась, и даже смеялась часто. Раньше она и подумать не могла, что будет в карете ездить, и носить бархатные платья. Размышляя об этом, она погладила подол своего платья — как приятно руке от бархата. Потрогала батистовую рубашку, кружева на манжетах, и гребень в волосах черепаший, высокий, и шарф шелковый, что гребень накрывает. Все у нее ладно, все красиво. Так чего же ей было не улыбаться. А то, что Максимилиан артачится, так это дело времени. Он никуда от нее не денется. Будет, будет ей ноги целовать. А вот господин… Господин, другое дело, с ним не просто придется… Задумалась она, замечталась.

Ута сидела напротив, не шевелясь и не смотря на хозяйку. Она боялась смотреть на нее лишний раз. Не возможно было знать, что замышляет ее хозяйка, когда так страшно улыбается.

* * *

Ветер встречный быстро высушил царапины на лице Максимилиана. На молодых раны заживают быстро. Так же быстро, как он гнал карету на север. Хотел юноша побыстрее сделать дело, довести эту полоумную девку до Малена. Там и расстаться с нею.

Поэтому гнал лошадей, хотя и не умел, как следует управлять ими.

На то специальная сноровка нужна. Но Бог к нему был милостив, вскоре показались стены и башни города.

Немного ошибся он, взял на развилке левее, оттого не к южным воротам выехал, а сделал небольшой крюк и поехал к западным.

А вдоль западной дороги стояли виселицы. Там разбойников, беглых мужиков и конокрадов вешали. Ну не в город же их тащить, в самом деле.

Там, у одной из не занятых виселиц, сидел на колоде, из тех, что ставят под ноги висельникам, немолодой стражник, с кривой и ржавой алебардой и большим ножом на поясе. А в пяти шагах, перед ним, на земле, сидел мужик. Черная, понурая голова, и кисти рук его торчали из тяжких колодок, что были заперты на висячий замок.

Карета шла тут не очень быстро и Агнес устав от кустов да оврагов заинтересовалась мужиком и стражником. Решила выйти, до города уже почти доехали, спешить некуда, и посмотреть, может его вешать будут.

— Вели остановиться, — сказала она негромко, не отрывая взгляда от мужика-колодника.

Ута тут же кинулась кричать Максимилиану:

— Остановите, остановите, госпожа велит встать!

Нехотя, юноша натянул вожжи. Карета остановилась, проехав чуть дальше колодника.

Он спустился, и, открыв дверь, откинул ступеньки, осторожно, чтобы не дать оцарапать себя еще раз, подал руку как-бы издали.

Агнес с призрением глянула на него и, оперевшись на его руку, спустилась из кареты. Пошла, выгибаясь и разминая затекшее тело. Пошла к колоднику. Посмотреть его.

Даже издали он был ужасен. Черные сальные волосы, жесткие, как щетина, заросшее лицо в глубоких оспинах. Но заросло оно не все. Левая щека его была давно разодрана, да так, что дыра свежая в щеке имелась такая, что палец просунуть можно, в которую видны были желтые зубы.

— Госпожа, — окликнул ее стражник озабоченно, — стойте от него подальше, он душегуб. Он девку убил.

— Врешь, — гортанно и хрипло, но негромко отвечал мужик.

— И говорят не одну, работал конюхом кладбищенским, мертвяков возил, бродяг, да нищих мертвых собирал, говорят шлюх за кабаками мучил, говорят и убивал, но то разговоры все были, а тут, на последней его и поймали, — продолжал стражник. — Осудили.

— Брешешь, пес, — зло сказал мужик.

На сей раз, стражник его услышал, не поленился, поднялся, пошел, и как следует двинул мужика в ребра древком алебарды, сел на место и сказал:

— Погавкай мне еще, палачей не дождусь, сам тебя прибью.

Мужик скривился и оскалился от боли, но ничего больше стражнику не сказал.

— Значит, вешать его собираетесь? — спросила Агнес.

— Именно, — кивнул стражник, — только вот палачи сволочи, обещали после обеда быть, я их уже тут полдня дожидаюсь, не дай Бог забыли про меня, я потом, им покажу подлецам…

Глава 15

Агнес его слушать не стала, что-то привлекло ее в этом страшном мужике, она подошла ближе, склонилась, и заглянула ему в глаза. Глаза были карие, с красными жилами, с желтизной в белках. Взгляд его был взглядом животного, что в капкан попало.

— Убивал баб? — тихо спросила она, наклоняясь к нему.

Спросила тихо, да мужик поежился, не будь на нем колодок в палец толщиной, так почесался бы, наверное, так неуютно ему стало под взглядом девушки.

— Отвечай без вранья, — продолжала она, не отрывая от него своих глаз.

А он отвернулся, не выдержав ее взгляда. И промолчал.

— Вы подальше от него встаньте. — продолжал стражник. — Мало ли…

Но Агнес даже не глянула на него, и продолжила:

— Глаза ко мне повороти, на меня смотри.