Иной мир. Компиляция

Некоторое время были слышны только отрывистые команды капитана корабля и его старпома. Матросы торопливо передвигали тяжелые ящики, извлечённые из грузового отсека и вскоре слуха Егорова коснулись до боли знакомые щелчки затворов.

– Как законный представитель Содружества Австралии, я требую выдачи преступников, скрывающихся на вашем корабле, – без лишних предисловий начал требовать командир патрульного катера стоило ему только приблизиться к борту советского корабля. – Я требую пустить моих людей на борт и оказать содействие в их задержании.

Ответом на пафосную речь англичанина был дружный смех экипажа, столпившегося у борта. Но смех тут же оборвался и в наступившей тишине прозвучали щелчки взводимых пистолетов и винтовок.

– Я, Колосов Андрей Александрович, капитан советского торгового судна Ленинский комсомол, спешу уведомить вас, что мы находимся в международных водах и выдвигать какие либо требования вы не имеете права. – Громкий ответ капитана на секунду заглушил шум волн и крики вездесущих чаек. – Попытку проникнуть на корабль, являющийся собственностью Советского Союза, буду воспринимать как пиратское нападение и окажу сопротивление всеми имеющимися в наличии способами. В данный момент радист корабля передает в открытом эфире сообщение о факте каперства со стороны береговой охраны Австралии.

– Капитан, эти люди устроили настоящую резню в пригороде Сиднея, – заметно более тихим голосом продолжил переговоры командир катера, понимая, что сила явно не на его стороне, – мы должны предать их суду.

– Не понимаю о чём вы говорите, – упрямо гнул свою линию Колосов, – на корабле есть только члены экипажа и пассажиры. В данный момент вы провоцируете международный конфликт между нашими странами. Я уверен, что это не понравится вашему руководству. Убирайтесь по добру, по здорову.

Спустя некоторое время послышались одобрительные возгласы матросов и шум двигателя удаляющегося катера. На этот раз удача оказалась на стороне Егорова. Облегчённо выдохнув, он отправился догонять своих соратников.

Глава 20

Стараясь не шуметь, Юра прикрыл за собой дверь медицинского блока и столкнулся с насмешливым взглядом Росса, стоящего в коридоре. Испытывая давно забытое чувство, словно его снова поймали во время прогуливания уроков в школе, Егоров рефлекторно выпрямился и попытался одёрнуть лацканы несуществующего кителя.

– Как она? – продолжая сверлить лицо капитана цепким взглядом, спросил Михаил. – Выздоравливает?

Неопределённо кивнув в ответ на вопрос, Юра направился в сторону своей каюты. Прошло уже два дня с того времени, как они попали на советский сухогруз. И за эти два дня Егоров уже в третий раз посещал медицинский блок и молча наблюдал за мирно спящей пленницей. Состояние Элизабет корабельный врач оценил как стабильное. Трещина в ключице и ребре, многочисленные гематомы, несколько порезов и ссадин. Самым тяжелым оказался вывих плечевого сустава. Из-за того, что его сразу не вправили, начался отек окружающих тканей который вызывал постоянную ноющую боль. После того, как доктор поколдовал над немкой и напичкал лошадиными дозами обезболивающего, Элизабет наконец-то заснула. Спать она должна была минимум три-четыре дня и доктор настоятельно рекомендовал не беспокоить больную, но Юра, словно одержимый, раз за разом возвращался в медицинский блок и часами изучал бледное лицо в обрамлении золотистого ореола волос.

– Нам бы поговорить по душам! – уже в спину бросил Росс и, дождавшись когда капитан обернётся, добавил. – Предлагаю подняться на палубу.

Не дожидаясь ответа, он молча двинулся в сторону лестницы и Егорову ничего не оставалось, кроме как последовать за ним. В последние два дня было не до разговоров. Юра долго объяснялся с капитаном по части дополнительных пассажиров на борту, шифровал и отправлял донесение в Москву по поводу произошедших событий, мало спал и много времени проводил в медицинском блоке. Но Михаил был прав, их разговору давным давно пора было случиться.

На корме корабля, в тени судовой надстройки, их уже ожидал небольшой столик и стул, который тут же занял Росс. Рядом со столиком на палубе стояли злосчастные чемоданы, из-за которых агенты потеряли столько драгоценного времени в Сиднее.

Юра, присев на один из чемоданов, закурил сигару, которую ему подарил старик Энтони.

– Курение отрицательно сказывается на физических способностях человека, – сказал Михаил, вновь одетый в чистый и педантично отглаженный классический костюм. Сев напротив Егорова, он посмотрел на матроса, слоняющегося по палубе и коротко сказал: – Тебе нужно уйти.

Матрос не заставил ждать, проворно ретировавшись. Егоров, потушив сигару и убрав её в футляр, пробормотал:

– Я курю достаточно редко, поэтому не вижу в этом никакого вреда. – Посмотрев на Росса, он сменил тон голоса на более жёсткий и потребовал: – Михаил, нам надо поговорить!

– Именно поэтому я притащил стул из вонючего трюма этого сухогруза сюда, на палубу. – Росс поправил галстук и осмотрел рукава на предмет загрязнения. Оставшись довольным осмотром, продолжил: – Да, Юра, нам надо поговорить. Ты, так понимаю, будешь спрашивать про золотой слиток, которым мне пришлось рассчитаться за аренду баркаса. Я упрощу эту часть разговора, просто встань и открой один из трёх чемоданов.

Егоров, открыв первый чемодан, не поверил своим глазам. Золотые слитки, проба которых не дотягивает до сотни всего одной десятой процента, лежат в специальных отсеках. На каждом имеется орёл и свастика, а также серийный номер. Золото Третьего Рейха! Отнятое у беглых фашистов, нет сомнений…

Второй чемодан ничем не отличился от первого, такие же золотые слитки. Третий так же набит золотом, но уже пребывающим в другой форме, в виде украшений. Цепочки, кольца и искусно украшенные камнями браслеты свалялись в небрежную бесформенную кучу на дне полупустого чемодана.

– Теперь я понимаю, почему твои чемоданы так много весят… – с трудом отводя взгляд от сокровищ, пробормотал Юра. – Миш, сколько тут?

– Чуть более ста килограммов, я не измерял точный вес.

– Ты… нет… я не понимаю…

Егоров снова достал сигару и, прикурив её спичкой, начал пускать дым. Росс, имея такое богатство, мог обеспечить себе безбедное существование до глубокой старости. Но вместо этого он везёт всё золото домой и, конечно же, в последствии ему ничего не достанется. Возникает закономерный вопрос – что именно на уме у этого парня?

– Сейчас ты пытаешься понять дурак я или герой? Сбежал из Союза, награбил золота и теперь везу его обратно, всё это попахивает идиотизмом, ты бы на моём месте поступил…

– Это добро советского народа! – вспылил капитан и, сжав кулаки, зло заиграл желваками. Одна только мысль о том, что его могли заподозрить в столь низменных помыслах, произвела эффект пробудившегося вулкана.

– Тише! Тише, патриот! – шутливо отмахнулся Михаил и улыбнулся, – Не стоит примерять на свою шкуру каждую фразу… – взяв в руки один из слитков, он, словно лаская девушку, провел по его грани кончиком пальца. – Смотри… вот столько, может быть чуть больше, нужно чтобы отстроить детский интернат подобный тому, в котором я вырос. Если отмерить вот столько, – палец сместился чуть ниже, – то хватит для ремонта нового корпуса на заводе. А ведь здесь почти сотня слитков.

Отмахнувшись от попавшего в лицо табачного дыма, Михаил встал со стула и опёрся на борт корабля. Некоторое время он молча любовался бескрайней морской гладью и каждый из собеседников думал о чём-то своём. Прикинув по солнцу стороны света, Росс ткнул пальцем немного в сторону от курса плывущего сухогруза:

– Там, примерно через два дня пути, будет остров Мукатао. Небольшой клочок суши посреди океана. Официально он относится к колонии Великобритании. Номинально – это нейтральная территория. А реально – одно из укрытий беглых офицеров Третьего Рейха. Ты слышал, что произошло с большей частью высшего командного состава рейхстага за несколько дней до подписания капитуляции?