Иной жизни для себя не представляю! Книга шестая. Никогда не бросай начатое.

кто-то же просил летчиков? Просил!» - покрутил пальцами, - «Кто-

то летчикам голову морочил!» - помолчал, с сожалением вздохнул, -

«Я к ним уже человек десять приводил, из местных криминалов. И

бестолку, никого среди них не опознали!»

«А мотоцикл сожгли, это как?» - напомнил я о недавнем

пожаре, уничтожившем важную улику.

«Да ни как!» - опер ни чуть не оживился, - «Сгорел и сгорел,

парень к пожару отношения не имеет», - помолчал и поделился

выводом , - «А если и имеет, то теперь никаких зацепок!»

«Ничего», - Дока выступил утешителем, - «в Солнечном с

трупом разберетесь – тогда и прояснится, кто «мотоциклист» на

самом деле!»

«Может и прояснится», - принял Михаил утешения, - «а

может и нет. Не исключаю, что этот труп еще один фигурант по

делу, уже четвертый», - опер помолчал, подумал, и мысль в

законченном варианте высказал, - «Если машина, подставленная

инкассаторам, в Солнечном реставрировалась».

Появление по делу еще одного трупа, в голове у Доки

провело переоценку мыслей, и он начал мне сигналить глазами и

отчасти даже рукой, чтобы я рассказал о неизвестном оперу факте

частичной экспроприации у бывшего Мирненского профсоюзного

деятеля незаконно приобретенного имущества. Вдруг Михаил

установит, что разбойный случай и один из сигналов самолета над

Придорожном совпадают по времени? Но услышав от опера, что

возможно еще один из преступников найден, правда мертвым, я

посчитал такую информацию преждевременной. Ну не хотел

напрягать Михаила новой заморочкой, когда дело у него на мази, то-

есть, в расследовании возможно продвижение и без упоминания

факта экспроприации имущества бывшего профсоюзного босса.

Поэтому Доке сделал зверскую рожу – помолчи мол - и постарался

разговор закончить: задание мы получили, а что еще нужно?

В машине Дока, пристегивая ремень безопасности,

усомнился в законности моего поступка:

«Ты чего промолчал?» - это по делу профсоюзного босса, -

«По крайней мере, на «мотоциклиста» еще бы раз могли выйти,

даже если он телегу специально сжег!»

«Тут, Дока, дело деликатное», - показал улыбкой, что его

понимаю, но по другому не могу, - "У Михаила есть серьезная

зацепка – как он считает, еще один из преступников найден, правда

мертвым. Вот пусть и разбирается, был ли он нашим

«мотоциклистом», или только местным умельцем,

реставрировавшем для преступников машину. Чтобы вся слава ему

досталась».

«А нам тогда что достанется?» - Дока славы хотел тоже.

«Полное внутреннее удовлетворение, если деньги найдем».

Напарник озабоченно вздохнул, что я расценил как

возникшие сомнения по поводу положительного варианта

дальнейших поисков, и свою мысль досказал до конца:

«Только мне кажется, что Михаил немного спешит.

Преступники, если сумели организовать всю эту подставу на дороге,

все эти сигналы самолетом, не пожалели Уаз, который сами и

сожгли, жить у алкоголика в убожестве и там светиться не будут

никогда. Это люди другого пошиба, можно сказать, в некотором роде

интеллигенты в преступном мире. Так что», - Доке подмигнул, -

«убедится Михаил, что мертвец в Солнечном не тот, кого он ищет -

мы ему приключения профсоюзного деятеля и выложим!»

* * *

К камералке подъехали в четыре. Два часа в милиции

проболтали! Дока, озабоченный теперь проблемами по работе,

побежал в гараж, ну а я объявился ребятам. Паша посмотрел в мою

сторону и все, больше никаких эмоций, Владимир с показной

серьезностью поднял руку, глянул на часы и покачал головой:

«Много времени на личные дела тратите, гражданин

начальник! Уже и надеяться перестали, что здесь объявитесь, одни к

главному геологу собрались показуху нести!»

Я подскочил к Пашиному столу, на котором увидел

раскрашенную цветными карандашами портянку, быстро

просмотрел, что на ней доделали коллеги, и остался довольным. Все

хорошо! И «березиты» в едином теле протягиваются метров на сто

пятьдесят, и «железная шляпа», правда тонковатой ( к сожалению)

красной линией протягивается на те же метры. Только

отсутствовали места отбора образцов с видимым золотом, которые

никто до сих пор не нашел, и которые мы всегда стараемся

подчеркнуть, что бы ясно было любому – вот оно, есть! – и общее

впечатление от красивой портянки этот факт смазывал. Но здесь мы

не боги – что есть, то есть, и я пошел к главному геологу, пригласить

посмотреть последние результаты работ.

Вдвоем вернулись в нашу комнату, где ребята на моем

большом столе уже разложили нужные бумаги. Я толкнул в бок

Владимира – давай! – и он начал рассказывать, что они с Пашей

нарисовали, постоянно тыча в красивую портянку пальцем. Мне

кажется, Игорь Георгиевич слушал его в пол уха, но план наш

рассматривал внимательно, и выводы в голове делал главным

образом не со слов докладчика, а от увиденного на плане.

«Все хорошо», - оценил художества, но заметил и отсутствие

образцов с видимым золотом, - «осталось дождаться результатов

анализов проб из канав», - посмотрел на Пашу, зная что тот у нас

главный золотоискатель, и специально для него пояснил, - «Золото-

оно такое, может быть и мелковкрапленным, тогда ни в каких

образцах его не увидишь», - это он Пашу подбодрил, что бы

оптимизма не терял. Есть у него! Только в очень мелких частицах,

не для глаза.

Когда главный геолог пожелал нам успехов и комнату

покинул, а Паша начал весело насвистывать что-то вроде «мы