Инстинкты страждущих сердец

– Кто знает, может быть скоро, она подтвердится.

– Или развеется.

Внезапно в дверь кабинета ввалились двое молодых людей, и все внимание моментально переключилось на них. Один из парней выглядел достаточно неприметно, а вот второй как раз таки наоборот. Светлые волосы, голубые глаза, врезающаяся в память мимика. Как тут не обратишь внимание. Взгляд его, так к себе и манил, хотя делал он это не специально. По нему было видно, что он вовсе не самовлюблен. Просто такая манера поведения, не предусматривающая мнения окружающих. Парень слегка закопошился и никто не понял, что у него случилось. То ли у него выпал из рук блокнот, то ли потекла ручка, так или иначе он не придал этому значения, и начал очаровательно улыбаться. От симпатичного репортера исходило бесконечное обаяние, и нельзя было не отметить, насколько он был харизматичен. Безусловно, он был высок и, судя по ширине плеч, в меру подкачен. Стиль его одежды был самым обыкновенным. Джинсы, ботинки, фактурная клетчатая рубашка. В общем, ничего особенного, кроме его самого.

Мэделин повернулась вместе со всеми и совершенно неожиданно для себя увидела стоящего в дверях Доната. Ее реакция оставляла желать лучшего, но она ее старательно сдерживала.

– А вот и наши запоздалые репортеры, - вымолвил Спотч.
– Донат, нам давно пора уже приступать. Это, Мэделин. И она в числе специалистов. Полагаю, вам следует быть знакомыми.

– Вот только мы с ней уже знакомы, - обмолвился Донат.

– Привет, - маякнула рукой Апола.

– И почему же, я узнаю об этом только сейчас?
– слегка удивился Спотч.

– Мы познакомились с ней вчера, - сказал в ответ Донат.

– Да, - брякнула Мэделин.
– Как видите, мы не многое друг о друге узнали.

– Предлагаю начать с папирусов, - распорядился Спотч.
– Саркофаг с мумией должны перенести в специальную лабораторию. Но кое-какая информация доступна уже сейчас, поэтому ты Донат можешь сделать некоторые заметки. Когда закончишь, присоединяйся к нам.

В то время как Донат переговаривал с египтологами, Мэделин ждала, когда мистер Спотч развернет папирус, который ранее вынул из продолговатой трубчатой емкости. Прикладывая папирус к столу, они вместе пытались его разровнять, а когда, наконец, это сделали, то принялись расшифровывать иероглифы.

– В целом он сохранился не плохо, - сказал мистер Спотч, - но чтобы полностью его восстановить, потребуется немало времени. Придется хорошо постараться.

– Некоторые символы наполовину стерты, - отметила Мэделин.
– Определить их значение, будет, пожалуй, не просто.

– В чем нет ничего удивительного.

В череде распознаний множества едва видневшихся символов выяснилось, что Псусеннес и Аменемнису были родными братьями. На выявление этой информации ушло чуть более четверти часа, но не успело узнаться следующее, как в практическую работу вмешался профессор Гаулктон.

– Для вас имеется более важное дело, - обратился он к Спотчу.
– Полагаю, мисс Вейлр прекрасно управится и одна.

– Мэделин, продолжай без меня, - вымолвил Спотч, перед тем как направиться к выходу.

– Ладно, - ответила Мэделин.

Теперь ей стало намного сложнее, и любой наблюдавший со стороны мог бы это заметить. Наткнувшись на один практически стертый символ, она в буквальном смысле на нем застряла. Напряженная мимика выдавала ее с потрохами.

– Никогда еще в жизни мне не было столь уныло, - облокотившись на стол, пожаловалась Аполония.
– Неужели ты впрямь мечтала об этом с детства?!

– Ты мешаешь мне сосредоточиться, - сказала ей Мэделин.

Апола закатила глаза и, достав телефон, погрязла в нем с головой. Сначала она просмотрела непрочитанные сообщения, а потом обновила страницы социальных сетей. На данный момент это все что ей оставалось. Мэделин просверливала глазами один единственный иероглиф, черты которого никак не могла распознать. У нее двоилось в глазах и периодичные моргания уже ее не спасали.

– Похоже, ты нуждаешься в помощи, - подкрался к ней Донат.

– Что ты имеешь в виду!?
– резво она сказала. - Я не берусь за то, с чем не сумела бы справиться в одиночку.

– Так значит, ты во всем полагаешься лишь на себя?

– А ты разве нет?

– Только не в общем деле.

– Можно подумать ты в состоянии мне помочь.

– Тот символ, на который ты так долго таращилась. Мне кажется это лотос. А тот, что сразу после него, скорее всего птица. Или даже грифон.

Мэделин еще раз взглянула на свиток и, исполнившись оторопью, признала, что Донат прав.

– Наверное, это действительно лотос, - отрывисто протянула она.
– Хотя, мы не можем быть уверены на все сто процентов.

– Неужели ты не видишь, что эти заострения на краю, ни, что иное, как его лепестки, а прерванная продолговатость и есть склонившиеся стебель, - заверяющим тоном проговорил Донат.
– Этот символ, по-моему, вполне понятен.

– Ты что, знаток иероглифов!?

– Нет. Но очертания этих изображений отчетливо мне видны.

Последующие полчаса Донат и Мэделин расшифровывали папирус. Процесс продвигался достаточно мирно, но только лишь до тех пор, пока воображение Доната не иссякло.

– Что с тобой?
– с дерзновением промолвила Мэделин.
– Ты внезапно отупел?!

– Странно, но эта часть свитка для меня не столь явственна, как та, что была до нее, - ответил ей Донат.

– Я знал, что вы отлично поладите, - возвратился вдруг Спотч.

Он принес старый тяжелый ящик, который прежде загромождал усыпальницу фараона. В нем хранились ритуальные глиняные фигурки, с древних времен именуемые как ушебти.

– Вы вернулись!?
– обмолвилась Мэделин.

– Более ли менее, - ответил ей Спотч.

– Что хотел Гаулктон?

– Как всегда испортить коту-то нервы.

– Почему же, я не удивлена.

– Что с нашей письменностью? Узнали что-нибудь новое?

– Думаю да. Оказывается, что Псусеннес взошел на престол после трагической смерти своего брата. Что именно произошло с Аменемнису неизвестно, но очевидно, что умер он не своей смертью. Это объясняет столь краткий срок его правления.

– Что ж, весьма впечатляет. Продолжай в том же духе, но только уже с ушебти.

Мистер Спотч снова вышел из кабинета, прихватив с собой полутораметровый папирусный свиток.

– Что еще за ушебти?
– изъявил любопытство Донат.

– Это погребальные статуэтки, - дала ответ Мэделин.
– Древние египтяне помещали их в могилы умерших, чтобы они выполняли необходимые обязанности по отношению к усопшему. Порой число ушебти могло соответствовать количеству дней в году. В сущности, они должны были замещать умершего на работах в загробных полях Осириса.

– Ты в это веришь?

– В это верили египтяне. Традиции древнего царства соблюдались беспрекословно.