Институт благородных убийц

Вот оно, неправильное! Вот оно!

У моего мужа было множество недостатков — вообще, у людей, приносящих жён в жертву, недостатков, как правило, хватает. Но он никогда не называл меня «своим сердцем», потому что его сердце принадлежало не мне. Да, он умел любить: верно, преданно, пылко… Только вот не меня. И во имя той, другой, он убивал и предавал. Тогда я не замечала ничего, покорённая столичными манерами и изысканными стихами. Но по-своему Клинок-из-Ручья всегда был со мной честен.

Я ему нравилась, правда. Я была идеальной жертвой. Именно на моей крови, на моей смерти должна была возродиться та, другая. Конечно, я ему нравилась! Он глядел на меня и видел её. Ради неё он обольщал меня, ради неё взял меня в жёны, ради неё меня убил.

А раз так, то сейчас он лжёт. Но это невозможно. Клинок-из-Ручья никогда не лгал. Недоговаривал, виртуозно уходил от ответов, забалтывал и морочил голову. Не лгал напрямую.

Да он ли это?

На миг я забыла, что нахожусь в собственном сне, с рычанием рванувшись вперёд. Тело послушно трансформировалось: на пальцах выросли когти, надбровные дуги выдались вперёд и покрылись костяными пластинами, шея украсилась шипастыми наростами, бронированные пластины с лязгом сомкнулись на груди… Мгновенно удлинившиеся клыки полоснули воздух там, где ещё мгновение назад находилось лицо бывшего мужа.

Однако демон, противостоящий мне, тоже знал своё дело. Он отпрыгнул назад, взрыв когтями гравий на дорожке. Гибкие суставы позволили ему спружинить и метнуться в сторону, а длинный хвост, покрытый зазубренными иглами, вспорол воздух, целясь по моим ногам. Я увернулась, врезавшись спиной в куст глицинии — тот разлетелся на острые стеклянные обломки, некоторые впились мне в спину. Короткое выталкивающее движение мышц — и эти осколки упали вниз, мгновенно превратившись в потёки крови и свернувшись.

Окружающий мир стремительно менялся, оплывая, как свеча. Деревья в саду заскрежетали, с треском сломались и застыли переплетением железных крючьев. Вместо воды потекла бурая жижа с желтоватой пеной, карпы вспыхнули — и вот уже маленькие рыбьи скелеты тонут в вязкой грязи, печально глядя на меня тёмными провалами глазниц. Всё оказалось ложью, спектаклем, призванным ввести в заблуждение доверчивую зрительницу. Вот только доверчивой я давным-давно не была. А в бездне мне доводилось глядеть на куда более жуткие превращения. Так что отвернуться от картины гибели когда-то дорогого мне мира оказалось куда легче, чем представлял себе создатель этой фантасмагории.

Я внимательно смотрела в маленькие глаза, в глубине которых горели алые точки, и ждала следующего шага своего врага.

Широкая морщинистая морда демона заканчивалась треугольным ртом с острыми зубами, растущими в несколько рядов. Тёмно-коричневая кожа вспучилась бородавками и наростами, покрытыми жёсткими волосками. Причёска Клинка-из-Ручья, увенчивавшая эту голову, выглядела просто кощунственно.

Изысканная шёлковая одежда моментально разошлась, когда демон припал на передние лапы. Спина его взбугрилась мышцами, словно стекающими по рёбрам с мощного выгнутого дугой позвоночника, прорвавшего халат. Совершенно невозможная в реальном мире анатомия. Обычное дело для бездны.

Я попыталась прикинуть, как он с такой… хм… конфигурацией сможет двигаться. По всему выходило, что быстро. Если, конечно, не развалится по дороге.

В этот момент демон раззявил рот и рявкнул:

— Кто ты?

То есть погодите… он устроил мне ловушку, воссоздал мои воспоминания… и не знает, кто я такая?

А ведь вполне возможно, если это Душехват. Ему как раз без разницы, что он там воссоздаёт. Главное — захватить чужую душу, зацепить самую тонкую и звенящую её струну, а какую именно — он и не глядит особо. Зачем всерьёз пялиться на еду? Еду надо есть, а не вертеть перед глазами.

Ну вот и встретились. Ведь знала же, что его потянет к последней недосожранной жертве! Ждала, размышляла о том, как пройдёт первое знакомство… а всё равно чуть было не попалась на крючок. Anima prehenderat, чтоб его!

Но ведь не попалась же! А раз так — ещё потягаемся.

— Кто ты? — повторил демон. Мои губы растянулись в недоброй ухмылке:

— Угадай. Если угадаешь, убью быстро.

Ещё до окончания фразы я бросилась вперёд, перескочив через хлестнувший по вязкой земле хвост. Мои когти впились демону в морду. Вообще-то целилась я в глаза, но он в последний момент дёрнулся и вырвался. На бугристой коже остались кровавые борозды, а у меня с кончиков пальцев капала вязкая жижа, похожая на ту, что переливалась сейчас через край пруда. Стало быть, всё то, что меня окружает — это Душехват, его духовная сущность? Н-да, в таком случае, я вляпалась серьёзней, чем сперва показалось. И выбираться надо иначе.

Демон расхохотался — его смех был похож на булькающее кваканье — и начал расти и раздуваться, словно огромный бочонок, перехваченный обручами-рёбрами, которые затрещали и раздались. Из тёмно-коричневой плоти во все стороны брызнула тёмная грязная жидкость, а затем оттуда начали расти лапы, множество лап, заканчивавшихся острыми загнутыми когтями. Наверняка ядовитыми.

— Ты? Убьёшь меня?

— Убью, — уверенно кивнула я и отшатнулась, когда длинная лапа с хрустом разогнулась как минимум в пяти суставах, целясь мне в горло. Тёмный влажный кончик когтя затанцевал в паре волосков от моей кожи. Я схватила лапу, вывернула её в суставе, вгрызлась зубами в сочленение. Душехват взвыл, и сразу несколько лап стиснули меня, а когти впились глубоко в плоть. На сей раз завыть от боли пришлось уже мне, но отпускать добычу я не собиралась. Мне нужна была часть его плоти, и я собиралась её получить! Особенно если эта часть заканчивается чем-то острым.

Сустав неохотно поддался, вышел из суставной сумки, а клыки довершили дело. Я чувствовала, как яд уже входит в мои вены, течёт по ним, заполняя тело чем-то горячим и разъедающим. Но это годилось для других, а грязь вбирает всё, без разницы, что в неё падает. Яд — значит, яд. Будет больно, не спорю. Потерплю.

Когда обломок лапы оказался в моих руках, я резко взмахнула им, и Душехват отшатнулся. То, что надо. Шатаясь, я вскочила на ноги. В несколько шагов достигла кипящего зеленоватой жижей болота, которое раньше было прудом. И из последних сил ударила в самый центр.

Мир вокруг раскололся на множество осколков. Они взвихрились гигантским ядовитым красно-коричневым смерчем, а я стояла в его центре и всё била и била в центр пруда. В какой-то момент силы оставили меня, и я упала на колени, но не прекращала наносить удары. Кровь хлестала из сотен порезов на теле, и в голову пришла очень ясная, очень холодная и отстранённая мысль: мы с Душехватом погибнем вместе. Может, на это и рассчитывал экье некромант?

И тут ограничители силы полыхнули невыносимым, слепящим светом, в мгновение ока залившим всё вокруг. Я поневоле зажмурилась, а когда открыла глаза, то лежала в постели, и Талина отчаянно рыдала, пытаясь меня дозваться.

«Я здесь. Я в порядке. Пожалуйста, помолчи».

«Он был тут! Лина, я его чувствовала, он тут!»

«Я знаю. Помолчи».

Вскочив с кровати, я рывком огляделась. Темнота спальни нарушалась лишь посапыванием моих однокурсниц. Все спали крепко — возможно, даже слишком крепко для того, чтобы это казалось нормальным. Определённо, Душехват здесь был. Но как он проник в комнату?

«Окно. Оно было закрыто, а сейчас…»

Не дослушав, я бросилась к окну, и впрямь распахнутому настежь. По стене вниз быстро ползла какая-то бесформенная тень. Уйдёт, бездна всё заешь, он сейчас уйдёт!