Инструктор по экстриму

– «Частное детективное агентство «Истина». Талдыкин Василий Николаевич, частный детектив».

Потом перевел взгляд на Марину и спросил:

– Вам было известно, что ваш друг – частный детектив?

Марина, убирая со лба челку, мокрую то ли от тумана, то ли от слез, отрицательно покачала головой.

– Первый раз об этом… Он мне ничего не говорил…

– Душечка ты наша, – промурлыкала Вера Авдеевна. – Мы же все слышали, как ты сказала своей мамуле, что сняла ее и Брагина на видео.

– Да, Вася снимал на видео, но… но я понятия не имела, что он работает на детективное агентство.

– А чья это была идея – снимать на видео? – спросил Пузырьков.

– У Васи была камера, – прошептала Марина, медленно отстраняясь от матери. – И он предложил… Он говорил, что на этом деле можно заработать…

– Господи, – вздохнула Элла. – Какая же ты все-таки дрянь!

– Я сначала отказалась! – громко и торопливо сказала Марина, опасаясь, что ее неправильно поймут. – Но он стал мне угрожать. Потом заставил прийти в лагерь и потребовать у мамы денег!

– Когда вы вернулись в свою палатку? – спросил Пузырьков.

– Около двенадцати, – ответила Марина, наморщив лоб. – Нет… было уже около часу ночи.

– Да, – подтвердила Элла. – Ты ушла без пяти минут час.

«Какого черта она ей подсказывает?» – подумал Брагин.

– Что делал Талдыкин? Он вас ждал?

Все затихли и даже перестали двигаться. Марина, глядя то в одну, то в другую сторону широко раскрытыми глазами, покачала головой и едва слышно произнесла:

– Его не было.

– Подробнее, пожалуйста, – потребовал Пузырьков.

– Его не было в палатке.

– Что вы сделали потом?

– Зажгла свечу…

Ее снова начало колотить, и девушка невольно потянулась к матери.

– Если бы ты всегда делала то, что я тебе говорила, – принялась за нравоучения мать, – ты бы не попадала в дурные истории…

«Очень вовремя вспомнила о воспитании», – подумала Вера Авдеевна.

– И что вы увидели, когда зажгли свечу? – вернулся к допросу Пузырьков.

– Кровь… – прошептала Мариша. На нее страшно было смотреть. – Много крови… Его спальник был просто мокрым…

«Убийца должен был вымазаться в крови с ног до головы», – подумала Мира.

– Ужас, – произнесла Элла.

– Что вы на меня пялитесь? – возмутился Брагин, глядя на Веру Авдеевну.

– Не нравится? – улыбнулась женщина. («Надо же, как беспокоится!»)

– Да, не нравится! Смотрите на кого-нибудь другого!

– Продолжайте, Марина! – напомнил следователь.

– А что… продолжать?

– Что-нибудь из вещей пропало?

– Не знаю… Я сразу выскочила…

– Ты рассказывала мне про камеру, – помогла дочери Элла. – Что она была разбита, а кассеты в ней не оказалось. Так?

– Так, – кивнула девушка.

– По-моему, допрашивают не тебя, – сказал Брагин Элле.

– Успокойся! – жестко оборвала его Элла. – Хуже тебе уже не будет!

– Выражайся яснее! На что ты намекаешь? – взвился Брагин. – Хочешь сказать, что я эту кассету взял? Да мне по фиг! Я человек холостой, на меня компромат собрать трудно. Это тебе о своей заляпанной чести беспокоиться надо!

– Заткнись! – сквозь зубы процедила Элла. – Обезьяна!

– А ты шлюха, похожая на Эллу Блинову, – усмехнулся Брагин. – Здорово, если бы эту кассету показали по телевидению! В какой, интересно, мы с тобой запечатлены позе?

– Замолчите, Брагин! – осадил его Пузырьков. – Еще раз спрашиваю вас: вы ходили к палатке Талдыкина?

«Солгать или сказать правду? Почему он так ко мне прицепился? Он все знает или берет на понт?»

– Я не помню, – ответил Брагин. – Но хорошо помню, что кассету я не брал… Инструктора допросить надо. Гарантию даю, что он выполнял небескорыстную просьбу мадам Блиновой.

– Если ты скажешь еще слово про Герасимова, – глухим голосом пригрозила Мира, – то я кину тебе в голову камень.

– Обратите внимание! – сказал Брагин, повернувшись к Пузырькову. – В одного она уже кинула камнем и пробила ему голову. Теперь за меня берется.

Но Пузырьков не обратил внимания на слова Брагина. Вынув из футляра мобильник, он отошел от группы, встал ближе к реке, чтобы рев воды исключил всякую возможность подслушивания. Затем нажал кнопку вызова и прижал трубку к уху.

– Сигнал есть? – спросил он.

– Есть, – ответил ему абонент. – Запеленговали! Держится устойчиво. Желательно только по воде не ходить, а то можем потерять.

– Ну, это не в моей власти, – ответил Пузырьков.

«Надо остаться с ним наедине и рассказать все, как было», – думала Вера Авдеевна, глядя на Пузырькова.

Шубин сидел на камне, покусывал кончики черных усов и поглядывал на Эллу. «Сколько же она отвалит денег за эту кассету? – думал он. – Можно попросить и десять, и даже двадцать тысяч баксов. Если очень боится развода, то заплатит не раздумывая».

Марина, вытирая платком влажные глаза, исподлобья смотрела на Веру Авдеевну. «Это самая страшная женщина в группе, – думала она. – А прикидывается овечкой… Узнать бы, что у нее на уме!»

«Какой же негодяй этот Брагин! – думала Элла, доставая из кармана куртки губную помаду и зеркальце. – Мой Блинов в сравнении с ним просто ангел… Ах, Блинчик, Блинчик! Прости меня, дуру…»

«Вот у кого надо поучиться выдержке! – оценила Эллу Мира. – И выглядит неплохо, несмотря на то, что не спала две ночи. Сильная, очень сильная женщина… Гера, милый, я все равно тебя спасу! Тебе ничто не угрожает. До встречи с Леной еще больше шести часов. Она еще в городе. А когда придет, мы с тобой уже будем далеко. И пусть она с Некрасовым проворачивает свои делишки. А мы уедем к моей маме на Урал. И Славку с собой возьмем. Найдем ему хорошую девчонку и будем все вместе лазать по горам и водить группы в походы…»

«Козел я – вот мое имя! Я должен был вернуться туда днем! – мысленно терзал себя Брагин. – И убрать все следы. Этот следователь – калач тертый. Он докопается до истины. И тогда мне конец!»

«Какое сегодня число? – вспоминал Пузырьков, возвращаясь к группе и по рассеянности пытаясь затолкать телефон под мышку, в кобуру с пистолетом. – Двадцать пятое… Значит, еще четырнадцать дней, если не считать сегодняшний. Две недели – и я в отпуске. Никогда еще так не уставал. Вроде бы все уже лежит на поверхности, все уже видно невооруженным глазом. Но как собрать? Как?»