Интеллектуальный слой в советском обществе

образованного слоя растворились в массе "выдвиженцев" и "образованцев", и к 1932 г. можно было с удовлетворением

констатировать, что "специалисты из рабочих и крестьян составляют около 65%, т.е. вдвое больше, чем в 1929 г." (291).

Несомненно, что именно на рубеже 20-30-х годов действительно произошли коренные изменения в составе советского

интеллектуального слоя, определившие всю его дальнейшую историю и сущность. И если перепись 1929 г. была сигналом к чистке и

другим радикальным мерам (соответствующие рекомендации содержались в тексте, комментирующем ее итоги), то смотру

результатов этих мер была посвящена аналогичная перепись на 1.11.1933 г. (292) Эта перепись охватила не менее 90% намеченных

учреждений (в частности, органы Госплана - до райплана, а Наркомфина - до облфинотдела включительно). Не были охвачены все

специалисты и руководители: 1) техникумов, средней и низшей школы, 2) лечебных учреждений, 3) предприятий торговли и

общественного питания, 4) руководящие работники сельсоветов. В итогах переписи выделен только процент рабочих, поскольку

прежде всего она должна была дать ответ, насколько быстро насыщается ими аппарат. Тем не менее, удельный вес старых

специалистов и выходцев из образованного слоя легко представить, если учесть, что процент крестьян был примерно таким же, или

несколько ниже, чем рабочих. Кроме того, перепись дает важные данные об удельном весе "практиков", лиц, окончивших вузы в 1-й

пятилетке и проценте рабочих среди них. Кроме того, есть данные о доле рабочих в составе различных категорий служащих (см. табл.

116, 117, 118, 119, 120, 121).

Как можно заключить из приведенных данных, удельный вес старого образованного слоя (в т.ч. выходцев из него) снизился как в

общем итоге, так и по отдельным категориям служащих и ведомствам. Однако даже на предприятиях он еще превышал в основных

звеньях 50-60, а то и 70% и составлял не менее 40% в высших, т.е. в тех, которые в первую очередь заполнялись "выдвиженцами".

Кроме того, общий процент рабочих сильно завышен из-за того, что в число обследованных включены мастера и десятники, т.е. те

должности, на которых старые специалисты в советское время никогда и не работали (неудивительно, что там рабочих более 80%).

Так как эта категория самая многочисленная, то, естественно, сильно влияет на итоговые цифры. Всего же процент рабочих в

аппарате составлял 30,5% (262,5 тыс. из общего числа 861,4 тыс. чел.), крестьян, очевидно, несколько меньше, так как среди

выдвиженцев их было только 10,3%. Так что старая интеллигенция по-прежнему составляла не менее половины всех служащих. Из

специалистов с высшим образованием рабочих при этом было всего 11,3%, со средним специальным - 21,7%, хотя 45,2% специалистов

с высшим и 55,7% со средним специальным образованием окончили учебные заведения в годы 1-й пятилетки, процент рабочих среди

таких составил 18,8 и 26,5% соответственно.

Из таблиц хорошо видно, насколько интенсивно шло выдвижение за годы пятилетки: именно в эти годы оставили работу и стали

служащими 53,6% всех "выдвинутых" рабочих. "Выдвиженцев" ставили обычно на директорские посты, где их главной задачей было

проведение линии партии. Среди директоров 53 металлургических, 160 машиностроительных и 167 прочих заводов и 115 заведующих

шахтами - всего 495 чел., 358 (72,4%) до 1917 г. были рабочими, 52 (10,9%) - учащимися, 2 - профессиональными революционерами. В

1918-1921 гг. 235 из них (47,5%) служили в армии, 84 (17%) были рабочими и 124 (25%) находились на руководящей работе. Из

главных инженеров и техноруков в возрасте 40 лет и старше на руководящей работе до 1917 г. были 40%, а в 1918-1921 гг.
– 70%. Что

касается учреждений и ведомств, то в их аппарате рабочие по-прежнему составляли меньшинство. Даже в высшей руководящей

категории их было в среднем меньше 20%, а среди основных категорий специалистов - в среднем менее 15%. Здесь выходцы из

старого образованного слоя продолжали играть ведущую роль, составляя не менее 60-70%, причем в некоторых ведомствах - до 70-

80%, а кое-где в высшем руководстве - почти до 100%. Так что к этому времени (хотя советские авторы с удовлетворением замечали,

что "за это пятилетие улучшился социальный состав интеллигенции") (293) большевикам еще не удалось полностью достичь

поставленной цели, но в ходе репрессий 1936-1938 гг. они значительно продвинулись в избранном направлении.

Положение с составом научных работников, в отношении которого тоже проводились специальные исследования и переписи,

обстояло для большевиков наименее удачно. Все научные работники, утвержденные экспертной комиссией Цекубу и Секцией

научных работников к 15.10.1928 г., были разбиты на три группы: А - выдающиеся и заслуженные, Б - имеющие самостоятельные

работы, В - начинающие и готовящиеся, причем последние составляли свыше 60% (см. табл. 122) (294). В целом половина научных

работников начала работать в советское время. (295) Но среди настоящих ученых картина была совершенно иная, с абсолютным

преобладанием старых кадров: по группе А - 99,8%, по группе Б - 80% (см. табл. 123) (296).

Другое фундаментальное обследование научных работников было проведено в 1929 г. Оно охватило 1227 НИИ (более 90%) и 151 вуз

(около 100%) - 30448 научных работников (что на 5 тыс. больше данных комиссии АН) и имело целью выявить степень лояльности

ученых, для чего они были разбиты на 5 "кругов": I - с дореволюционным научным стажем, II - с послереволюционым стажем, III -

окончившие к тому же советский вуз, IV - рабочие и крестьяне по социальному положению и происхождению, V - коммунисты. При

этом лиц I круга оказалось 43,6% (в 1927 г.- 49%), причем среди руководителей НИИ - 57,4%, лиц II круга - 18,2%. Среди лиц III круга